— А что ты смеёшься? — спросил его Николай. — Негр, между прочим, у нас самый результативный агент. Люди чисто психологически не могут его с милицией связать.
— Что правда, то правда, — признал я. — Но, давайте вернемся к делу Ивана. И, раз уж выяснилось, что сторож базы — агент под прикрытием, то нельзя ли мне сегодня попасть в кабинет Цушко? Я не успел там посмотреть один документ.
— О, коллега! — смеясь, протянул мне руку Вася.
— Конечно, делайте, всё что нужно, — разрешил Николай.
Мы с Иваном многозначительно переглянулись.
— Мне надо возвращаться, — сказал Вася, вставая. — Кстати, о нарушениях. Нас, сторожей на базе, по штату должно быть четверо, а по факту нас всего двое. Должны работать сутки через трое, а работаем двое суток через двое. Но днём, во время дежурства, можем отходить с рабочего места ненадолго. Ночью надо быть на месте. Платит нам Цушко по полторы ставки. А ставку, получается, себе в карман кладёт.
— Мы зайдём сегодня, — напомнил ему Иван. — Не спи. Собаки есть у вас там?
— Есть, но я их закрою, — пообещал Вася, прощаясь с братьями за руку. — Спокойной ночи, — сказал он тёте Васе.
Вася-негр ушёл. Мы с Иваном тоже засобирались. Когда мы вышли, я спросил его:
— А что мы сразу с ним не пошли?
— Домой ко мне зайти надо, — ответил Иван.
— Зачем, за сыром? — предположил я. — Можно без него обойтись. Там у Цушко на подоконнике целый бакалейный отдел.
— Не за сыром, — уклончиво ответил Иван.
Я не стал настаивать, придёт время, объяснит.
— Давай зайдём ко мне тоже, — попросил я. — Я только на час дома отпросился. Бабушка с матерью за меня волнуются. Тебя увидят, отпустят. А без тебя могут не отпустить.
— Ну, хорошо, зайдём, — согласился Иван.
— У тебя фонарь есть?
— Есть где-то.
— Давай я наш возьму. Кстати, а ты что, получается, про Васю не знал, что он подставной? Чудно получается — как в таком небольшом городе негра-милиционера никто раньше не заметил!
— Так его тут и не было еще несколько недель назад, явно перевели откуда-то, — пожал плечами Иван, — и не обязаны они меня были в такие дела посвящать, не мое это дело. Вернее, раньше было не мое, пока Вероника в неприятности не встряла.
Мы подошли к моему дому. В кухне горел свет. Я почему-то вспомнил про Пашкину покойную собаку.
— Вань, а ты слышал, что с моей собакой перед Новым годом случилось?
— Нет. А что с ней?
— Погибла каким-то неестественным образом. Славка её повисшей на заборе нашёл. Голова между штакетинами застряла.
— Ничего себе. Как это её угораздило?
— Вот и я не знаю.
Мы вошли в хату. Раздеваться, разуваться не стали. Только заглянули. Иван поздоровался, а я попросил у бабули фонарик и пообещал вернуться ещё через час.
Мы беспрепятственно покинули дом, моя хитрость с Иваном сработала. Бабушка даже не спросила, куда мы собрались.
Мы пошли к Ивану домой. У него тоже горел свет, но меня он приглашать в дом не стал, попросил подождать у калитки. Вскоре он вернулся, и мы пошли на базу.
— Я не знаю, — сказал Иван на ходу, — решат ли в ОБХСС так скрупулёзно копать под Цушко, как ты сегодня предлагал. Но, если документы нам удастся испортить, у него появится шанс отмазаться.
Я взглянул на Ивана, не понимая, к чему он клонит.
— С волками жить, по волчьи выть, — сказал задетый за живое Иван. — Дед Вероникин дал кое-что. Оставим в кабинете у этого упыря. Я ему не прощу, что Веронике хотел жизнь испортить. За все ответит.
— Что там тебе дед дал? — напрягся я. — Взрывчатку, что ли?
Иван взглянул на меня, как будто первый раз увидел.
— А это идея, — сказал он, усмехнувшись. — Нет, не взрывчатка. Всего лишь наган и пяток патронов.
— Зачем? — не понял я. — Под статью за хранение подвести его хотите?
— С такого он никак не соскочит, — зло проговорил Иван. Видно было, что он пошел на принцип и переубедить его не удастся.
— Ну, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — сказал ему я. — Главное, своих пальцев не оставь.
— За кого ты меня держишь? Естественно, не оставлю. Протерли все, и даже перчатки вот взял.
— Это правильно.
Дальше мы шли молча, каждый думал о своём. Вскоре мы подошли к единственному освещённому окну базы и постучали. Вася почти сразу выглянул и открыл нам входную дверь.
— Кабинет Цушко заперт? — спросил Иван Васю.
— Да, вот ключ, — Вася вытащил из стола при входе ключ, к которому скрученным бинтом был привязан многократно сложенный тетрадный листок с надписью «каб.13».
Иван взял ключ, и я сразу повёл его в кабинет Цушко. Окно кабинета выходило на железную дорогу.
— Будем свет включать? — спросил я Ивана.
— Не стоит.
Я включил фонарик.
— Вон в том ящике у Цушко бар, — подсветил я фонариком нужную дверцу, — там же он деньги держит. Было бы логично туда же оружие подложить.
— Патроны отдельно положить надо, — сказал Иван. — Хорошо бы приклеить их куда-то. Так, чтобы и не на виду, и чтобы нашли при обыске быстро и наверняка. Найдут патроны, будут тщательнее искать, найдут наган.
— Клей, вон, на окне стоит, — подсветил я подоконник. — А бумагу я сейчас принесу.
— Перчатку возьми.
— Точно. Вторую тоже давай.
Я надел перчатки, взял фонарь и пошёл к своему рабочему месту. Снял с ящика с упакованным сахаром мешки, выбрал из середины стопки росбакалеевский пакет в надежде, что не заляпал его, когда прятал от проверяющих из Брянска. Положил всё обратно и вернулся в кабинет Цушко. Соблюдая предосторожность, положил пакет на подоконник. Вернул Ивану перчатки. Он надел их, взял пакет.
— О, то, что надо. — обрадовался он, положил в пакет патроны, густо смазал клеем одну сторону пакета и прилепил к обратной стороне столешницы рабочего стола Цушко.
— Да кто ж там искать — то будет? — удивился я.
— Ты ничего не понимаешь, — всё должно быть под руками. — И оружие, и патроны к нему. Куда, ты говорил, спрятать наган лучше?
— Вон за спиной у него, как раз, шкафчик с бутылками.
— Посвети, — попросил Иван.
Он открыл дверцу. Нашему взору предстали причудливые бутылки. Я с интересом разглядывал их. Армянский коньяк, Джин капитанский, ликёр Шартрез, Ром советский и даже Советский виски. Я и знать не знал, что в СССР всё это выпускалось.
Ещё там лежала начатая коробка зефира в шоколаде. Несколько купюр по рублю, по три. Больших денег не было.
— Странно. Это же торговая база. Должны быть деньги, — сказал я оглядываясь. — Ты видишь где-нибудь сейф?
— В шкафу каком-нибудь, небось, маленький сейф спрятал, — предположил Иван.
— А посмотри, ты в перчатках, — попросил я, — что в коробке зефирной?
Глава 23
Среда, 17.02.71 г. Торговая база. Кабинет Цушко.
Иван открыл коробку. Там оказались зефирки.
— Да. Какая неожиданность, — усмехнулся я. — Так зефирку хочется.
— Нельзя, — ответил мне Иван. — Давай, наган за бутылки положим, да и всё.
— Смотри, чтоб это естественно выглядело.
— Нормально выглядит, — сказал Иван, пряча наган в баре Цушко. — Всё. Уходим?
— Куда уходим? — удивился я. — А акт с подписью Вероники?
— О, ё моё! Забыл.
— Что, будем все документы перебирать? — спросил я Ивана.
— Да, надо бы его найти, пир мышам устроить, — пробормотал Иван. — Чтоб наверняка.
— Тогда давай мне обратно перчатки и свети.
Я вынул из шкафа стопку из шести дел разной толщины и положил на стол Цушко. В Ванькиных перчатках не то, что документы листать и перекладывать невозможно было, даже развязать верхнюю папку у меня получилось с трудом.
Надо было что-то придумать. Я осмотрел канцелярские принадлежности в поисках ластика. Нашёл только карандаш с ластиком на конце. Я снял с правой руки перчатку, вернул Ивану и сказал держать её в руках, чтобы не забыть её ненароком здесь. Я вооружился карандашом с ластиком, уселся поудобнее и попробовал листать документы ластиком, а перекладывать левой рукой в перчатке. Не очень удобно, но сойдёт.
— Как фамилия Вероники? — уточнил я.
— Петипа, — ответил Иван.
— А отчество?
— Андреевна.
— Петипа В.А. стало быть.
Я начал пролистывать документы из первой папки один за другим в поисках нужной фамилии. Я настроился на монотонную длительную работу, мне не привыкать.
Но нам повезло. Нужный нам акт оказался во второй папке и нам не пришлось перелопачивать все шесть.
Я вернул акт в папку, но положил его сверху. Прикрыл несколькими листами других документов, чтоб не так очевидно было, что акт специально из толщи бумаг наверх вытащили. Пересыпал всё щедро крошками Юбилейного печенья с подоконника. Взял у Ивана вторую перчатку и завязал папку специально не плотно. Потом положил её в шкаф на самый верх стопки, чтобы мыши точно нашли и съели нужный нам документ. Ещё я сдвинул стопку из папок немного в сторону, чтобы лесенка к верхней папке получилась. На каждую ступеньку подсыпал немного крошек, а на верхнюю ступень насыпал от души.
Остатки печеньки я съел, уж очень есть хотелось. дверцу шкафа опять до конца закрывать не стал. Ну, все условия для грызунов создал.
— Как думаешь, сожрут мыши фамилию и подпись Вероникину на акте? — взволнованно спросил Иван.
— Если они не сожрут этот акт целиком, — сказал я, отряхивая руку от печенья и возвращая перчатки Ивану, — то это самые тупые и зажравшиеся мыши в мире.
Я захватил с подоконника пару баранок и сунул их себе в карман бушлата.
Мы вышли из кабинета Цушко. Иван запер за нами дверь. Настроение у меня было хорошее, с чувством исполненного долга я шёл за Иваном к выходу. Мы вернули ключ Васе.
— Ну что, нашли, что искали? — спросил он нас.
— Нашли, — ответил Иван.
— И что, оставили там? — не понял Вася смысла поисков.
— Мы сразу это съели, — пошутил я.
— Что искали хоть?
— Карту с крестиком, которым Цушко место пометил, где клад зарыл.