В самостоятельной было всего одно задание на пятнадцать минут. Дальше занятия шли своим чередом. После НВП подошёл к Аркадию и договорился зайти к нему сегодня за противогазом. Вездесущий Славка услышал наш разговор и напросился со мной. Аркадий только пожал плечами, типа, мне всё равно.
После школы побежал домой, быстренько пообедал и не переодевая школьный костюм, собрался на завод.
— Паспорт не забудь. — напомнила бабуля и положила его на стол. — Фотография на пропуск в паспорте.
Я взял паспорт в руки. Свеженький, выдан всего месяц назад. Ивлев Павел Тарасович. День рождения у меня шестнадцатого января, оказывается, надо запомнить. А ведь совсем не мелочь. Спросил бы меня кто-нибудь, а я не знаю. Крайне странно выглядело бы. Между тем, понять отсутствие интереса раньше вполне понятно. Я же, 58-летний мужик, точно знаю, когда родился! М-да. Надо посидеть в тишине прикинуть, что мне еще важно знать. Однозначно дни рождения родителей, бабушки. Возможно, еще что-то.
Положил паспорт во внутренний карман школьного пиджака, взял с собой экзаменационную тетрадь по химии, надеясь позаниматься на работе.
На заводе в бюро пропусков мне пришлось немного подождать, пока нашли служебку на меня, пока изготовили пропуск.
Васи-негра не было видно. Если на проходной сутками дежурят, то его смена теперь только в пятницу будет.
На работе я появился, когда ещё не было трёх. Кивнув Изольде, заглянул в открытую дверь к главбуху, скромно поздоровался с ней.
В деревянный ящик на моём столе уже накидали путёвок. Я уселся поудобнее и принялся раскладывать их по подразделениям. Среди путевых листов попалась слепая заявка на получение талонов. Писались они под копирку в нескольких экземплярах, мне оставили, похоже, самый нижний. С трудом разобрал, что там написано.
Под присмотром Изольды я разнёс эту заявку как приход в соответствующей ведомости. Ничего сложного.
Довольно быстро победил все текущие путёвки и хотел уже было заняться химией, внаглую выложив тетрадь на рабочий стол. А что? Изольде можно художественную литературу читать во время работы? А мне нет?
Успел прочитать два с половиной билета. И тут Изольда решила, что хватит с меня на сегодня учёбы.
— Вот эту ведомость тоже просчитай, — сказала она и положила у меня перед носом ведомость с какими-то товарными остатками.
«Инструментальный цех», прочитал я на ведомости. Бабуля говорила только про топливо. Изольда, похоже, свою работу мне подсунула. Я полистал ведомость, ни много, ни мало — более десяти листов формата А4 с двух сторон. В принципе, возбухать не буду, не тот возраст. Был бы я молодой специалист с высшим образованием, которого бы попытались вот так запрячь, вот тогда бы имело смысл устраивать разборки. А так — мне даже на пользу, надо же вспоминать, как все это было при СССР. Давно забыто.
Так, а как это считать? Тоже в столбик?
Главбух у себя активно пользовалась счётами, костяшки так и стучали. Бабуля, по всей видимости, тоже на счётах считала.
Я же на счётах никогда не работал, теоретически знаю, как ими пользоваться, в школе учили, но на этом всё. Мне больше логарифмическая линейка знакома. Ее нигде видно не было. А в СССР я на программируемом калькуляторе работал. Вот только тут его, наверное, еще быть не должно. На худой конец, сгодился бы и арифмометр. Я вспомнил, что видел один на шкафу. Встал и подошел к нему.
— Даже и не думай, он поломан, — обломала мои надежды Изольда.
И что мне делать? На счётах всю эту ведомость просчитывать? Ребят! Вы серьёзно?!
Я вернулся за стол, положив руки на колени, и отрешённо качался взад-вперёд, уставившись на ведомость и решая, что же мне делать.
Из своего кабинета выглянула главбух.
— О чём задумался? — участливо спросила она меня.
— Не знаю, как к этой ведомости подступиться, — признался я. — Счёты я не очень люблю…
Главбух подошла ко мне, и взяв в руки ведомость, с удивлением взглянула на Изольду.
— А что? — с вызовом спросила та. — Пусть учится. И потом, я же заявки на талоны визирую.
Ну точно. Изольда на меня свою работу скинула, усмехнувшись, подумал я. И потом, сравнила Божий дар с яичницей: одну единственную заявку за день подписала, а за это скинула на меня огромную ведомость.
Главбух не стала ей ничего возражать и стояла в раздумьях рядом.
— Есть у нас одна шайтанмашина, — наконец, сказала она, подходя к столу с черновиками. — В прошлом году снабженец притащил, сказал в нагрузку к чему-то там ему всучили.
Переложив пачки старых документов на пол, главбух явила миру огромных размеров аппарат. Полметра на полметра и в высоту сантиметров двадцать пять. Это чудо советской техники занимало половину освобождённого от старых бумаг стола.
Я с любопытством разглядывал этот раритет. Как и говорила главбух, машина была новенькая, красивого сине-зелёного цвета. На передней панели красовались белые стилизованные буквы КЗСМ. Клавиатура напоминала дополнительную на современных клавах, только на раритете были ещё и другие кнопки, например, с двумя нулями. Вместо дисплея — лампы с сегментами из нитей накаливания, которые, частично загораясь, складывались в цифру как индекс на почтовых конвертах. Хайтек, мать его.
У нас дома в восьмидесятых электронные часы были с такими же лампами. Куда они потом делись? Не помню…
Я на автомате включил тумблер «Сеть». Ничего не произошло. Проверил, включен ли аппарат в розетку. Естественно, нет.
Нашёл вилку, включил, заработало.
Ну что, это всё же лучше, чем счёты.
— А есть к нему инструкция? — спросил я главбуха, стоявшую рядом и с любопытством смотревшую, как я отреагирую на брошенный мне вызов.
— Посмотри под машиной, — велела она.
Попробовал поднять это чудовище. Оно весило килограммов двадцать пять! Инструкция, действительно, оказалась под ним.
Напечатанный на машинке текст, размноженный непонятным мне способом. Куча схем. Ладно, будем разбираться.
Это чудо техники функционально оказалось очень продвинутым, вычисляло корни и возводило в степень, я уже не говорю об умножении и делении. Этот аппарат имел даже возможность суммировать промежуточные итоги вычислений, только с этим разбираться надо.
А суммировать я начал практически сразу, без каких-либо затруднений.
Ну, так-то жить можно!
У меня сразу отлегло от сердца, я взял Изольдину ведомость и сел с ней в угол за шайтанмашину, как метко назвала её главбух.
Втянулся быстро.
Буднично дважды пересчитал первую страницу и сравнил полученные результаты. Они совпали, значит, всё правильно. Если бы не совпали, я записал бы оба полученных результата и пересчитал бы страницу повторно.
В пять часов Изольда ушла домой, а мы с главбухом остались. Минут через двадцать она подошла ко мне. Я успел один раз просчитать вторую страницу, записал внизу результат карандашом.
— Ну, что скажешь? — кивнув на машину, поинтересовалась она моим мнением о ней.
— Отличная техника! Только индикаторы очень яркие, глаза сильно устают.
— Ладно, пошли домой, бухгалтер.
Я послушно встал, оделся, прихватив свою тетрадь по химии, и вышел в коридор. Сегодня я и трёх часов не отработал.
— У тебя эта работа как будто в крови, — поделилась своим впечатлением Ирина Викторовна, запирая дверь. — Мне в какой-то момент показалось, что ты у нас давным-давно работаешь.
Я вежливо улыбнулся. А что говорить? Не правду же.
Мы вышли из здания правления и направились к проходной.
Я хотел идти медленнее, чтобы отстать от главбуха и пошарахаться немного по заводу в поисках живодёра, но Ирина Викторовна остановилась, ожидая меня, и всем своим видом демонстрируя, что намерена выйти сегодня с территории завода вместе со мной. Пришлось присоединиться к ней. Не доверяет ещё… Эх, снова придется откладывать операцию по выявлению собакодава. Да, так и назову охоту за убийцей — «Операция собакодав». Конечно, можно было бы покрутиться после выхода с проходной, пока главбух не уйдет, и попытаться вернуться потом обратно, но все это будет выглядеть предельно подозрительно. Если кто на проходной задаст простой вопрос — что нужно на заводе пареньку из бухгалтерии, если она уже закрыта — ответить будет крайне затруднительно. Сказать, что забыл что-то? Так они могут знать, что бухгалтерию запирают, когда уходят.
Возле котельной сидело штук семь кошек разного цвета и размера. Они не выглядели бездомными и голодными.
— Сколько их тут!.. — произнёс я мысли вслух.
— Это ещё они разбежались куда-то, — отозвалась главбух. — А то их тут штук тридцать было, если не больше.
Мы вышли из проходной завода, распрощались, и я поспешил домой. Сегодня ещё к Аркадию надо успеть за противогазом.
Дома, наскоро поужинав, пошёл за Славкой, тот уже напросился, без него не пойдёшь, опять обидится.
Мы подошли к дому Аркадия. Привычно постучав калиткой и не увидев дворовой собаки, прошли к дому, и я постучал в окно, в котором горел свет.
Почти сразу в окне показался силуэт Аркадия. Он скрылся и вскоре вышел к нам озадаченно, поглядывая то на меня, то на Славку.
— Добрый вечер, — поздоровались мы хором.
Только после этого на лице нвпэшника появилось понимание.
— Ой, я забыл совсем! — воскликнул Аркадий. — Искать надо. Заходите-ка оба.
Он пропустил нас в дом.
— Женя! У нас гости! — крикнул он во всю свою лужёную глотку.
Тут же откуда-то появилась супруга Аркадия — она была в бигудях. Но на ходу поспешно накрыла голову косынкой. И все еще хромала в гипсе.
— Ой. Это ты? — воскликнула она, увидев меня, и тут же засмущалась, явно вспомнив историю, как меня «спасала» от милиции, — Здравствуй, здравствуй. Понятыми, значит… А я-то напридумывала чёрте-чего… И что там было?
— Жень, ну ты что?! — одёрнул её Аркадий. — Может, об этом нельзя рассказывать. Или своим можно? — он сам с трудом сдерживал любопытство.
Подумав, что Аркадий с женой, как близкие соседи семьи Цушко, могли видеть и слышать что-то интересное, я решил подогреть их интерес, чтобы вызвать на разговор. Приз в двести тысяч рублей было найти очень заманчиво — это многое бы в моей жизни изменило.