— Ладно. Не кипишуй. Следствие разберется. Не виноват — отпустим. — остановил меня Александр. — Тут полно виновных, невиновный нам не нужен.
Стало понятно, что больше для Игната я сейчас сделать ничего не могу. Попрощался и пошёл в бухгалтерию, там меня уже, наверное, заждались.
Рыжий и Геннадьич, что шли из помывочной, но остановились, услышав впереди среди деревьев очень интересный разговор на повышенных тонах, в котором промелькнуло знакомое имя, многозначительно переглянулись.
— Слышал? — спросил седой рабочий приятеля. — Явно менты с кем-то общались. И догадываюсь с кем — по голосу узнал — тот паренек, что в бухгалтерии работает и Ваське морду бил. Надо же, как бухгалтерия за сварщика нашего бьётся, — удивлённо покачал он головой.
— Да… И среди конторских нормальные люди встречаются. — подтвердил Геннадьич, и оба приятеля, выждав с минуту, чтобы милиционеры не догадались, что они слышали разговор, пошли дальше.
Вернувшись, заглянул к Ирине Викторовне, Ахмад был ещё там.
Они уже прикинули план мероприятий. И составляли список членов комиссии. Пока что в неё решили включить сотрудников бухгалтерии и экономического отдела.
— С одной стороны, чем больше людей, тем лучше. Меньше на каждого работы придется. А с другой… кому сейчас можно доверять? — проговорил с досадой Ахмад.
Я понимал, почему он периодически кривится. Ругает себя, что за собственным замом-прохиндеем ничего такого не заметил. Понятно, есть с чего расстраиваться!
Повисло напряжённое молчание.
Ирина Викторовна, взяв список, вышла из кабинета, оставив дверь нараспашку и передала список Изольде.
— Инвентаризационная комиссия в приказ, — сказала она ей.
Я так понял, что совещание закончилось.
Мы с Ахмадом вышли, и я уселся за свой стол.
— Кстати, — вспомнил я, — случайно, не слышали, для чего металл в таком количестве с завода похищали? Куда его сбывали?
— Железо кровельное куда? — усмехнулся Ахмад.
— А-ааа, тогда понятно. Тогда да. Это хороший был бизнес, — согласился я.
Даже очень хороший. При существующем-то дефиците стройматериалов. Отвези на сотню километров от завода, чтобы никаких следов найти не могли, и продавай небольшими партиями по селам всем, кто строится. С руками оторвут, и цену сбивать даже не будут. Железная крыша в деревне еще с довоенных времен — предмет большого престижа!
— Теперь ясно, чего они так засуетились, что даже на покушение решились, — проговорил я. — Будем надеяться, что никого из мерзавцев на свободе не осталось.
— Всё может быть… Я сейчас ничему не удивлюсь, — махнул рукой Ахмад. — Эх, на своего зама никогда бы не подумал…
— А на кого покушались? — растерянно смотрела на нас с Ахмадом главбух, появившись в проеме двери.
УПС! Шанцев её не посвятил в то, что на Васю-негра напали? Ну да, в принципе, и не должен был, наверное. Нельзя мне в шпионы идти, проколюсь тут же. Когда среди хороших людей нахожусь, расслабляюсь. С другой стороны, и так уже устал, что приходится постоянно шестнадцатилетним парнем притворяться и ни слова никому нельзя сказать, что 58 лет прожил. Слишком много того, что приходится скрывать по полной программе, вот и прокалываюсь по мелочам.
Изольда, читавшая до этого список, тоже напряженно уставилась на меня, ожидая ответа.
— Так на тройняшку, я металл имел в виду! Простите, неудачно выразился, — придумал я на ходу. — Хотели и её тоже в ход пустить.
Проболтался — выкручивайся, подумал я, заметив ухмыляющийся взгляд Ахмада. Он оценил, как я ловко отбрехался.
— Ой, а меня тоже включили? — испуганно спросила Изольда, изучив список комиссии. — Это точно не опасно?
— Изольда Марковна, — усмехнулся я. — Не бойтесь. Кругом милиция. Нас в обиду не дадут.
— У меня сын, — запричитала Изольда. — У меня человек появился впервые за столько лет. Я не хочу. Я боюсь.
— Ну, Изольда Марковна, вы всегда принимали участие во всех комиссиях, а сейчас сливаетесь. Только подозрения вызовете… — сказал Ахмад.
— У кого? — вытаращив глаза, перебила она его.
— Ясно у кого! — сказал Ахмад, выразительно махнув рукой на дверь. — У следствия! Всё хорошо, вы член комиссии, она большая и никакой опасности нет. Расслабьтесь и работайте.
— Расслабьтесь и работайте, — передразнила его главбух. — Весь город на ушах!
— Ну, так получилось, — развёл руками Ахмад. — Что ж теперь делать? Тоже на уши становиться?
— А когда начнем? — спросил я. Пока велась эта словесная баталия, я помалкивал, но что-то выяснение отношений затянулось. Решил перевести разговор в деловое русло.
— А собственно, что тянуть? — спохватился Ахмад. — Давай я тебя, пока что, со своими сотрудниками познакомлю, которых в комиссию включу. Ирина Викторовна у Шанцева приказ подпишет и приступим.
На том и порешили. Прошли с Ахмадом в его отдел.
— Ну, Апполинарию и Петра ты знаешь, — начал представлять мне своих сотрудников Ахмад. — Тигран Арамович Мелкумян и Жанна Амоевна Хачикян.
Тигран Арамович выглядел как типичный армянин, было ему на вид лет сорок. Среднего роста, полноватый, лысеющий, с хитрым прищуром улыбающихся глаз. Сразу как-то вызывал симпатию. Умеют это некоторые делать, даже совсем не выглядя, как киногерои! Может, потому, что походил на типичного дядюшку, что есть у каждого?
— Тигран, — просто представился он, пожимая мне руку, а я никак не мог отвести взгляда от идеальных стрелок на его брюках.
Как он это делает? Джинсы в прошлой жизни и бабушка в этой, конечно, здорово меня расслабили, давно я не гладил брюк. Хотя, я не один такой. Брюки Жанны, к примеру, вообще не имели стрелок.
Жанна Хачикян лет двадцати пяти на армянку не похожа была от слова совсем. Огромный нос с горбиной, я бы сказал, а не с горбинкой и пышная рыжая шевелюра, как у Анжелы Дэвис, делали её образ комичным. Просто клоун!
Не сумев сдержать улыбки, поприветствовал её. Она совсем не обиделась, видимо, привыкла к такой реакции на свой внешний вид.
— Что, нравлюсь? — улыбаясь во весь рот, спросила она и повернулась ко мне в профиль. Показала мне свой нос во всей красе, комично вздёрнув его, и сама же рассмеялась.
Вот, молодец, не унывает.
— Да уж, от каких же предков тебе такое счастье досталось? — спросил я.
— От предков!.. — прыснула она со смеху. — Это дядя Тигран меня маленькую уронил! Мордой в асфальт.
Тигран смутился. А я с интересом переводил взгляд с одного на другого. Значит, они родственники. Как я про дядюшку угадал!
— Ну, хорошо, нос от дяди Тиграна, — рассмеялся я. — а причёска?
— От парикмахера, — хитро улыбнулась Жанна. — Это химия.
— А рыжий цвет?
— Хна.
Во даёт! Она намеренно довела свой облик до абсурда и совершенно гармонично в нём смотрелась. Интересная личность. Нестандартная для этого времени. Решиться необычно выглядеть в советской провинции — дорогого стоит. Даже страшно представить, как ее заводские кумушки заклевывают в разговорах, наверное, икает постоянно.
Закончил со знакомством, побежал на рабочее место. Пока приказа про комиссию нет, надо делом заниматься. Потом может не оказаться времени. А Изольда не обязана меня постоянно выручать, да и ее саму в эту комиссию включат. Не будет у нее времени.
Кстати, только подумав про Изольду, вспомнил про ее фразу, что она нашла себе мужчину. Ну, дай бог, все у нее сложится! Нашли мы с ней общий язык, и теперь работать стало достаточно комфортно.
Несмотря на всю эту суету, нашел время и чтобы зайти к Сатчану. Все же договаривались, да я и сам заинтересован в результате. Галия обрадовалась при виде меня, но я отметил, что она напряжена. Ну да, сейчас весь завод стоит на ушах!
— Один он? — кивнул я на дверь после объятий и поцелуя.
— Да, заходи, только учти, что он на нервах. Ему уже сверху звонили, там недовольны этими арестами, ругали, что мало занимался воспитательной и профилактической работой на заводе. Мол, комсомол свою роль не выполнил.
Я задумался. Большой житейский опыт свидетельствовал, что к злому начальнику лучше не соваться, а прийти в другое время. С другой стороны, моя ситуация не была типичной. Прямым начальником Сатчан мне не был, а то, что он сейчас еще в более сложной ситуации, чем раньше, мне только на пользу. Тем выше будет ценность моих советов. Да и обещал, что зайду, несолидно нарушать обещание. Решившись, я постучал в дверь.
— Заходите! — услышал голос Сатчана. Ну да, даже по интонации одного этого слова стало понятно, что прежней расслабленности и в помине нет.
Зайдя внутрь, остановился в дверях:
— Договаривались встретиться по инициативам. Актуально, или в связи со всей этой беготнёй…
— Заходи, заходи! — сказал вспотевший впервые на моей памяти Сатчан, галстук которого свисал влево вместо безукоризненной прямой стрелки, как обычно, пригласил меня жестом присаживаться, — что эта беготня — все, что можно было просрать, уже просрали. Теперь только принимать последствия…
Ну, значит, я правильно оценил ситуацию — теперь я ему еще больше нужен. Это хорошо.
— Итак, первое предложение — комсомольский аудит. — начал я излагать. — Предлагаю сформировать группу понимающих в работе заводов комсомольцев, включая меня, и начать проверять промышленные предприятия. Там можно много чего накопать, всяких нарушений, очень хорошо для отчетов…
— Идея хорошая, но это уже есть, — сказал Сатчан, прервав меня, — называется «Комсомольский прожектор». Сотрудничество с органами народного контроля, да. Кстати, я тоже участвовал, у меня даже и значок есть. Сейчас покажу.
Порывшись в ящике стола, достал и положил на стол значок. Ленин, как водится, с надписью «ВЛКСМ» понизу, а под ним надпись «Комсомольский прожектор».
Да, никогда еще Штирлиц не был так близко к провалу! Я и понятия не имел, что такое движение существовало. Впрочем, понятно почему — в прошлой жизни я был членом комсомола, но на руководящие должности не лез, и просто платил членские взносы. На жизнь зарабатывал, и дальше комсом