На самом деле я уже продумал, что лучше сделать, если найдем похитителя. Тогда можно было бы Ивану помочь по службе продвинуться. Мне в будущем никогда не помешает высокопоставленный человек в милиции. Он может тогда по моему совету открыть побольше дел о кражах и разом их все раскрыть, задержав преступника. Это не только статья в газете будет, это и на повышение по службе может потянуть. Если что-нибудь нароём, надо будет Ивану идею подсказать.
Отзанимались на автопилоте, живо обсуждая детали предстоящей операции. Тимур просил подключить своих друзей Женьку и Валерика, ручался, что парни они серьёзные, не болтливые.
— Ну, тогда девчонок еще поищите подходящих, а то нам их не хватает, — на автомате ответил я, а сам с удивлением подумал: надо же, как времена изменились!
Пикантность ситуации заключалась в том, что гонявшая нас со Славкой когда-то компания теперь будет искать обидчика одного из нас. Причём, для них это будет не просто развлечение, а дело чести! О, как!
В школе застали какую-то непонятную суету и нездоровое возбуждение в классе. Вместо иностранного языка нам устроили внеплановый классный час. Присутствовали Кириешка, комсорг школы, чуть позднее к нам присоединился Игорь Иванович.
— Что происходит? — спросил я одними губами Тимура, что сидел теперь с Веткой на третьей парте слева от меня. Он в ответ только плечами пожал. Тоже ничего не знает.
И Юльки, как назло, не было, она всегда в курсе всего.
Юлька пришла одновременно со звонком. Заплаканная, на ней просто лица не было. Я откровенно испугался за нее. Подумал, что случилось что-то серьезное. Тут и так не просто, неужели это еще не вся черная полоса?!.
Но по тому, как на ее появление среагировали педагоги и комсорг, я понял, что они здесь по ее душу. Глазами ее провожали, пока шла от двери до парты так, что шеи даже синхронно поворачивались. Неужели узнали про беременность! Это же СССР, тут все строго! Но откуда?
Юлька села за свое место за партой и уткнулась лицом в сложенные на парте руки. Она тихонько плакала.
— А что происходит, вообще? — вырвалось у меня.
Директор взглянул на Кириешку и жестом велел ей начинать.
— А происходит то, Ивлев, что вашему классу нужен новый комсорг! Решением педсовета Юлия Вабищевич, столько лет прикидывающаяся честной, ответственной и добросовестной комсомолкой, смещена с должности комсорга за аморальное поведение!
— А что она сделала-то? — прозвучал любопытствующий голос с задних рядов.
— Что сделала, что сделала! — проворчала Кириешка, — в общем, аморальное поведение. Это дело педсовета, а не ваше, не нужны вам подробности!
— Залетела она… — раздался шепот откуда-то оттуда же. Вот же, блин, как быстро кто-то еще узнал! И радостно и без сомнений сдал свою же одноклассницу классу. Ну да, такова психология толпы — подтолкнуть падающего… Ходила Юлька хоть каким-то начальником от комсомола, а теперь приятно видеть ее низверженной и хочется еще поглумиться…
Класс тут же загудел… Изумленно в основном. Из гула голосов слышались:
— Что, правда, что ли?
— Обалдеть!
— Комсорг!!!
— С кем?
И плевать на директора, на Кириешку, на школьного комсорга! Уж больно неожиданная новость! А администрация молчала, словно ничего особенного и не происходит в ее присутствии. Шумят школьники, не обращая внимания на руководство, и ничего такого, так и надо. Ясно, что их это устраивало — сами беленькими остались, ничего детям не сказали конкретно про причину принятого решения. Но своим молчанием только что подтвердили, что лежит в основе решения о снятии с должности Юльки.
Я встал.
— Минуточку внимания! Хотел бы сказать несколько слов по возникшей ситуации.
Заинтригованный директор кивнул мне, мол, говори!
— Очень жаль, что она вообще возникла, эта ситуация. Но спешу сообщить, что есть и плюс — вскоре в СССР возникнет новая молодая семья. Юля и ее муж Игнат будут воспитывать малыша.
Я спокойно смотрел на Кириешку, а у неё во взгляде мелькнуло удивление, она была уверена, что я был не в курсе, как и все.
— И, по-твоему, то, что произошло, это нормально? — с вызовом спросила она меня.
— Нет, конечно. На мой взгляд, слишком рано. Могла бы ещё погулять и пожить в своё удовольствие. А как нагулялась, так и выходила бы замуж. Зачем так рано впрягаться в бытовые хлопоты? Стирка, готовка, пелёнки, распашонки, ясли… Зачем всё это, когда есть танцплощадки, учёба в университете и приятная компания? Лет пять ещё, точно, можно было бы подождать. Куда спешить?
— Всех парней нормальных разберут за пять лет, — с сомнением в голосе тихо сказала Ветка.
Несмотря на непростую ситуацию, класс грохнул хохотом после этой ремарки.
— И кстати, понимания и сострадания все заслуживают, — спокойно продолжил я. Класс затих. — Все совершают ошибки. И важно, как люди их потом исправляют, если их можно исправить. В том, что произошло, хорошего мало, но и трагичного ничего нет. Юля замуж собирается после выпускных экзаменов. Да, рано! Да, можно было бы закончить институт сначала. Но она свою будущую карьеру приносит сейчас в жертву своему будущему ребёнку. Она выбрала его родить, а не пыталась избавиться от него втихаря разными живодёрскими методами. Она заботится о своём здоровье во время беременности, не пьёт, не курит. Так что очень жаль, что так случилось, но что теперь поделать?
— Ну не в школе же! — зашипела Кириешка.
— Всё правильно, — согласился я с ней. — Но ключевое слово «случилось». Уже случилось! Мы уже стоим перед фактом и изменить ничего не можем. Ребёнок уже есть! И надо исходить из этого, а не трепать нервы будущей матери. И кто, вообще, раззвонил об этом на всю школу? — я обвёл взглядом всех присутствующих. Планировалось, что никто ничего не узнает до поры до времени. Выйдет Юля после школы замуж и всё. И рожать, кстати, она будет уже в восемнадцать. — Я сел, предоставляя ответное слово классному руководителю, но подумав, встал опять. — И новым комсоргом класса предлагаю избрать… меня.
Юльку в обиду не дам. А в должности комсорга будет удобнее её защищать. Тем более, что учиться осталось совсем недолго. С обязанностями Юлька поможет.
Класс загудел. Комсорг школы опешил от такой моей нескромности и поглядывал на Игоря Ивановича. А тот смотрел задумчиво, смотрел, а потом пожал плечами и встал.
— Ещё кандидатуры есть? — спросил директор. Предложений не последовало. — Ну что ж. Тогда голосуем. Кто за то, чтобы новым комсоргом 10 класса «А» был избран Павел Ивлев?
Как ни корёжило школьного комсорга, но пришлось ему произнести:
— Пять воздержались, остальные за… Но твою кандидатуру ещё утвердить надо, — с надеждой, что меня, может, ещё завернут, произнёс он, глядя нам меня с неприязнью.
Тебе-то я что плохого сделал? Или конкурента во мне видишь? Это как вообще, если я через несколько недель из школы ухожу? Или просто неприязнь?
Но на этом дело не закончилось. Директор и комсорг вышли, а Кириешка встала и начала читать нам длинную занудную лекцию о необходимости вести себя достойно. Никто не слушал, все поглядывали больше на Юльку, а некоторые даже сочувственно. Она, бедолага, ни на кого не смотрела, как уставилась взглядом в парту, так глаз и не поднимала.
После классного часа всех отпустили на перемену, а меня Кириешка к себе в учительскую позвала. И начала пытаться убедить меня, что нельзя защищать Юльку в сложившейся ситуации, нельзя препятствовать травле другим в назидание.
— Как это ни странно, но к тебе одноклассники прислушиваются, — вдруг сказала она. — И ты должен вести себя достойно советского ученика и комсомольца, порицать недостойное советского человека поведение.
Мне осталось провести в стенах школы чуть больше месяца. И я счёл допустимым открыто высказать своё мнение. Что она мне сделает? Оценки на экзаменах занизит? Но директор, вроде, меня услышал, когда я про Юльку выступал. И раз поддержал, по факту, мою кандидатуру в комсорги, то ничего против сказанного не имеет. Другое дело, что сам про это сказать не может никак в силу должности. А так-то он мужик мудрый. Так что черт с ним, поговорю с Кириешкой посвободней, может, и ее удастся убедить.
— А если её вконец затравят? А если она повесится?! Вы как с этим жить будете? — спросил я классного руководителя, начиная раздражаться. — А если не повесится, но ребёнка больного родит из-за переживаний? Вы этим своим «воспитательным процессом» чего добиться хотите? Нормальным девчонкам отвращение к материнству привить? Они же ещё дети, у них психика ещё незрелая, выработается сейчас отрицательный условный рефлекс на беременность и будете потом удивляться: что это у нас в стране с демографией?! Ой, надо срочно престиж женщины-матери поднимать! А как его поднимать? Если на подкорку ещё в школе записали: дети это плохо!
— Ты сам сказал, что вы ещё дети, — настойчиво прервала меня Кириешка. — Это что начнётся, если у нас школьницы в школу беременные ходить будут?
Она строго смотрела на меня. А я что?
— Хорошего в том, что Юлька залетела, нет ничего, — кивнув, согласился я. — Но она сама себя уже достаточно наказала, лишив себя беззаботной молодости, учёбы на дневном, будущей карьеры. Не надо её ещё больше добивать. Зачем?
— Чтоб другим неповадно было, — отрезала Кириешка.
— А другие что, не в состоянии сравнить жизнь студентки дневного отделения и юной матери, закопавшейся в пелёнках и подгузниках, разрывающейся между ребёнком и попытками заочно учиться? — спросил я. — И, кстати, вы, санкционируя травлю, вынудите сейчас молодую семью бежать из города и никто из подрастающего поколения не увидит и не поймёт, чем же так плохо выходить замуж сразу после школы.
Отпустила она меня со словами, что я малодушный и комсорг из меня не выйдет.
Прямо, бегу и рыдаю!
Выйдя из учительской, поспешил к кабинету географии. Всё уже сидели в классе, вот-вот должен был начаться урок, но педагога ещё не было. Юлька сидела за нашей партой, по-прежнему опустив глаза. Класс жил своей жизнью, её никто не трогал, но чувствовалось какое-то напряжение.