— Сейф вскрывали на днях, мы не первые.
— Что? На каких еще днях? — опешила я.
— Где-то четыре-пять дней назад. Мы не успели. Вопрос, было ли здесь что-то ценное?
— Откуда мне знать, Лави. Папа установил это, когда меня на Крауме и в помине не было. Странно, что мама мне об этом не сказала. Потом я не могла прилететь сюда из-за Блэра.
— Проверить бы следы ДНК и отпечатки пальцев. Только я это не смогу сделать. Придется сказать Тиреллу, у него есть нужные приспособления. Если тот, кто его открывал, оставил что-то после себя.
— Может быть, вызовем полицию? — О, что я говорю. Какая еще полиция, они же ничего не найдут. Так же, как не стали разбираться в самоубийстве моего отца. — Нет, не пойдет. Хорошо, пусть этим займется Тирелл. Я бы проверила фирму, которую наняла мама, для того чтобы присматривать за домом.
— Вряд ли возможно такое совпадение, но на всякий случай проверим и эту версию. Идем, посмотрим, что происходит около дома. Быть может, там мы найдем что-то интересное.
Конечно же, мы ничего не нашли. Я уже подумала, что в том сейфе не было ничего ценного, и мы зря подняли панику. Лави могла заблуждаться, электронная панель могла выдать ошибку… Да все, что угодно. Возможно, когда-то папа и держал в этом сейфе какие-то бумаги, но потом, скрывая их от мамы, перевез в другое место. Кто сейчас узнает правду?
Меня больше волновала операция «побег», которую задумал Макс. Весь следующий день я провела, закрывшись в кабинете ВI. Деньги, что мне удалось перевести на новый открытый счет, нужно было получить в одном из банков планеты, вторую же часть можно было снять в любом банке Альянса, хотя вряд ли мы станем это делать.
В тот момент, когда я поняла, что обратного пути нет, я просто закрыла глаза и откинулась на спинку кресла, но мой компьютер вдруг запросил связь с кем-то из наших руководителей корпорации. С трудом приподняв опухшие веки, я увидела на экране темные брови мужчины.
— Кимберли, есть разговор. Я сейчас зайду, — произнес Вольф Дэвэйн.
— Конечно, — кивнула я головой, — заходите, я у себя.
Что, интересно, он хочет от меня? Вроде бы все вопросы давно решены. Вольф не слишком часто навещал меня, обычно мы обсуждали вопросы либо в кабинете Блэра, либо по внутренней связи. Изредка я заходила к нему. Но я не удивилась. Ведь у меня, как-никак, теперь новая должность и нет ничего странного, что он не считает зазорным относиться ко мне иначе.
Он появился даже быстрее, чем я ожидала. Мужчина вошел в мой кабинет, проследив взглядом за автоматически закрывающимися дверями, после чего я кивнула ему, указывая на кресло.
— Вы присаживайтесь. Вопрос важен? Это касается орбитальной станции?
— И да, и нет. — Мужчина расположился напротив меня, прожигая темными глазами. — Со станцией все в порядке, меня волнуют некоторые операции, что были проведены сегодня. Но компьютерная система дала сбой, и я не могу проверить их назначение. И Тиреллу Кроу не могу дозвониться — он улетел с самого утра вместе с господином Блэром.
У меня сердце так и ушло в пятки. Что он успел заметить? Конечно, у него есть доступ у тому же, куда могу заходить я. Хотя, чего я так переживаю? Был бы тут настоящий Блэр — была бы проблема.
— Я скажу им после возвращения, — согласилась я. — Это на самом деле очень странно, вам не кажется? Обычно, системные сбои происходят иначе. Может стоило обратиться к нашим программистам, а не ко мне?
— Я так и сделаю, пожалуй, не дожидаясь Максимилиана, — скривились в хищной ухмылке его губы. Спасибо за информацию.
Какую, к черту, информацию? Я же ничего ему не сказала?
Я вдруг вспомнила, как сама сливала в его кабинете данные при помощи гаджетов Винса. В голове промелькнула некая догадка, но она тут же умчалась прочь, заменившись другими проблемами. Просто у меня стресс от всего того, что происходит.
В это самое время Тирелл Кроу находился рядом с настоящим Максимилианом Блэром, выполняя одновременно два дела. Во-первых, он прекрасно знал, что в это время делает Кимберли, и поддерживал их с Максом решение. Нужна была достоверность, чтобы Винс не передумал. А уж как сбить настройки связи звездолета ВI, он разберется. Недаром он знал тот корабль, как свои пять пальцев.
Второй причиной стал звонок Мэриона Ковальски. Им удалось выявить в мозге Максимилиана то же самое, что было у погибшей Уны. Только говорить об этом с Блэром лично Мэрион так и не решился. Никто не мог предсказать его реакции, да и вообще он старался больше не оставаться с опасным подопытным наедине.
С тех самых пор, как тот его едва не убил.
Доктор никому не рассказывал о том случае, но впечатления остались не самые приятные. Блэр явно не хотел знать правду о себе. И лишь в присутствии уравновешенного безопасника Мэрион собрался открыть им то, о чем догадывался еще до того, как ему доставили труп девушки с подобными нарушениями.
Максимилиан нервничал. Он не показывал это внешне, хотя губы плотно сомкнулись, а пальцы до хруста сжимали чашку кофе, которая, казалось, вот-вот разлетится на осколки.
В его душе царил полный хаос, да, помимо того, от всех процедур дико разболелась голова. Он понятия не имел, что узнал Мэрион, но чувствовал, что тот скрывал от него информацию. Но и сделать ничего не мог. Тирелл, как назло, задерживался в городе, решая проблемы его клона, о котором они тоже не успели поговорить.
— Вот и я. Успели соскучиться? — показалось из-за дверей самодовольное с виду ухмыляющееся лицо Тирелла. Максимилиан почувствовал злость от того, что не мог прочесть его эмоций, и это взбесило еще больше. Сам же Тирелл знал, что ни в коем случае не стоит показывать шефу свое волнение перед предстоящей махинацией Макса и Кимберли, поэтому старался казаться как можно безалабернее.
— Неужели, — расплылось в холодной улыбке лицо Максимилиана. — Только тебя и ждали.
— Что же… — вздохнул доктор. — Теперь я могу сказать все новости, только не перебивайте вопросами, пока не выслушаете до конца. Потом я попытаюсь объяснить все непонятные нюансы.
— Начинайте, — кивнул Максимилиан. — Тирелл, я надеюсь, мы не зря тебя столько ждали.
— После всех проведенных обследований мы нашли причину ваших… Кхм… Проблем. — Ковальски активировал голограмму, на которой было проще объяснить заказчику всю суть вопроса. — Вот зоны мозга, как вы сами видите. За чувства отвечает эта. А конкретно лобная доля. И вот этот отдел, — провел он по голографическому изображению, — в конкретно вашем случае, учитывая удивительную генетику. Здесь, в одной из оболочек, называемой паутинной, мы обнаружили чип, который издает слабые импульсы на странной непонятной нам волне. Мы не можем блокировать их полностью, на них не могут воздействовать способности субъекта, а в частности ваши. В любом случае, при достаточном приближении к источнику передач чип будет активироваться. Если только не взломать кодировку этих волн, а для этого нам не хватает теории, не говоря уже о практике. Все очень тонко…
— А если применить оперативное вмешательство? У вас же есть для этого все технологии, новейшие в Альянсе, — спросил Тирелл, пока Максимилиан осознавал для себя правду. — И что насчет этого передатчика? Они не могут слышать нас и активировать его сейчас?
— Есть, да не те. Не все так просто, как кажется. Дело в том, что при установке этого миниатюрного устройства была нарушена зона мозга, отвечающая за эмоции. Именно из-за этого с течением времени пошел некоторый сбой в работе органа. И чип плотно привязан к клеточной ткани. Удаление чипа может запросто привести к тому, что в результате мы получим бездушного робота. Это в лучшем случае. В худшем — овощ. Чип запитывается от других зон, словно аккумулятор. Все дело в особой структуре, которая присуща только людям, подобным вам, Максимилиан. Или вашему клону, которого мы создали по вашему образу и подобию. Можно отключить чип, но мы не сможем убрать жажду эмоций, к которой и привела его установка. Что касается передатчика, он работает лишь на прием. Волна идет только в одном направлении, поэтому не думаю, что это возможно. Он настроен на частоту работы одного мозга.
— Иными словами, Макс, ты пожизненно энергетический вампир, — заключил Тирелл и издал нервный смешок. — Так, Мэрион?
Доктор кивнул головой и отвел глаза.
— Именно так. Правда, после того, как на мозг перестанет воздействовать незнакомая частота, жажда отрицательных эмоций несколько уменьшится, и вы сможете себя контролировать. Так вышло, что именно участок, который отвечает за отрицательные эмоции, оказался поврежден, и организм, в силу его особенностей, постоянно требует их подпитки, что не унаследовалось вашим клоном. Расчет модели клона — полностью компьютерная разработка. Только машина была в состоянии передать в новое созданное на основе вашего ДНК тело, в которое в несколько приемов заливались миллиарды цифр, его память — информация, которую расшифровал сам идентичный организм. Правда, вы сами знаете, что не все так просто, были некоторые неувязки.
— Какие еще неувязки? — спросил Тирелл.
— Сказать ему? — Мэрион повернул голову в сторону Максимилиана, который все это время молчал, переваривая информацию.
Максимилиан кивнул головой. Какая уже разница, когда клон все равно уже знает, что он не тот, за кого выдавала ему его память.
— Память копии постепенно начнет давать сбои, а после и вовсе останется лишь то, что он успел вспомнить, как вторичные воспоминания, образы.
— То есть со временем, он станет самим собой?
— Именно так. Он не сможет вспомнить никаких мелких подробностей. Я не берусь предсказать, когда это произойдет. Может быть, год или два. Или больше. И второй сбой — он не сможет иметь детей. Клон не способен к воспроизводству подобных себе, особенно если учесть, что он является носителем редкого гена телепатии.
— Вот это новость. Он не обрадуется, — заключил Тирелл. — Как же было возможно продолжение рода Блэров, если бы все пошло по первоначальному плану?