— Он сказал, что ты его брат, — выпалила Светка. — И что против брата он ничего рисовать не станет.
В комнате повисло напряжённое молчание.
Тимур ошарашенно взглянул на сестру, потом на её подругу.
— Я брат Ивлева? — недоверчиво переспросил он, медленно произнося слова. — Как это?
— Я думала об этом, — заявила Светка. — Матери у вас разные. Значит, ты ему брат по отцу.
— Но у нас с Тимуром один отец, — возразила Диана.
— Значит, ты тоже Пашке сестра, — сделала вывод Светка, довольно улыбаясь.
— Что ты лыбишься? — спросил её раздражённо Тимур.
— А что, плакать что ли? — отмахнулась от него Светка, еще больше веселясь.
— Да ерунда какая-то, не может быть! — хмыкнула Диана, думая о своём. — Может он придумал все. Чушь это.
— А вот и не чушь, — возмутилась Света, — Кириешка подтвердила, сказала, что она с самого вашего рождения правду знала, просто не говорила никому.
Диана при этих словах побледнела. Аргументы против у нее закончились.
— Да не переживай ты так. Брат — это хорошо. А два брата — ещё лучше, — заявила Светка и подмигнула подруге.
Тимур молча стоял, насупившись.
— И тебя с братиком! — похлопала его Светка по плечу.
— Да пошла ты, ехидна! — буркнул Тимур и поковылял в свою комнату разбираться в нахлынувших на него противоречивых чувствах.
Забежав домой, побросал вещи и заодно переоделся, чтобы не бегать по делам в школьной форме. Есть не стал, не успел бы. Решил потом пообедать.
Славка прибежал быстро. Тоже, видимо, решил сначала все дела сделать, а потом уже дома отдыхать. Мы пошли в сторону Мишкиного дома.
— А какой у Мишки адрес? — спросил я у Славки.
— Да я точно не помню, просто дом знаю, как выглядит, — беззаботно ответил друг. — Он на Школьной живет, дом недалеко от гастронома, где его мать работает.
— Понятно, — ответил я ему.
До Мишкиного дома дотопали быстро, он и правда жил недалеко от гастронома в небольшом ошалеванном, давно не крашеном домике. По тому, как Славка, не сбавляя хода, толкнул калитку и направился к двери, я понял, что собаки у Мишки нет.
В дверях мы столкнулись со средних лет мужичком, не очень высоким, но коренастым. Он вышел на крыльцо покурить.
— Здравствуйте, дядя Степан, — сказал Славка, — а Мишка дома?
— Здорово, пацаны, — ответил мужичок, здороваясь с нами за руку, — дома, заходите.
Обычный с виду мужик, подумал я. Внешне и не скажешь, что восемь лет в тюрьме отсидел. Наколок не видно, речь простая, без жаргона. На улице встретишь, даже подозрений никаких не возникнет.
Славка тут же нырнул в дверь, а я решил немного задержаться. Мужик удивленно на меня посмотрел, а я сказал:
— Хотел лишь сказать, что уважаю вас за то непростое решение. Защитили сестру и племянника. Закон это не оценил, а я ценю.
Дядька Мишки хмыкнул, ничего не сказав, но посмотрел на меня одобрительно. Все, что хотел сказать, я сказал, поэтому зашел в дом.
Славка, конечно, уже успел все рассказать Мишке про подработку на базе. Тот светился от удовольствия — и денег заработает, и школу прогуляет. Два в одном, так сказать. Эмоции он выражал без стеснений — в данный момент прыгал на диване, подкидывая вверх подушку. Этот парень точно не из тех, что копят любое напряжение в себе и загибаются потом от инфаркта — он все выплескивает.
— Мать точно отпустит? — спросил на всякий случай я, — Славка предупредил тебя, что нужна записка в школу?
— Вот вообще не вопрос! — радостно ответил товарищ, — деньги очень нужны!
Помедлив, он добавил, обращаясь ко мне, но косясь при этом на Славку:
— Кстати, хотел сказать спасибо, что все разъяснил про отца и дядю. Я с ним уже успел переговорить. Извинился, сказал, что не в курсе был. И что такого не повторится. Он нормально воспринял, вроде.
От души отлегло — похоже, хоть что-то хорошее я успел тут сделать. Не зря попал в 1971.
Славка решил задержаться в гостях — я попрощался и отправился по своим делам, кивнув по дороге Мишкиному дяде, который как раз докурил. Он тоже мне кивнул. По-взрослому.
Дойдя до Госпитальной, я свернул к Полянским. Как начать разговор? Как сообщить такую пикантную новость? Я ломал себе голову до самого их дома, придумывая разные варианты.
Войдя во двор к Полянским, я постучался в дверь и, не дождавшись ответа, вошёл.
— Хозяева! Есть кто дома?
— О! Брателло пожаловал, — вышел из соседней комнаты Тимур.
— Ты уже знаешь? — растерялся я.
Я продумывал варианты, как сообщить им новость, а вот что делать после того, как все сообщу, как-то продумать не удосужился. И теперь стоял молча, не зная, о чем говорить дальше и чувствуя себя идиотом.
— Привет, — сиплым голосом поздоровалась Диана. — Светка забегала после школы…
— Да. Уже доложила, — перебил сестру Тимур.
— Ну и хорошо, — сказал я. — Я вообще сам только вчера узнал.
— И кто же сообщил тебе эту радостную весть? — с сарказмом спросил Тимур.
— Ваша мама, — тихо ответил я.
Лицо Тимура вытянулось от удивления. Диана тоже явно такого ответа не ожидала.
— А нам она почему ничего не сказала? — растерянно спросила Диана.
— Она боялась, что вам будет обидно.
— Почему? — серьёзно спросил Тимур.
— Я не знаю, — соврал я. — И, кстати, об этом, оказывается, многие знают. В том числе Кириешка.
— Да, слышали уже. Светка уже и это нам разболтала! — подтвердила хриплым голосом Диана. Слушать ее было аж страшно, от простуды голос изменился до неузнаваемости.
Мы замолчали.
— Ладно. Не знаю пока, что с этим всем делать, но, согласитесь, новость важная, — сказал я. — Я рад, что вы у меня есть.
Тимур с Дианой на это ничего не ответили, но выглядели довольно задумчивыми.
— Кстати, Тимур, — что там с этой историей в больнице? Какие будут последствия, знаешь уже?
— Да ерунда все это! — в обычной своей манере начал бахвалиться Полянский. — Подумаешь, из комсомола выгнали. Тоже мне, напугали. Протокол там какой-то составили. Не посадят же из-за такой ерунды.
Диана при этих словах брата недовольно поджала губы. Видно было, что она не согласна с бьющим фонтаном оптимизмом у Тимура, но что делать, не знает.
— Молодец, так здраво рассуждаешь, — я преувеличенно одобрительно похлопал Тимура по плечу, — прямо горжусь тобой, братишка!
Тимур при этих словах вскинулся и отскочил в сторону.
— Че те надо? Что не так? — раздраженно огрызнулся он. Не тупой, понял, что это сарказм.
— Да все так, — продолжил я, — я же говорю, молодец! Кому нужна нормальная жизнь. Это скучно, никакого адреналина. А тут запись в деле об уголовке. Это же так весело. Жизнь заиграет новыми красками: на работу нормальную не попасть, учиться в университет не поступить, в армию, куда ты там хотел, в десант? Правильно помню? Забудь! Уголовников туда не берут. Но ничего, есть ведь всякие другие войска, стройбат, например. Чем не вариант?!
Тимур при этих словах изрядную долю бахвальства подрастерял. Видно было, что он впервые осознал, что последствия от его выходки могут быть вполне осязаемыми и очень неприятными.
Глядя на то, как меняется выражение его лица, я удовлетворенно кивнул. Да, детки, вот так мы и взрослеем. Не всю же жизнь в детский садик играть.
— В десант не возьмут? Это точная информация? — напряженно спросил он. Похоже, из всей моей речи он больше ничего и не услышал.
— Не возьмут, конечно, — ответил я уверенно, — это элитные войска, туда конкурс. С записью в личном деле о том, что по уголовке привлекался, тебя даже рассматривать как кандидата не будут.
— А что делать теперь? — Тимур выглядел реально потерянным. Он посмотрел на меня выжидающе, как будто я сейчас вздохну, пожурю его по-отечески и все решу. Вот же ж инфантильная бестолочь, — грустно и немного обреченно подумал я, — когда бормотуху хлебал, когда в деревню побрел догоняться самогоном — сомнений не было. Но вслух этого говорить не стал, толку все равно не будет.
— Я порасспросил бабулю, — начал рассказывать я, — она говорит, что есть лишь одна возможность отмазать тебя от уголовной ответственности на первый раз. И то это не гарантия, лишь попытка, которая может сработать, а может и нет. Надо найти того, кто согласится взять тебя на поруки. Желательно, чтобы человек это был уважаемый, пользующийся авторитетом.
— Мать попросить? — спросил Тимур.
— Нет, мать не подойдет, она лицо заинтересованное, — ответил я, — не из родственников должен быть человек.
— Так кто ж согласится! — воскликнул Тимур расстроенно.
— Не знаю пока. Думать надо. И вообще, — добавил я, — это еще не точно. Сначала вообще нужно, чтобы в милиции разрешили таким образом вопрос решить. А тогда уже будем искать, кто захочет за тебя поручиться. И что-то я не уверен, что желающих будет вагон.
Тимур с потерянным видом сел на диван. Вот таким он в подобной ситуации мне уже нравится больше. Пусть боится, а не бахвалится, может, в следующий раз задумается, стоит ли косячить.
— Ладно, родственники, — пора мне уже, — сказал я Тимуру и Диане и добавил, — Появятся новости, сообщу.
Я вышел, не дожидаясь от них ответа. По дороге домой решил заскочить к Ивану, расспросить о Тимуре — надо же узнать, насколько там все страшно. Может, это я слишком сгущаю краски, а там все не так и серьезно?
Овчар меня облаял, хоть и не с таким энтузиазмом, как раньше. Примелькался я уже, скоро вообще за своего считать начнет, похоже. Только тут я сообразил, что приперся днем — тетя Маша точно на работе, да и Иван должен быть тоже, по идее. Уже повернулся уходить, но тут Иван вышел из дома, опровергая все мои дедуктивные умозаключения.
— Здорово, школьник! — сказал он мне энергично, — если какой вопрос, то обсудим на ходу, можешь проводить меня на работу, я уже пообедал и не могу дома больше задерживаться.
Поздоровавшись с ним и пожав руку, пошел рядом.
— Вопрос, действительно, есть, — согласился я, — я тут случайно узнал, что у меня брат и сестра есть, по отцу, Тимур и Диана Полянские. Ничего о них не слышал?