Я не заставил себя долго ждать. Мигом переоделся и сел за стол.
— Я сейчас на базу. Вечером немного задержусь, — жуя, предупредил я.
— Куда ты уже опять собрался? — спросила бабуля.
— Я гостинцы вам от Никифоровны вчера потерял, — честно признался я. — Попробую поискать.
— Да как так можно? — всплеснула руками мама. — Шел, шел, нес, нес и не донес?
— Ну, там история получилась, — попытался объяснить я. — Жена нашего НВП-шника поскользнулась, ногу сломала. Я пока бегал, скорую вызывал, где-то сверток от Никифоровны оставил. Я найду. Обещаю.
— Вечно ты в какие-то истории попадаешь, — сказала бабушка. — Хотя молодец, что женщине помог!
— Они сами ко мне липнут, — ответил я, вставая из-за стола, и, когда бабуля хмыкнула, пояснил. — Не женщины, истории. Спасибо. Очень вкусно.
Я быстро собрался и побежал на базу.
Настроение у меня было не очень. Я готов справиться с любыми проблемами. Это и не проблемы даже, если они не касаются здоровья. Мой жизненный опыт говорил мне, что было бы здоровье, а остальное купим.
А со здоровьем начались какие-то нелады. Надо завтра поговорить с Демьяном Герасимовичем об этом, когда в больницу приду.
За этими невеселыми мыслями я не заметил, как дошёл до базы.
Я, не глядя по сторонам, рванул на себя тяжёлую дверь и нос к носу оказался перед целой толпой. Посередине центрального прохода между стеллажами стояли Вася-негр, Никифоровна, Цушко и незнакомые мне женщина и двое мужчин.
— А вот второй наш грузчик, — представил меня Цушко одному из незнакомцев и погрозил мне кулаком. — С обеда задержался.
— Здравствуйте, — растерянно кивнул я головой высокому стройному брюнету лет сорока с вьющимися волосами, похожему на Джо Дассена. Одет он был в темно-серый костюм, серую рубашку и трикотажную шерстяную черную безрукавку.
— Молодой человек, — обратился ко мне незнакомец. — скажите нам, что входит в ваши обязанности?
— Ну, — я взглянул на Цушко. Судя по его виду, под ним земля горела, — разгрузи, загрузи, принеси, подай, пошел вон, не мешай.
Цушко кивнул головой. Видимо, это и надо было сказать.
— Вы нам понадобитесь скоро, — сказал мне незнакомец и повел между стеллажами свою команду куда-то. Цушко засеменил за ними.
Я подошел к Никифоровне и Васе.
— А что здесь происходит? — шёпотом спросил я.
— Государственный контролёр из Брянска с проверкой, — ответил Вася.
— Принесла нелегкая, — пробормотал я. — Что им надо?
— Ревизия, — ответила Никифоровна.
— Только же была в декабре, — сказал Вася. — Что вдруг опять?
Я думал о своей задаче и как теперь её решать. Взглянул мельком на Никифоровну. В глаза бросились её упрямо поджатые губы. До меня вдруг дошло, в чём причина внеплановой проверки.
— Анна Никифоровна, — разочарованно протянул я. — Ну, зачем?
Она молчала, упрямо глядя на меня. Вася переводил взгляд то на меня, то на Никифоровну.
— А что? — спросил он. — Что такое?
— Ай, — махнул я рукой. — Что они сейчас будут проверять, документы?
— Зачем им документы? — ответила Никифоровна. — Товар считать будут.
Я прошелся к своему рабочему месту. Кто-то опять без меня тут работал. Мешков с сахаром рядом со столом меньше стало и пакетов бумажных ещё принесли.
Что же делать? Слить сейчас Цушко с его перепаковкой или спрятать Росбакалеевские пакеты до поры до времени? А то вон, идут сюда, кажется.
Я решил подчистить тут всё. Кто его знает, как эти проверяющие отреагируют на явные признаки хищения. Вдруг они милицию вызовут и сразу тут всё опечатают или выемку документов сделают.
Я сгреб пакеты, бросил их в ящик для готовых упаковок и накрыл его несколькими мешками сахара. Хотел куда-нибудь спрятать банку с клеем, но не успел. Мимо прошли проверяющие, за ними семенил Цушко. Банку я спрятал за спину. У Цушко был бледный вид.
Поравнявшись со мной, он несколько раз одобрительно покачал головой. Я едва заметным кивком попросил его задержаться. Он остановился.
— Куда это деть? — шёпотом спросил я, вытаскивая из-за спины банку.
— В кабинет мой поставь на подоконник, — распорядился Цушко.
Я кивнул головой, он пошёл за комиссией, а я направился в его кабинет. На подоконнике у него стоял термос, лежали в бумажных кульках баранки с маком, пряники и печенье Юбилейное.
Я стоял у подоконника. Печенье, конечно, не сыр, но тоже еда. Может, насыпать крошек в документы. Пусть мыши жрать их начинают.
Я тихонько выглянул из кабинета. В поле зрения вроде никого. Я решился.
Взял несколько печенин, размял в руках до крошек и пошёл к тому шкафу, который мне на Вероничкином плане крестиком отметили. Штук пять папок лежали одна на другой. В какой из них нужный документ? Я решил засыпать крошки в открытые углы каждой папки. Немного потряс их чтобы печенье между бумаг попало. На нижнюю папку не хватило крошек. Я вернулся к окну взять ещё одно печенье.
В этот момент открылась дверь. Заглянул Цушко и застал меня у подоконника с печеньем в руке.
— Хватит жрать, — строго сказал он мне. — Иди работать.
Я от неожиданности засунул печенье себе в рот и жуя выскочил из кабинета мимо Цушко, лихорадочно вспоминая, прикрыл я дверцу шкафа или нет. Должен был прикрыть, иначе не вышел бы, она проход закрывала.
— Поступаешь в распоряжение товарища из комиссии, — важно сказал мне вышедший вслед Цушко, показывая на женщину.
Стройная светло-русая девушка лет тридцати с длинными волосами, собранными в хвост, в тёмно-синем юбочном костюме смотрела на меня строго, но в глазах прыгали чертинки.
— Вы прямо как стюардесса, — сказал я ей восхищенно, когда мы остались одни.
Она весело рассмеялась, и вся её строгость тут же улетучилась.
— Я Настя, — по-простому представилась она.
— Павел, — ответил я.
— Ну что, Павел, приступим? — спросила она.
— Что надо делать?
— Будешь снимать со стеллажей ящики, вскрывать, показывать мне содержимое, закрывать, ставить назад.
— Понял.
Сначала мы пересчитали шоколадные наборы, отечественный растворимый кофе двух видов. Потом индийский растворимый кофе, и кофе в зернах. Потом считали консервы.
— У волшебника Сулеймана всё без обмана, — пробормотал я, наблюдая, как Настя ставит галочки у себя в списке.
Мы присели немного передохнуть. Я попросил посмотреть её список.
— Товарный ряд у вас начинается с самых дорогих товаров, — сказал я первое, что бросилось в глаза. — Это весь список?
— У коллег продолжение.
— Но здесь, я смотрю, вся консервная продукция, бакалея. Даже крупы, мука и сахар у нас. А у них что?
— Алкоголь, промтовары и обувь.
На первом листе шел перечень наименований, про которые я даже не слышал никогда, типа, паштет языковой, паштет из оленины, корн беф и беф-буйли.
— Это что такое? — спросил я Настю.
— Это все мясное.
Были в перечне шоколадные наборы, конфеты, зефир в шоколаде и прочие вкусности.
— На какой срок рассчитана ревизия?
— До конца недели.
— Сегодня среда. Суббота выходной. Это у нас всего два дня: четверг и пятница.
— Ну да.
— Вы считаете, мы с вами успеем все это пересчитать? — я помахал у нее перед носом несколькими листами с текстом, напечатанном на машинке.
— Ну, что успеем. Будем считать по порядку, по списку.
— И всегда так?
— Ну да.
Я прикинул, что за два дня мы, по-любому, не доберемся до третьего листа с «мелочевкой».
Понятно в целом, почему они ничего толком из нарушений найти не могут. Цушко тип умный, дорогие позиции не трогает. Знает наверняка, как такие проверки проводятся, и понимает, что чем дешевле товар, тем проще и безопаснее с ним работать.
— А дешевые позиции когда-нибудь проверяются? — начал я расспрашивать проверяющую, изображая любопытство. — Вдруг там какие злоупотребления есть?
— А что там злоупотреблять? — недоуменно спросила она меня.
— Ну, вдруг кто-то расхищает дешевую продукцию понемногу. Вы такое выявляете в проверках?
Мне было сложно формулировать вопросы так, чтобы они выглядели наивными. Но в то же время хотелось немного подтолкнуть эту даму, чтобы она начала думать в нужном направлении. Глядишь, может однажды решится поработать на проверке как следует. Особых иллюзий я, конечно, на этот счет не имел. Но проверяющая выглядела честной идеалисткой, заинтересованной в результатах своей работы. Может и получится ее убедить. Попробовать стоит.
— Зачем кому-то воровать дешевую продукцию? — упорствовала контролер.
— Может и незачем. Но пока не проверите, не узнаете.
— Что не узнаю?
— Могут в конце списка нарушения быть или нет.
— Так нельзя, — категорично сказала она.
— Почему?
— Есть методические указания по проведению проверок.
Она вдруг как-то странно взглянула на меня.
— Ты что-то знаешь? — спросила она меня.
— Я вчера только первый день вышел на работу. Что я могу знать?
— Тогда чего ты так суетишься? И откуда ты вообще столько знаешь о проверках и правонарушениях? Не молод ты такими вещами интересоваться?
Упс! Опять моя настоящая личность наружу полезла со всем своим опытом и профессиональной деформацией. Надо как-то сгладить впечатление.
— У меня у друга родственник такие проверки проводит. Я несколько раз слышал, как он рассказывал про особенности своей работы, вот и запомнилось почему-то, — я как мог изобразил наивный вид и пожал плечами, после чего продолжил.
— Он много раз говорил, что методика проверок требует доработки, потому что из-за нехватки времени очень многие позиции раз за разом остаются непроверенными, и это в основном позиции из списка дешевых. И все работники баз про эту особенность знают. И если вдруг недобросовестный работник захочет какую-то продукцию расхитить, то ему просто надо делать это с недорогими позициями, и тогда шансы, что его поймают, очень низкие.
Похоже, мои объяснения несколько успокоили проверяющую. У нее в голове сложилась картинка, как советский школьник может что-то знать о ревизиях, и она перестала смотреть на меня подозрительно.