— Я им пальцы повыдергаю! Пусть только попробуют что-нибудь нарисовать, — пригрозил, не вставая со своего места, Полянский.
— А за это можно и из школы вылететь, — с угрозой в голосе сказала Кириешка. — И в милицию попасть. Проще извиниться. А, Полянский?
— Не буду, — пробубнил Полянский уже не так уверенно.
Я посмотрел на Ветку, она, сидя вполоборота, в упор смотрела на него.
— Чего не будешь? — спросила Кириешка.
Полянский молчал.
— Дурак! Без аттестата останешься! — не выдержала Дианка.
— Чёрт с вами. Обзываться не буду, — сдался Полянский.
— Осталось извиниться, — подсказала Юлька.
Полянский сидел молча, насупившись как дитя малое. Меня смех разобрал от всего этого цирка. Ну правда, как в детском саду! Одновременно меня не покидало ощущение чего-то давно забытого — все эти «товарищи», «стенгазеты».
— Извиняйся, Полянский! Пока не поздно, — посоветовал я ему, включаясь в игру. — А то Ветка врачом станет, ты придёшь к ней с насморком. А она тебе сорок клизм пропишет!
Класс заржал. Под шумок Полянский что-то сказал смотрящей на него в упор Ветке. Никто ничего не слышал из-за шума. Но, поскольку Ветка развернулась лицом к доске, все решили, что сатисфакция получена.
Ну и хорошо.
Кириешка постучала карандашом по столу, призывая всех к тишине.
— Извинения извинениями, но чтобы подобного больше не было. Такое поведение недостойно комсомольцев. Никаких драк и оскорблений, иначе в следующий раз разговаривать с вами будем уже совершенно по-другому. А теперь вернемся к литературе, — призвала она нас.
Остаток урока занимались обсуждением тем экзаменационных сочинений.
Когда прозвенел звонок, у меня было исписано три страницы в толстой тетрадке по литературе.
Многие, в том числе и Славка, писали перьями на палочках, постоянно макая их в чернильницы, стоявшие на каждой парте. Как они успевали что-то записывать, для меня осталось загадкой.
После литературы я спрятал бабулин паркер во внутренний карман пиджака. От греха подальше.
Потом тут же был урок русского языка. Продолжили повторять экзаменационный материал, а именно, билет номер четыре. Оказывается, повторение этого билета было домашним заданием. И теперь, вызванный по журналу ученик должен был как на экзамене ответить по билету у доски. Интересная техника обучения.
Последний урок на сегодня закончился. Мы с девчонками спустились в раздевалку. Одеваться не спешили, ждали Славку. Скоро их группа тоже подтянулась.
Мы оделись и вышли на крыльцо.
— Славка, девчонки уговорили тебя идти в кино? — спросил я улыбаясь.
— Так уговаривали, что у меня не было шанса отказаться, — ответил Славка, поправив очки на переносице.
— Ну, тогда ты старший по билетам, — перевёл на него стрелки я. — Девчонки, какие будут пожелания?
— Ой, а вы сегодня хотите идти? — спросила Ветка. — У меня сестра младшая, в третьем классе учится. Её до вечера оставить не с кем будет. Я только после шести могу.
Как раз в этот момент на крыльцо вышла мини клон Ветки. Растерянно уставилась на нас.
— Это Норка, — представила нам сестру Ветка. Ребёнок смотрел на нас круглыми от испуга глазами.
— Здравствуйте, юная леди, — поприветствовал я ее, галантно расшаркиваясь. — Разрешите представиться: друг вашей сестры Павел.
Малышка недоверчиво посмотрела на меня, потом на Ветку. Тогда подключился Славка.
— Принцесса, разрешите, я буду вашим рыцарем? — встал он перед ней на одно колено. Юлька с Веткой рассмеялись, и я цыкнул на них:
— Придворные дамы! Вы что? Где ваше почтение.
— Ох, простите нас, принцесса, — тут же присела в реверансе Юлька.
Малая заулыбалась. Ветка взяла её за руку, и мы спустились все вместе во двор школы.
— Что это за имя такое, Норка? — спросил я Ветку.
— Нора. Элеонора, — пояснила Ветка.
— Если Норка — это Элеонора, то, боюсь спросить, кто тогда ты? — удивлённо посмотрел я на Ветку, — а то необычное какое-то имя — Вета. Тоже сокращение?
— Я не Вета, я Виолетта, — грустно ответила Ветка. — Виолетта Гарольдовна.
— Ох, ничего себе! — воскликнул Славка. — Как красиво звучит.
— С таким именем замуж только за Романова или за Виндзора, — пошутил я.
— Тут хоть за кого-нибудь бы выйти, — грустно отозвалась Ветка.
— А ты не спеши, — сказал ей я, и тут же вспомнил историю из своей жизни. — Учись, карьеру делай, мозгов набирайся. Муж подходящий обязательно найдётся, при котором ты звездой будешь. Всё в сравнении познается. Мать рассказывал, у нее подруга в классе самая крупная была и по весу, и по росту. Парни в классе её шпалоукладчицей дразнили. Замуж она из всех подружек самая последняя вышла за парня по фамилии Король. Король этот в милиции служил. Размером был два с лишним на два метра. Она рядом с ним миниатюрной казалась. Потом сыновей под стать мужу нарожала и ходила среди них вся такая девочка-дюймовочка.
— Но я такое чучело! — чуть не разревелась Ветка.
Юлька со Славкой стояли молча. Я понял, что успокаивать Ветку опять придётся мне.
— Девчонки, не обижайтесь, — начал я. — Но, когда Бог создал женщину, посмотрел он на неё, посмотрел, а потом сказал: «А, да ладно, накрасится!».
Славка заржал, а девчонки нахмурились. Даже малая.
— Это анекдот, — на всякий случай пояснил я. — Я просто хотел сказать, что большинство вопросов с внешним видом можно решить, ну и еще атмосферу хотел разрядить немного.
— У тебя не получилось, — мрачно сказала Юлька. Девчонки рядом с ней согласно закивали головами. Похоже, шутка не зашла. Ладно, запомню на будущее.
— Извините, неудачно выразился, — примирительно произнес я.
— Хорошо. На первый раз простим, — ответила за всех Юлька.
Мы вышли со двора школы.
— Так что насчёт билетов? На какой сеанс брать? — спросил всех Славка.
— Давай, на семь, — предложила Юлька.
— Да, на семь, — подтвердила Ветка.
— А с Вами, принцесса, мы сходим в субботу после школы, — предложил я Норке. — Хорошо?
— Хорошо, — согласилась, улыбаясь она.
Девчонки дошли с нами до перекрёстка с Госпитальной улицей, потом они пошли в разные стороны, а мы со Славкой двинули дальше в сторону моего дома.
Я попрощался со Славкой до вечера, договорившись, что он зайдет за мной минут в двадцать седьмого.
Дома меня ждал горячий обед. Как же это приятно, когда тебя дома ждут. За долгие годы одинокой жизни я и сам прекрасно научился готовить. Но какой же это кайф прийти на всё готовое!
Бабуля хлопотала на кухне. Мать возилась с Аришкой в гостиной на моём диване. Я, наскоро переодевшись, набросился с голодухи на гороховый суп.
— Мама, получилось что-нибудь узнать насчёт яслей? — спросил я, немного утолив голод.
Мать вышла к нам на кухню. Перевернула табуретку вверх ножками и поставила её на стол, положила в нее старую кофту и посадила в табуретку Аришку.
Аришка оказалась заперта с четырёх сторон перекладинами между ножками табуретки. Сидела там, как в мини манеже.
— Меня про ясли спроси, — посоветовала бабушка. — Я сегодня прямо с утра в профком пошла, заявление на ясли наши заводские написала. Обещали помочь чем смогут. Я ещё в ясли сходила, на всякий случай, поговорила там с заведующей. У них группа нашего возраста всего на 10 человек рассчитана, и она укомплектована, даже на одного больше взяли в этом году в расчёте, что все сразу ходить не будут. Как это бывает: кто-то болеет, у кого-то родственники в отпуске. Все сразу дети редко бывают. Она обещала подумать, с воспитателями переговорить. Может, они согласятся двенадцатого ребенка в группу взять. Если же не согласятся, придётся какое-то время самим как-то выкручиваться. На следующий год нас, в любом случае, в новую группу возьмут.
— Понятно, — я расстроился. Было бы лучше, если бы Аришка была в яслях. — Надеемся на лучшее, но готовимся к худшему. Давайте вести расчет на то, что до осени мы с ребёнком своими силами должны справляться.
— Не обязательно до осени, — возразила бабушка. — С начала лета уже места появятся: многих детей на лето в деревню вывозят. У родителей летом отпуска. Так что, я думаю, с июня мы Аришку уже точно в ясли пристроим.
— Уже легче, — обрадовался я. — Это значит, нам как-то надо перекантоваться максимум, — я перебирал пальцы считая, — три с половиной месяца.
— Ничего, — сказала мама, — справимся как-нибудь. Где наша не пропадала.
— Сейчас самое главное, — задумчиво сказал я, — вам обоим сохранить работу, а мне найти свою.
Я доел свой суп, бабуля в ту же миску положила мне жареной картошки с мясом. Похоже, в ход пошло рагу, которое мы с ней набрали. Я с удовольствием всё съел.
— Спасибо. Все очень вкусно, — сказал я, наливая себе чаю. — Мы со Славкой сегодня девчонок в кино пригласили на семь часов. У меня есть копеек тридцать, накиньте, пожалуйста, ещё мелочи на билет.
— А кого из девчонок пригласили? — напряглась бабушка.
— Юлю Вабищевич и Вету Белову, — ответил я.
— Хорошо, — успокоилась бабуля.
— А вы на меня не рассчитывали вечером? — поинтересовался из вежливости я. — Воду я принесу перед уходом, помои вылью. Может, ещё что надо? Пока я дома.
— Да, вроде, ничего не надо. Дров я сама принесу, — задумалась бабушка.
— Давай, я сейчас оставшуюся воду сразу греть поставлю, — предложила мама. — Пеленки Аришкины вечером стирать буду. А ты сейчас воды принесешь и потом ещё вечером.
Я допил чай. Пока мать освобождала ведро, я вышел в сени прикинуть, где соорудить турник. Ни в сенях, ни в сарае я не нашёл ничего подходящего. В сарае у дверей на глаза попался лом. Во, то, что надо. Он, наверно, используется для чего-то в хозяйстве. Но я временно его возьму, потом заменю на какую-нибудь трубу. Куда же его приладить? Я вернулся к дому, огляделся. Сени дощатые, и так еле дышат. Дом бревенчатый, в дверном косяке заметил расстояние между брёвнами и обшивкой, просунул туда лом повыше, вроде пролез. Дверь невысокая, придётся подтягиваться, поджав колени. Ну, хотя бы так пока. Я попробовал повиснуть на импровизированном турнике. Дощатая обшивка дома предательски затрещала. Надо подстраховать гвоздями. Пошёл в сарай искать гвозди и молоток. Нашёл четыре здоровенных гвоздя, мне два хватит. Молотка не нашёл, взял топор.