— Дипломатически. С шуткой юмора и любовью.
— Ага. С любовью… Ты бы её видел!
— Завтра увижу. Мы договорились с дядькой Эммы подстраховать её при встрече с матерью. А что, там всё так ужасно?
— Хуже некуда, — мрачно ответил Славка.
— Ну, тогда тебе вообще стоит подумать хорошо. А то, в народе как говорят: хочешь узнать, как будет выглядеть с возрастом девушка, посмотри на её мать.
— Сдурел! Не будет Эмма такой, — замахал руками Славка.
— Моё дело предупредить. — усмехнулся я.
Вдруг на противоположной стороне улицы я заметил Анну Никифоровну. Она шла, неся в руках сумку и авоську с продуктами. Вид у нее был усталый.
— Славка, там Никифоровна идет, давай поздороваемся, — предложил я другу.
Мы перешли на другую сторону улицы и догнали Анну Никифоровну.
— Здравствуйте, — поздоровались мы хором.
— Анна Никифоровна, вы так поздно в воскресенье с работы идете что ли? — удивился я.
— Здравствуйте, мальчики, — ответила Никифоровна, — да обычно, если в выходной надо выйти, то раньше заканчиваю. Но сейчас ситуация такая, сам понимаешь.
Я согласно кивнул.
— Тут проблема большая у меня с проверкой, — продолжила Никифоровна, — не знаю, как решить. У нас же на базе числится гораздо больше людей, чем реально работает. Сторожей четыре должно быть, а по факту два. Да и дежурят они по очереди. Грузчиков два числится, а по факту — то ни одного нет. Сторожа дежурные всегда за грузчиков были, Цушко покойный им приплачивал за это. Вот и выходит, что проверяющих я позову, а кто помогать им будет, ящики/мешки таскать? Некому.
— Да-а, дела, — откликнулся я. — Но проверку все равно надо проводить, срочно. Откладывать нельзя.
— Конечно. Куда откладывать! — согласилась Никифоровна. — Я уже сказала, что дела не приму, покуда полной ревизии не будет.
— Так может вам нанять несколько человек на время проведения проверки, — предложил я ей. — Сколько полная ревизия будет идти?
— Обычно от трех до пяти дней, — сказала Никифоровна. — Но где я так быстро людей найду. Это ж на днях уже работать надо.
— А в какой день начнется проверка? — уточнил я.
— Не знаю еще. Воскресенье же. Из области только завтра ответ дадут. Тогда и понятно будет, — ответила Никифоровна. — Но обычно в таких случаях быстро комиссию присылают. Я думаю, что в среду уже могут приехать.
— Так может давайте я снова выйду и друзей пару позову, — предложил я ей. Деньги нужны по любому, а тут за несколько дней можно вполне прилично заработать.
— Куда вам! — замахала руками Никифоровна, — вам же в школу ходить надо, а проверка целый день с утра работает.
— Пропустим школу. Пару дней — ничего страшного, — заверил я ее.
— Ага. Ничего страшного! — возмутилась Никифоровна. — Бабка потом твоя с меня шкуру спустит и права будет.
— Да не спустит. Я поговорю с ней, — начал уговаривать я. Идея покопаться пару дней на базе, посмотреть, как там Цушко мухлевал, становилась для меня все более привлекательной. Просыпался знакомый азарт и предвкушение поисков. Не хватало мне этого, и все тут! Вроде и прикольно в школу ходить и роль школьника по новой отыгрывать, но я же взрослый человек.
— Не знаю, не нравится мне такой вариант, — все еще сомневалась Никифоровна.
— А, кстати, — сказал я, — сколько платить будете? А то может мы и не согласимся еще.
— Вот ты жук, — улыбнулась Никифоровна, — пять рублей в день буду платить, больше не смогу.
— Пять рублей неплохо, — сказал я ей, — а сколько человек надо?
— Сторож поможет, — задумалась Никифоровна, — а кроме него еще человека три понадобится.
— Хорошо, — сказал я, — значит, я приду, Славка вот тоже, думаю, не откажется.
Славка при этих словах согласно закивал головой. Идея вместо школы подзаработать деньжат ему явно понравилась.
— И можем еще Мишку Кузнецова позвать, — добавил я, подумав, — уверен, он согласится.
— Ишь какой шустрый. Я же еще не согласилась, — воскликнула Никифоровна, — сначала с бабушкой своей договорись, а потом уже будем о чем-то разговаривать.
— Хорошо. Сегодня же поговорю, — заверил я ее. — До свидания, Анна Никифоровна. Хорошего вам вечера!
— До свидания так до свидания! — благодушно проворчала Никифоровна и пошла в сторону своего дома.
Мы со Славкой пошли дальше, оживленно обсуждая ближайшие перспективы. Славка уже подсчитывал грядущий заработок и прикидывал, что себе купит.
— Ты это, не дели шкуру неубитого медведя, — смеясь, сказал ему я, — тебя твои хоть отпустят пару дней поработать? От них же наверное, какая-то записка для школы понадобится?
— Отпустят, — беззаботно махнул рукой Славка, — впервой им, что ли, записки в школу писать. Батя всегда говорит — трудовой рубль — дороже всего. А я пять буду в день приносить!
Мы подошли к моему дому, я протянул ему руку.
— Спасибо, что сводил меня на экскурсию в баню, — усмехаясь, сказал я. — Спокойной ночи.
— Давай, до завтра, — попрощался он.
Я вошёл в хату, там было тихо и темно. Сколько же времени? Они что, спят уже? Рановато вроде. Я включил свет на кухне. Тихонько прокрался в бабушкину спальню, посмотрел на ходики. Время всего около восьми. Глаза привыкли к темноте, и я разглядел пустую бабушкину кровать.
Метнулся в гостиную — мой диван пуст. Включил в гостиной свет и заглянул в материну спальню — пусто.
— Да где все? — непроизвольно вырвалось у меня. Я почувствовал холодок внутри. — Куда они все могли уйти на ночь глядя, да еще с детьми?!
Я растерянно огляделся по сторонам. Всё было как всегда, ничего необычного. Кроме… взгляд зацепился за раскиданные вещи, и детские, и взрослые. Не то чтобы на полу всё валялось. Но всё же. У нас так не принято было. А главное, дом открытый был!
Я испугался. Воображение нарисовало страшную картину. Почему-то я сразу вспомнил пьющего Эмминого отчима. Вдруг этому упырю захотелось реванша. Я бросил на стул сетку с барахлом из бани и выбежал из дома.
Всего один раз видел, где наши прячут ключ от дома и в темноте его не нашёл. Хотел взять фонарик, но не нашел и его. Похоже, бабуля куда-то убрала. Решил не тратить время на поиски фонарика в бабушкиной спальне.
Чёрт с ним! Пусть дом открытый стоит. В конце концов, свет в доме горит, отпугнёт, надеюсь, потенциальных грабителей.
Я выбежал на улицу и помчался к дому, где живёт Эмма. Свет у них не горел. Я подёргал входную дверь, она была заперта.
Я выбежал на улицу и, не зная, что делать дальше, бросился к Ивану Николаеву.
Овчар меня не пустил во двор, так свирепо облаял, что тётя Маша почти мгновенно выскочила на крыльцо.
— Иван дома? — закричал я, увидев её.
Вскоре вышел Иван и быстрым шагом подошёл к мне.
— Мои пропали, — вывалил на него я своё напряжение. — Домой пришёл, дом открыт, вещи разбросаны и никого.
Иван удивлённо посмотрел на меня.
— Ну, может ушли куда-то? — предположил он.
— С тремя детьми? На ночь глядя?
— Откуда у вас трое детей?
— Ты же не знаешь! У нас Эмма Либкинд с братом сейчас. Мы с Германом, дядькой её, отчима выгнали из дома. Он к Эмме домогался. Боюсь, как бы он не учудил чего-нибудь.
— Вы Борьку Кабанова выгнали? — не поверил Иван.
— Не знаю, Борька ли. Но кабан точно, — ответил я, переминаясь с ноги на ногу.
— Этот может дел натворить, — задумчиво проговорил Иван. — Ты у Германа был?
— Нет ещё. Я прямо сейчас тогда к нему побегу. Спасибо!
Я развернулся и бегом побежал к перекрёстку с улицей Ленина.
— Стой! — закричал Иван мне вдогонку. — Меня подожди!
Глава 14
Иван скрылся в сенях и тут же вышел, на ходу одеваясь. Он догнал меня, и мы поспешили к Либкиндам, жившим за Большим мостом.
Пока бежали, я всё думал, что я скажу Герману. Конечно, у меня есть лучшая отмазка всех времён и народов: я ещё маленький. Мне 16 лет всего, какой с меня спрос. Но себя не обманешь. Я чувствовал свою вину в случившемся — должен был предвидеть такую возможность. Что-то чрезмерно расслабился. Неприятно, но приходится признать — мне стало по кайфу быть малолеткой. Может ли так быть, что попадание моего стариковского сознания в тело подростка омолодило его за счет всех этих гормонов и ощущения абсолютного здоровья?
Подбежав к четвёртому дому справа после Большого моста, я остановился. Так и не мог понять, как начать разговор. Пока я топтался в нерешительности, из дома вышел Герман с большой эмалированной миской в руках. Увидев нас, он остановился.
— Ванька, здорово! — обрадованно крикнул он и поспешил к нам.
— Вы что, знакомы? — спросил я.
— Конечно, — ответил Иван. — Сколько лет на одной улице прожили, пока он не женился.
Герман, приветливо улыбаясь, поспешно протянул руку Ивану, потом мне.
Я непроизвольно заглянул в миску, которую Герман держал в руке. Мочёная антоновка! Сто лет мочёных яблок не ел.
— У меня в бане сегодня женский день, — улыбаясь, суетливо затараторил Герман, кивая на небольшое строение за домом, в окнах которого горел свет. — Так что проходите в хату. Я им сейчас яблок отнесу и вернусь.
Он быстрым шагом направился к бане.
Мы с Иваном озабоченно переглянулись, и я спросил:
— Ты ему скажешь или я?
— Давай, я скажу, — предложил Иван.
Тем временем Герман постучал в дверь бани, она приоткрылась, Герман сунул туда миску с яблоками, развернулся и поспешил к нам.
Вдруг из двери выглянула мама в халате с полотенцем на голове.
— Герман, Герман! — позвала она, выставляя на крыльцо бани пустое ведро. — Можно ещё водички?!
— Нет, это как вообще называется? — воскликнул я. — Вы тут?! Мы по всему городу бегаем, вас ищем!..
Вместо ответа мама удивлённо уставилась на меня, поморгала глазами и, ничего не сказав, скрылась в бане.
Мы с Иваном недоумённо переглянулись. Я был очень возмущён и одновременно смущен. Навел паники, Ивана втянул.