Когда я уже собирался напомнить о своём существовании, Лапид прервал очередной разговор и повернулся ко мне.
— Ты хочешь уехать уже сегодня?
Я отрицательно качнул головой.
— Через пару дней. Но машина и деньги нужны сейчас.
Ход сработал — снова уговаривать меня остаться он не начал. Посчитав, что для этого останется ещё достаточно времени. Вместо этого задал другой вопрос.
— Сколько именно денег?
Я сделал вид, что задумался.
— Тысячи луидоров будет достаточно.
Золотые монеты, достоинством в двести талеров. Самые крупные из тех, что были в ходу. Вполне приличная сумма — заработок патрульного за почти семь лет.
С этим он спорить не стал. Как и напоминать про третий геном-коктейль, который до сих пор оставался у меня. Условился, что автомобиль и деньги доставят к зданию полицейского общежития, где я квартировался. Приблизительно через час. Если меня не будет на месте, ключи отдадут коменданту.
Наблюдавший за нашей беседой Тайрел сразу же влез с вопросами о награде для себя любимого и я воспользовался моментом, чтобы тихо ретироваться. Делать тут было нечего — медики эвакуировали пациентов, а где-то рядом уже завывали сирены. Лапид поднял по тревоге мобильный отряд безопасности Сената. Рассчитывая, что его хватит для ликвидации Эволюта, мозги которого сейчас плавились на минус третьем этаже.
Когда я вышел на улицу, они как раз прибыли — массивные бронированные внедорожники, из которых пафосно выскакивали экипированные бойцы. Интересно, что станет со способностями Пугала после инъекции двух Красных геном-коктейлей? Что он поедет крышей, я не сомневался. Но вот предположить изменение его силы не взялся бы никто. Слишком непредсказуемо.
Вышедший следом за мной Дэн остановился рядом, наблюдая за бойцами сенатского спецназа. Потом глянул на меня.
— Ты это… Если что, я пожалуй, буду тебе рад. Может, ещё увидимся.
Посмотрев на него, я улыбнулся.
— Возможно. Мир большой. А я бессмертный.
Скоростной стрелок рассмеялся, смотря на меня с некоторой завистью. Я же двинулся вниз по ступеням медицинского центра. Оказавшись на асфальте, оглянулся на Эволюта. Знал бы ты, сколько раз мне за сегодня пришлось умереть — завидовал бы не так сильно. И это ведь ещё утро не наступило.
Хотя нет — пойми он, какая мне досталась сила, всё было бы с точностью до наоборот. Такую, наверное, захотел бы любой.
Позвонив Гаспару, я выяснил, что они до сих пор сидят в машине, загнав её в один из переулков. Обрадовав напарника новостью о том, что всё закончилось, посоветовал ехать в участок, а потом отправляться домой. Только перед этим связаться с помощником Лапида, чей номер сенатор оставил для получения награды.
Сержант хотел увидеться — у него наверняка было немало вопросов. Но я сослался на усталость. Никогда не любил долгие прощания. А он наверняка решит закатить прощальную вечеринку, хотя бы в узком кругу. За проведённое в патруле время я успел неплохо узнать Гаспара и относился к нему с уважением. Но не настолько, чтобы идти на подобные жертвы.
Небо постепенно светлело — ночи летом короткие и рассвет подбирается быстро. Тем не менее, государственные учреждения пока были закрыты. У бюрократов было ещё несколько часов, чтобы выспаться перед началом рабочего дня.
Поэтому я отправился в общежитие. Предварительно зафиксировав новую временную темпоральную точку — в моменте, когда я стоял около здания медицинского центра.
Про усталость я Гаспару не лгал — стоило принять душ и опуститься на кровать, как организм сразу же отключился. А проснулся я… Около всё того же медицинского центра. Сначала удивившись исчезновению яхты и моря, по которому она шла. Потом осознав произошедшее и тихо выругавшись. Теперь что, нельзя даже поспать без того, чтобы умереть?
Глава IX
Первым моим порывом было вернуться в вестибюль медицинского центра и намекнуть Лапиду, что идея забрать мою жизнь не соответствует его интересам. Даже если прямо сейчас эта мысль кажется сенатору максимально рациональной.
Делать этого я, естественно, не стал. В теории, я мог вернуться на якорную точку и пройти весь путь заново. Постаравшись развернуть всё так, чтобы разобраться ещё и с Лапидом. Вот только, перспектив это никаких не имело — из города мне тогда придётся пробиваться с боем. Равно как и прорываться к границам Республики.
Да и политика убивать, если уж на то пошло, было не за что. Он сделал то, к чему привык — попытался перестраховаться. Ликвидировать потенциальную угрозу, прежде чем она стала явью.
К тому же, я не был полностью уверен, что это он. Могло случиться всякое. Этой ночью я способствовал гибели Пьера Дюмона. Который, судя по всему, собирался побороться за власть в Новом Версале. Уверен, многие из тех, кто был связан с семьёй Дюмон, запросто могли обвинить меня и в гибели его отца. Что выглядело неплохим резоном для мести.
Как итог — я прошёлся пешком. А потом заскочил в ночной автобус и проехав несколько остановок, вдруг заметил за окном работающее кафе. Сразу же попросив водителя меня высадить.
На этот счёт у них имелись строгие инструкции. Но спорить с полицейским, на чьей форме виднелись свежие пятна крови, шофёр не стал. Так что я благополучно добрался до заведения, где заказал себе чашку чая и круассан.
Вслед за автобусом не проехало ни одной машины. Тем не менее, я был уверен, что за мной следят. В небе наверняка кружит сразу несколько модифицированных птиц, отслеживающих каждый мой шаг. А где-то поблизости засели их хозяева — пара опытных Бестиаров. Классическая схема, если речь идёт о наблюдении за человеком, который не может управлять животными. Другой Бестиар сразу бы почувствовал чужих птиц. Предметник на такое способен не был.
Что интересно — рожалось нас приблизительно одинаково. Около половины людей получали способности Предметников и приблизительно столько же появлялось на свет Бестиарами. Но процент тех, кто добился какого-то прогресса, среди первых был гораздо выше. Хотя, в обоих случаях, свои способности осваивало лишь небольшое число людей.
В любом случае — я пил чай, жевал круассан и посматривал на телевизор, где начался срочный выпуск новостей. Оба телеканала, которые транслировались в Республике, полностью зависели от бюрократов. Так что ведущий старался вовсю — озвучивал обвинения в адрес Пьера Дюмона с таким видом, как будто тот стабильно воровал у него кашу в детском саду.
Больше заняться всё равно было нечем, так что новости я досмотрел. А потом заказал себе ещё чая и новый круассан. Принявшись наблюдать за повтором одного из девяносто пяти фильмов, снятых в Республике.
На ноги я поднялся минут за десять до открытия республиканских учреждений — после того, как подъехало вызванное работниками кафе такси.
Водитель посматривал на меня с изрядной долей недоумения. Но отказываться от поездки не стал. Согласившись подождать, когда мы достигли первой точки маршрута — городского департамента юстиции.
Выйдя, я втянул ноздрями свежий воздух. Потянувшись, зацепился взглядом за один из Осколков, который был едва виден в утреннем небе. Архивисты утверждали, что когда-то он был частью планеты, названной в честь шоколадных батончиков. Или наоборот — сладость назвали в честь планеты. В любом случае — небесное тело по какой-то причине оказалось разнесено на части, а рецепт батончиков был безвозвратно утерян.
Посмотрев на табличку около входа в здание, я сдвинул временную темпоральную точку. И не спеша зашагал к дверям. Не сосчитать, сколько раз я рассуждал о том, что мог бы просто вломиться сюда и вытрясти из клерков всю информацию. Останавливали лишь последствия — если меня казнят или отправят на исправительные работы, сестре это ничем не поможет. Но теперь всё изменилось. Когда меня откатит назад, никто даже не вспомнит, что я здесь был.
Близость цели будоражила нервы — несмотря на усталость, я приободрился. А выставленная совсем близко темпоральная точка позволяла не беспокоиться о возможных ошибках. Поэтому к двум полицейским, которые дежурили на пропускном пункте, я подошёл с абсолютно безмятежным лицом.
— Срочная инспекция. Где тут шеф департамента?
Рамка металлоискателя, под которой я прошёл, отчаянно запищала. А на мне скрестились два удивлённых взгляда.
— Нас не предупреждали об инспекции.
Я уверенно кивнул.
— В этом и смысл срочных мероприятий. О них заранее не извещают.
На секунду замолчав, продолжил.
— Позвоните в офис Лапида — он всё подтвердит. А вам — выговор от профсоюза полиции за недостаточную бдительность на посту. Вы даже не проверили номер моего жетона.
Тот, что отвечал мне до этого — с нашивками старшего сержанта, приподнял брови.
— Но у нас нет профсоюза.
Я безмятежно улыбнулся.
— Теперь есть. Мы за свободу выбора — каждый может вступить или уволиться. И за соблюдение прав сотрудников — еженедельные переработки будут снижены до тридцати часов.
Теперь вмешался полицейский с нашивками капрала, до того изумлённо наблюдавший за беседой.
— Они же были по двадцать.
Покровительственно посмотрев на него, я хлопнул парня по плечу.
— Именно. А теперь всего тридцать. Видите, как мы о вас заботимся?
Донеся до них прекрасную весть, я напомнил об основной цели своего визита.
— Так где кабинет шефа департамента?
Они переглянулись и старший сержант тоскливо покосился на служебный телефон. Видимо, мечтая позвонить кому-то повыше званием и переложить ответственность на их плечи.
Я же принялся диктовать им личный номер Лапида. В приказном тоне потребовав обратиться напрямую к сенатору. Мол, секретарши у него временно нет, так что остаётся только такой вариант.
Забавно, но сержант действительно набрал номер сенатора. А когда тот обматерил его, бросив трубку, всё же указал мне номер нужного кабинета.
Было бы куда проще остановить время и убить их. Но я всё ещё не мог заставить себя стрелять в собственных коллег. Даже зная, что на самом деле с ними всё равно ничего не случится. Если же рассматривать бескровный вариант — проскользнуть мимо них во время остановки времени и скрыться в коридоре, то для него пяти секунд было маловато. Да и номер кабинета главы департамента мне в любом случае требовался.