Затвор, сухо лязгнув, встал в крайнее заднее положение. Обойма была пуста. Тритон бросил пистолет на лежащие на площадке тела. В одном из дворов снял с рук, швырнул в мусорный бак перчатки, в другом избавился от плаща.
Дело было сделано. Сделано чисто…
Потом было еще несколько ликвидации. Тритону уже не рисовали психологических портретов и не демонстрировали видеопоказания рыдающих жертв. Это было лишнее. Ему показывали фотографии объекта, показывали маршруты его движения и говорили цену — два, три или четыре месяца жизни.
Месяцы копились и превращались в годы.
Но Тритон в них не верил. Он знал, что будет жить, лишь пока будет работать. Или пока не совершит ошибку. Поэтому он старался ошибок не совершать.
Однажды он понял, что вырабатывает свой срок. С ним на дело стали посылать двух «шестерок», которые считались напарниками, хотя в работе участия не принимали, максимум — стояли на стреме. Хозяева объясняли, что они необходимы для страховки, но дураку было понятно, что на самом деле они должны стеречь исполнителя. Или мочить исполнителя.
Хотя мочить — вряд ли. Если бы надо было мочить, они это сделали бы давно. Значит, стеречь, чтобы не смылся. Но зачем стеречь теперь, если раньше обходились без этого?..
Зачем — стало ясно через неделю.
На этот раз исполнителю не показывали фотографий и не показывали маршруты объекта, объяснив, что все инструкции он получит на месте. Ему велели быть готовым к пятнадцати часам.
Ровно в пятнадцать выдали одежду и обувь. В пятнадцать двадцать пять вывели во двор, посадили в микроавтобус с окнами, задернутыми шторками. Минут тридцать везли. Затем откинули шторки.
— Вон тот дом. Второй подъезд. Поднимешься на верхний этаж. Увидишь люк на чердак. Замок открыт, надо только откинуть дужку. Поднимешься наверх и пройдешь к дальнему слуховому окну.
— А что после?
— После — узнаешь после.
Инструктор воткнул в воротник пиджака микрофон, протянул наушник.
— Страховать и обеспечивать твою эвакуацию будут Хомяк и Синица.
Тритон внимательней осмотрел двор.
Точно, вон они, Синица копается под поднятым капотом машины, делая вид, что ремонтирует мотор. Хомяк читает возле детской песочницы газету.
Инструктор взглянул на наручные часы.
— С богом!..
Тритон вылез из машины, прошел к указанному подъезду, поднялся на верхний этаж, потом по чердачной лестнице. Замок действительно был открыт. Откинул люк, поднялся на чердак, нашел нужное слуховое окно.
— Посмотри за стропилами слева от окна, — сказал голос в наушнике.
Тритон сунул руку за стропила, нащупал какую-то рванину. Потянул на себя. В старое, драное пальто была завернута винтовка с оптическим прицелом. Не просто винтовка, а хорошо знакомая ему винтовка. Потому что его винтовка, стократно пристрелянная в тире.
Кроме винтовки, в тайнике были перчатки, поллитровая пластиковая бутылка с бензином, спички и картонный конверт.
— Разорви конверт, — приказал голос. — Найди фотографии. Просмотри их и сожги.
Тритон разорвал конверт и вытащил несколько фотографий, где был изображен человек в разных ракурсах — прямо, сбоку, с другого боку, сверху…
— Это твой объект.
Лицо объекта было знакомо. Ну очень знакомо!
Где он мог его…
По ящику мог! Ну точно!.. Лицо объекта частенько мелькало на телеэкране в новостях и на первых страницах газет.
Так вот, выходит, кого они решили зачистить! Барина решили…
Тритон понял все и сразу. Уголовник Бешеный не понял бы, а Тритон понял. Потому что Бешеный, сам того не заметив, давно стал Тритоном. Стал профессиональным киллером.
Который, в отличие от Бешеного, смог верно оценить ситуацию и смог понять, что это его последняя акция. Так как при ликвидации людей такого высокого ранга исполнителей в живых не оставляют. Заказчик рубит единственную, ведущую к нему ниточку.
Складно у них получается. Он, Тритон, ликвидирует объект, а «шестерки» Хомяк и Синица ликвидируют его. Причем без шума и пыли, так как он сам, следуя плану эвакуации, подойдет к ним, добровольно сядет с ними в машину и позволит увезти себя в тихое, безлюдное место. Потом кто-то ликвидирует ликвидаторов, и никакое следствие не дознается, кто заказал того барина.
Выходит, что Хомяка и Синицу заставляли стоять на стреме с единственной целью, чтобы чистильщик привык к ним, перестал опасаться их и в нужный момент спокойно подставил под их стволы свой затылок.
Ну гниды!..
— Объект подъедет со стороны бульвара, выйдет из машины и пойдет к третьему подъезду стоящего перед тобой здания, — бубнил голос в наушнике. — Работать лучше в момент выхода из машины или когда объект будет открывать входную дверь…
От дороги до подъезда было шагов двадцать. Тритон осмотрел через оптический прицел подходы. Увидел домофон.
Который все сильно упрощал.
Объект подойдет к двери, начнет возиться с ключом или кнопками домофона и в это мгновение замрет, станет неподвижен и открыт, как поясная мишень в тире. Секунд пять-шесть открыт. За это время надо успеть произвести выстрел.
Не такая уж сложная задача, если учитывать кратность оптики, расстояние и заранее знать, где объект остановится, подставившись под перекрестье прицела.
Только что потом?..
— Оружие оставь на месте. Эвакуируйся по условленному маршруту. И, пожалуйста, без самодеятельности. Как понял меня?
— Понял вас.
— Тогда желаю успеха…
О приближении машины предупредили за несколько минут.
— Трехминутная готовность.
Тритон поднял винтовку, положил на кем-то заботливо прибитую к стропилам планку, направил на входную дверь третьего подъезда и замер в ожидании.
Через три минуты во двор завернул черный «Мерседес». Тритон почувствовал, как у него мгновенно вспотело лицо и ладони. Как тогда, в камере смертников…
Он быстро опустил правую руку вниз, обтер о штаны.
Теперь надо спокойно, спокойно…
Из машины вылез мужчина. Медленно пошел в сторону подъезда, остановился, повернулся, что-то сказал водителю.
Он, человек с фотографии. Он!
Риски прицела сошлись на лице. Но объект сделал шаг в сторону и выпал из перекрестья.
Нет, не сейчас, позже.
Мужчина снова развернулся и пошел к подъезду. Теперь точно пошел. Обгоняя его, к двери побежал один из телохранителей. В руках у него был ключ.
Значит, возиться с домофоном объекту не придется и тех пяти секунд нет. Придется бить с лету.
Тритон выцелил голову объекта.
Телохранитель распахнул дверь и проскользнул внутрь, чтобы проверить подъезд.
Вот, теперь…
Но затылок объекта заслонили в объективе прицела бычья шея и плечи второго телохранителя. Все, теперь объект не достать…
— Я его не вижу, — шепотом сказал Тритон. — Я ухожу.
— Работать! Объект сейчас будет доступен! — заорал голос в наушнике.
Как же он будет…
Но действительно, телохранитель неожиданно резко повернулся и посмотрел куда-то в сторону. Затем сдвинулся, наверное, чтобы прикрыть охраняемое тело от угрозы нападения справа. Сдвинулся буквально на десяток сантиметров, но этого было довольно.
Тритон подвел крест прицела к основанию черепа и нажал на спусковой крючок. Пуля коротко вычертила в воздухе невидимую прямую и ударила в позвоночник, ломая и дробя шейные позвонки.
Но результата выстрела Тритон уже не видел, он перебежал к слуховому окну, расположенному с другой стороны дома. Выглянул, увидел сидящего в машине Синицу и все еще читающего газету и периодически посматривающего на подъездную дверь Хомяка.
Ждут. Его ждут. Наверное, им уже сообщили, что акция состоялась. И что чистильщик должен появиться не позже чем через минуту…
Он еще не принял решения, но уже действовал. Автоматически действовал. Как Тритон.
Вначале микрофон! Чтобы они не услышали и раньше времени не всполошились… Нащупал пальцами булавочную головку микрофона, аккуратно вытащил. Положил в середину рваного пальто, закутал полами.
Отработанными движениями проверил винтовку. Отодвинулся подальше от слухового окна, чтобы его не было видно. Поймал в объектив прицела голову Хомяка. Двинул вниз флажок предохранителя. Обжал указательным пальцем скобу спускового крючка.
«А вдруг это ошибка и его никто не собирается…» — продолжал сомневаться Бешеный.
Но Тритон уже не сомневался. Задержал дыхание и плавно потянул скобу на себя.
Выстрел! Хомяк откинулся головой на спинку скамейки.
Теперь очень быстро…
Тритон перевел винтовку на машину, в которой сидел Синица. Переднее стекло бликовало, и его почти не было видно. Но выбирать не приходилось. Поймал в перекрестье силуэт головы…
Выстрел!
Выстрел!
Теперь даже если он не убит, то ранен.
Бросил винтовку, побежал в дальний конец чердака. Туда, где была пожарная лестница. Быстро перебирая металлические прутья перекладин, спустился на землю.
Теперь ходу!
Пробежал в соседний двор, из него в другой, пересек какую-то улицу, снова углубился в дворы. Потом перешел с бега на быстрый шаг.
Надо уходить из города. Пока они не начали облаву…
Добрался до вокзала, сел в первую уходившую от платформы электричку. Только когда закрылись двери, понял, что у него нет билета, нет денег и нет документов, и, если по вагонам пройдет контроль, он вызовет подозрение.
Надо добыть деньги. И желательно другую одежду.
Он сошел на платформе, которую обступал лес. Он потому и сошел здесь, что увидел лес. Прошел по хорошо натоптанной тропе несколько десятков метров. Осмотрелся. Пожалуй, здесь…
Отломил от дерева небольшой, с палец толщиной сучок. Обкусал один его конец.
Теперь сойдет.
Встал за густые кусты.
Мимо него к электричке и с электрички шли люди.
Но чаще всего шли группами или шли не те, кого он ждал.
Нет, не то.
И этот тоже…
А вот этот подходит.
По тропе быстро шел молодой парень. Шел один.
Тритон вышел из-за кустов, делая вид, что застегивает «молнию» на ширинке.