— Василий Игнатьевич, — начал я, пока дед ставил чайник на примус. — Друзья мои сильно пострадали вчера, разбились на мотоцикле. В люк открытый влетели.
— Знаю, — не поворачиваясь, отрезал дед.
— Люк ещё пару дней назад на месте был. Зуб даю. Сам видел, — продолжал я.
Дед повернулся и с интересом уставился на меня.
— Василий Игнатьевич. Есть идеи, куда он делся? — пристально глядя на него, спросил я.
— А вот ты мне и скажи, мил человек, куда он делся? — с вызовом спросил меня дед.
Пришла моя очередь с интересом молча уставиться на него.
— Город сорок две тысячи населения, — почему-то разозлившись, на повышенных тонах заговорил дед. — Сорок люков в год пропадает! Сорок! Каждый люк, между прочим, семьдесят рублей стоит! Город чугунные люки десятками каждый год закупает вместо того, чтобы детские площадки отремонтировать! Вот ты мне и скажи: где люки?!
Последние слова он реально проорал. Накипело у мужика…
— Как это люки пропадают? — не поверил я своим ушам. — Что, просто, пропадают? В никуда?
Василий Игнатьевич раздражённо махнул на меня рукой.
— А их искали? Может, их на металлолом сдают? — предположил я.
— Попробовал бы их кто-нибудь принять на металлолом!..
— Но это же хищение социалистической собственности! — гнул я свою линию. — Что милиция?
— А что милиция? Рейд по металлобазам. И «нам что, к каждому люку милиционера приставить?» — зло передразнил кого-то дед. — Я с механическим заводом договаривался, дружинников выделяли. Сам месяц с ними по улицам ночами ходил…
— Не поймали, — подвёл итог я. — Места пропажи люков на карту города наносили?
— Наносили.
— И?
— Никакой чёткой картины, — развёл руками Василий Игнатьевич.
Или вы её не разглядели.
— Василий Игнатьевич, разрешите подключиться к этому делу. Пострадали наши друзья. Дело принципа, понимаете?
Дед смотрел на меня некоторое время, задумавшись.
— У меня с начальником УВД конфликт вышел из-за этих люков. Там дела по каждому люку или объединять надо было, но формальных признаков не нашли, или на каждый люк отдельное дело заводить… Послал он меня, короче. Не сам. В исполком вызвали и доходчиво так объяснили, что город по показателям на последнем месте из-за моих люков окажется. Короче, нет никакого дела.
— Вот те раз… Жертвы есть, а дела нет? — удивлённо пробормотал я. — Что, даже в этот раз?
— Не знаю! — с вызовом посмотрел на меня Василий Игнатьич и развёл руками. — Можно попробовать общественность поднять… Но я тебе этого не говорил! И, вообще, поздно уже!
Дед сообразил, что наболтал лишнего, и замахал на меня руками, выпроваживая из дома.
— Карту города с отметками дадите? — упёрся я руками в дверной косяк, когда дед уже начал меня выпихивать.
Он ослабил давление.
— Дам. Завтра вечером приходи. Найдем.
— Спасибо. Мы найдём того, кто люки ворует, — заверил я опешившего деда и смело пошёл по двору мимо беснующейся Маськи, покусывающей мои ботинки.
Не знаю, что меня убедило в том, что она не укусит, но по двору я прошёл очень эффектно. Шёл домой и представлял себе выражение лица деда.
— Ба, а сколько Игнатьичу лет? Мне показалось, он очень за место держится… — устроил я бабушке допрос, вернувшись.
Она уже уложила мелких у себя в спальне на Инкиной кровати, ей так удобнее, когда всё под руками.
— Да года два до пенсии осталось. Пятьдесят восемь, значит.
Как мне в той жизни.
Нет, дед-то он неплохой, за общее дело болеющий, но… Он должен был дожать это дело! Исполком, не исполком… В конце концов, на каждый горисполком найдётся свой облисполком!
Им показатели! А тут дети покалечились.
К Ивану, что ли, зайти? Во-первых, это всё случилось в ста метрах от его дома. Во-вторых, расскажет, завели хотя бы в этот раз дело или нет? Который час? Десятый… Не поздно? А не поздно! Нечего спать, когда у тебя под носом люки тырят!
Иван не спал. Вышел почти сразу.
— Здоров, — протянул он мне руку. — Какие новости от Славки?
— Был в больнице, — пожал я ему руку. — к нему не пускают, Эмма в палате в хирургии, её видел. Что у вас говорят по этому поводу?
— Несчастный случай, — пожал плечами Иван. — Не справился пацан с управлением.
— Подожди. А то, что люк опять кто-то спёр, и колодец открытый был, лужей притопленный? Это нормально?
— Он что, не знал, что там колодец? — вяло возразил Иван. — Чего он туда сунулся?
— Потому и сунулся, — возразил я ему, — что колодец только частично заливает и можно лужу по люку объехать.
— Что ты от меня хочешь? — устало уставился на меня Иван.
— Что хочу? Честного расследования причин аварии, — с вызовом взглянул я на него.
Иван с досадой вздохнул, махнул на меня рукой и пошёл домой, не прощаясь.
Не будет никакого расследования. Это и ёжику понятно. Если уж такой старый, битый, стреляный пёс, как Игнатьич, не попёр против системы, то молодому милиционеру это и подавно не надо.
И что делать? Ладно. Утро вечера мудренее. Надо идти спать. Но я этого так не оставлю. Милиция нос в сторону воротит — справимся сами.
Утром на стадионе меня уже ждали Тимур с Мишкой. Настроение у всех было паршивое. Заниматься руки не тянулись.
— Короче так, парни. — начал я. — Официальная версия аварии — Славка не справился с управлением. А по факту он влетел в открытый колодец. Кто-то спер люк, который там был буквально за несколько дней до этого. Я сам видел!
Парни возмущённо зароптали, но я их остановил жестом.
— Вчера говорил с начальником коммунальных предприятий города. Он утверждает, что в городе на постоянной основе кто-то снимает люки с колодцев. Сорок люков город покупает каждый год. Милиция с этого дела слилась, дружинники никого не поймали. Никто этим вопросом заниматься не собирается.
— Поймать и придушить мерзавца! — прорычал Тимур.
— Как минимум, — поддакнул Мишка.
— Мне обещали сегодня карту города с местами, где люки с колодцев снимали. Получу, и будем вместе анализировать, — пообещал я друзьям.
— Тут ещё такое дело… Может я не вовремя… — замялся Тимур.
— Что ещё случилось? — озабоченно спросил я брата.
— Кто вместо Славки на концерте будет выступать?
— Ох, ё-моё! Концерт… — ударил я себя по лбу. — Может, попросим Саньку Анжелиного? Толковый пацан!
— Давай, — оживился Тимур.
— После работы сегодня пойду Галию провожать к Анжеле и договорюсь с ним.
— А чего твоя у Анжелы? — заинтересовался Мишка.
— А с родителями поругалась, — небрежно отмахнулся я, чтобы не развивать эту тему.
Приняв решения по основным вопросам, мы успокоились и занялись тренировкой.
Оксана сидела на кухне. Одна-одинёшенька. Муж ушёл на службу. Дети разбежались кто куда. Разве так она представляла себе свою старость?
Нет, на Марата она не рассчитывала. У него шило в одном месте, он бы всё равно в Святославле долго бы не просидел. А вот дочка — это свет в оконце! Умница, красавица, замуж бы вышла, деток нарожала. Внучат на радость бабушке. Жили бы все вместе. И всем было бы хорошо!
Нет, откуда-то свалился на её голову этот Пашка! Москву ему подавай! И Галия туда же…
А как же жить всем вместе? А внучата?
Загит ещё упёрся. Нормальный парень, не лезь.
Как он чуть не за шкирку её потащил к ведунье! И ведь, если бы она не прикинулась, что ногу подвернула, так бы и пошли!
Надо что-то другое придумать…
В школе нас захлестнула обычная суета, день пролетел незаметно. Подготовка к экзаменам вышла на финишную прямую. На дом много задали.
Сразу после школы решил забежать в больницу до работы.
Первый шок после аварии прошёл, и я со спокойной душой навестил Эмму. Ничего не принёс ей, но это и не нужно было. У неё вся тумбочка была завалена гостинцами. А есть она толком не могла. Бедолага… Посмеялись с ней, что стройной к Славкиному выпускному будет, как балерина.
К Славке меня не пустили, сказали, что у него уже были сегодня мама и бабушка. Пока с него хватит. Попытался выяснить, в какой палате Клара Васильевна, Эмма хотела передать ей часть своих гостинцев.
Но меня ждал облом. Большой облом.
Клару Васильевну перевели в реанимацию. У неё состояние резко ухудшилось.
Вот тебе и здрасте. Как же так? Всё же только налаживаться стало…
Растерявшись поначалу, я стоял в холле больницы и лихорадочно соображал, что дальше делать. Поймав проходившего мимо доктора, с которым у Тимура когда-то была потасовка, забыл уже, как его зовут, спросил, чем можно помочь Кларе Васильевне?
— Готовьтесь к худшему… — тихо буркнул он и пошёл дальше по своим делам.
Только этого не хватало. Надо будет вечером к Герману зайти на обратном пути от Анжелы, попросить его в больницу съездить, может ему конкретнее скажут.
Побежал на работу.
Придя, уже без всякого удивления увидел записку на столе. От Галии.
— Срочно зайди к Сатчану!
Отпросился, зашел.
— Иди к нему, сказал сразу пускать тебя! — сказала Галия после поцелуя.
Сатчан очень обрадовался, увидев меня.
— Паша, выручай! — сказал он вместо приветствия.
— А что случилось?
— Да тут на военную базу доцент один, пенсионер, должен был по линии «Знания» к четырем часам ехать выступать, а он об табуретку споткнулся утром, и палец на ноге сломал. Всех, кто еще есть в списках лекторов, обзвонили, обошли — не могут. Вся надежда на тебя!
— А тема какая?
— Ох, тема сложная! Агрессивные устремления империализма против социалистических стран. Может, хоть что-то успеешь в газетах найти, если прямо сейчас в библиотеку пойдешь?
Ну, нашли сложную тему! Мне ей телевизор все уши прожужжал в двадцать первом веке. Это если не считать интернета. А также нашего вахтера и коллег по работе. Обоего пола. Ночью разбуди и спроси — на полчаса инфы хватит, разольюсь соловьем. А ежели днем…