Вот и пригодился мне трофейный фонарик, который я прихватил с позволения бабки. Достав его, я принялся бодро сжимать ручку, и вскоре он наградил меня лучом света. И близко не сравнить с теми диодниками, которыми я пользовался в двадцать первом веке, да елки-палки, даже мой мобильный светил ярче, но ничего другого под рукой не было.
Пошел в указанную вожатой сторону. Войдя в кусты, принялся тщательно светить под ноги — не хотелось вступить в продукт чьего-либо творчества. Потом в теплую палатку обувь лучше не вносить, ароматы будут такие, что спать в ней не захочется. Покружил по сосенкам, поцарапав щеку о сухие ветви. Следы были, но понять, какие из них принадлежали Полянскому, не было возможности. Ветер, видимо, сдувал с них снег, и выследить дальше кого-то мог разве что Чингачгук. Я в себе такого таланта никогда не развивал, поэтому повернул обратно к костру.
— Нет никого! — признался я, вернувшись, чем привел вожатую в состояние, близкое к панике.
— Так, я сейчас проверю во второй палатке! — сказал Славка, — мало ли, он спьяну… сдуру туда полез!
Виновато взглянув на вожатую, которая, впрочем, сделала вид, что ничего такого не услышала, он зашагал ко второй палатке.
— Аркадия Наумовича не разбуди только! — догнав его, зашипел я, мы были уже около палатки, — ему с сердцем обязательно хорошо выспаться надо!
Славка, кивая, взял у меня фонарик и полез в палатку. Я сокрушённо покачал головой — шума он производил не меньше, чем слон в посудной лавке. Но не бороться же с ним, пытаясь остановить, — тогда точно шума будет еще больше.
Как ни странно, вылез Славка без каких-либо криков и проклятий со стороны обитателей палатки. Вот же упахались бедолаги — шумит он там, в глаза им наверняка фонариком светит — а они хоть бы хны.
— Нет там Тимура точно! — сказал он, очень гордый выполненной миссией.
На всякий случай мы заглянули и в нашу палатку. Ночь все же, мог вполне обойти по снегу и зайти прямо за нашей спиной, мы бы и не заметили.
В палатке всё было мирно, довольные девчонки сидели кружком и о чём-то шептались. Даже Эмму приняли в племя.
А неплохие эти девчонки, думала Диана, сидя в палатке и потягивая маленькими глотками вино. И что она раньше с ними не дружила? Ветка с характером, конечно, такая жёсткая, на всё своё мнение. Но, с другой стороны, Тимуру только такую и надо, другая с ним не справится. Правильно Пашка заметил — они же пара! Он, наверное, и тянется к ней поэтому, чувствует в ней силу, способную направить его бурную энергию в мирное русло. Диана горько усмехнулась про себя. Сколько Тимур им с матерью крови попил. Такой неугомонный. Всё в какие-то истории попадает. Вечно приключения на жопу ищет.
Она вспомнила майский поход. Как она переживала, когда парни ушли и пропали на несколько часов! Со стороны деревни были слышны крики, лай собак. И выстрелы. Она чуть с ума не сошла от страха, пока они не вернулись. Она тогда несколько часов промучилась: ждала их и боролась с желанием рассказать Аркадию, что парни в деревню ушли. Хорошо хоть тогда все нормально закончилось — выстрелы никак не были связаны с проделками парней, там какой-то охотник своего сына стрелять учил.
Тут в палатку вбежала вожатая.
— Диан, там твой пропал, — скороговоркой выпалила она.
Диана вскочила, наверное, слишком резко, её слегка повело. Девушка выбежала из палатки, ища глазами брата. Его нигде не было видно. Не было видно и Аркадия. Что опять Тимур вытворяет? Что ей делать? К кому бежать? Взгляд остановился на Ивлеве. Пашка разительно изменился после того прыжка с моста. Девушка сама не понимала, как ее отношение к нему так быстро изменилось. Был как надоедливая собачонка, с надеждой заглядывающая ей в глаза, а теперь стал серьезным и обстоятельным… он надёжный, он поможет, — мелькнула у неё в голове мысль.
— Где он? — взволнованно спросила меня Диана.
За ней подтянулись остальные наши девчонки и вопросительно уставились на меня.
— Не знаю. Нигде нет, — честно ответил я.
— И что теперь будет? — чуть не плача, спросила Диана.
— Может и ничего не будет, — попытался успокоить её я, а сам про себя подумал: Что-что? Замерзнет, нахрен, пьяный где-нибудь под ёлкой и всё.
Диана то ли мысли мои уловила, но она подошла ко мне, взяла меня за грудки, посмотрела на меня глазами полными слёз.
— Пашечка, миленький! Он там сейчас натворит чего-нибудь, — запричитала она.
— А Паша тут причём? — возмущённо спросила её Юлька. — Сам натворит, сам пусть и расхлёбывает.
— Чего он ушел вообще? — недоуменно спросила вожатая. — Не сказал никому ничего.
— Да что вы так все переживаете-то? — спросил я, оглядываясь на всех. — Почему обязательно что-то должно плохое произойти?
Сам я в это не верил, но девчонок успокоить попытаться надо было.
— Давайте, чтобы вас успокоить, мы со Славкой сейчас сходим к деревне, и проверим, не там ли Тимур, — добавил я, — больше идти никому не надо, у нас все равно один фонарик. А вы бегом в палатку, греться!
Вняв моему приказу, девчонки потопали к палатке, вожатая осталась на своем посту у костра. Вид у нее был растерянный.
— Может, Аркадия Наумовича разбудить? — спросила меня она, словно спрашивая разрешения. Похоже, уже и забыла, что это она тут считается взрослой. Ну да, девчонке еще лет восемнадцать, куда ее за взрослую считать!
— Не стоит, к деревне и обратно мы и сами сходить прекрасно сможем, — строго сказал я. Раз ей нужны указания от мужика, так она их сейчас и получит.
Вожатая покорно кивнула.
А мы со Славкой направились в сторону деревни. Счастливым он от неожиданного похода не выглядел, но пошел без возражений.
Глава 10
— Все так распереживались из-за Тимура, он что, и прежде давал прикурить в походах? — спросил я Славку.
— Ты не помнишь, — начал рассказывать он. — В прошлый раз, в мае, мы от деревенских по болоту из-за вас с Тимуром убегали.
— С какого? — удивился я.
— Да сходили за хлебушком, — смущённо улыбаясь, ответил Славка, потирая затылок. — Фома весь наш хлеб в болоте утопил вместе со своим рюкзаком. Пришлось идти в деревню за хлебом.
— А в болото вы зачем полезли? — не понял я.
— Не вы полезли, а мы, — поправил меня Славка. — Потому что кое-кто, — он ткнул в меня пальцем, — бил себя пяткой в грудь и орал, что знает брод.
— Я что ли орал? — не поверилось мне.
Меня терзали смутные сомнения. Пашка такой тихоня и всех в болото завёл? Брод ещё какой-то… Бред!
— Ты, ты орал, — подтвердил Славка.
— Ты врёшь, — упрямо не верил я ему. — Как я мог всех куда-то завести, если я первый раз в жизни в поход пошёл?
— Во-первых, не первый, в летние походы ты ходил пару раз. А во-вторых, не веришь, спроси любого, — Славка возмущенно смотрел на меня.
— Ладно-ладно, верю. Рассказывай дальше, — сказал я ему.
— Ты чуть не утопил нас всех. Потом комары нас едва живьём не сожрали.
Я не верил своим ушам.
— Как вам, вообще, в голову пришло меня слушать? Я же тот ещё турист. Вы все это знаете, — ошарашенно спросил я.
— Ты был очень убедителен, — ответил Славка. — Я поздно понял, что вы с Полянским уже того, — пощёлкал он себя по шее. — Я начал сомневаться только, когда ты про собаку Баскервилей что-то сказал.
— Подожди, — у меня не сходились вместе все эти факты. — Хочешь сказать, что я в майском походе втихаря от вас пил на двоих с Тимуром? Тебе не кажется это, как минимум, странным?
Славка смущённо опустил глаза.
— Паш, ты просто не помнишь? — извиняющимся голосом сказал он. — Тимур тебя на слабо купил.
— А, ну вот, теперь ситуация проясняется, — ответил я. Пазл в моей голове начал складываться. — И что мы в деревне учудили? Хлеба добыли?
— Добыли, — ухмыляясь, ответил Славка. — Ещё гуся хотели прихватить, не получилось.
— Гуся? Какого? Нафига? — спросил я.
— Всё ты: орал «мясо, мясо», — улыбаясь, ответил он. — Еле от погони в болоте оторвались.
— Какой погони? — мне было не смешно.
— Настоящей, с собаками и стрельбой.
— А почему в болоте?
— Ты вспомнил, что собаки в воде след не берут. Кричал: все за мной! — уже не скрывая смеха, объяснял Славка.
— Поэтому надо было в болото лезть?
— Другой воды не было.
— А какого чёрта вы меня слушали? — начал раздражаться я.
— Больше некого было.
— А Тимур с нами ходил?
— А как же. Он же из-за твоего «Мясо, мясо» того злосчастного гуся ловить начал, такой переполох устроил. — Славка не мог больше сдерживаться и откровенно ржал.
— Ясно. Повеселились, короче, — подвел я итог. Продолжать обсуждение как-то расхотелось.
Мы уже подошли к околице деревни. Было тихо. Лениво перелаивались собаки в нескольких дворах. Света нигде видно не было. Оно и понятно, ночь на дворе. Над трубами домов курился легкий дымок, видимо, печи на ночь вытопили.
Мы шли потихоньку, прислушиваясь, может где-то будет шум. Если Полянский пошел в деревню, а больше идти здесь было и некуда, то без шума точно не обойдется.
Вошли в деревню. Прошли мимо первого дома, второго, третьего. Никого не было видно. Ни Тимура, ни жителей. Мы дошли до первого перекрёстка и остановились в растерянности.
— Ну и где он? — спросил я.
Славка вместо ответа развёл руками. Отчаянно брехала собака где-то на другом конце деревни. Мы не сговариваясь пошли в ту сторону. Остановились у самого крайнего дома на отшибе. Там в окнах горел свет, хозяева ещё не спали. Или уже не спали.
Тамошняя дворняга, с виду очень крупная и злобная, истошно блажила. Мы специально не уходили, надеясь выманить из дома хозяев и узнать у них, может, они видели Полянского.
— Да что же это такое сегодня?! — услышали мы визгливый женский голос со стороны крыльца. — Хотите, чтоб опять собака с цепи сорвалась?