Дальше по ходу у меня был дом Мишки Кузнецова.
Друг с энтузиазмом доложил мне, что у нас в команде на подработку в стройотряде на август уже точно есть шесть человек: Лёха Мужицкий, Олег Афанасьев и его друг по двору Женёк. Мишка ещё закинул удочку другим парням, к августу он гарантировал восемь человек, я девятый.
Отлично. Завтра снова заскочу к Сатчану, изложу диспозицию. Может, еще до отъезда все и решим, не понадобится потом через Галию договариваться.
Добравшись, наконец, до дома вывел гулять Тузика. Идти уже никуда не хотелось, стоял у калитки и ждал, когда щенок нагуляется.
Мысли вернулись к поступлению и тем возможностям, которые открыл мне Сатчан. Истфак, журфак — все это интересно. Но! Я все же экономист, а кто мне позволит в СССР, закончив истфак или журфак, работать на ответственных должностях экономистом? Эх, блин, все же придется идти на экономический факультет МГУ.
А по нему все более-менее ясно. Надо брать что-то, максимально удаленное от истории КПСС и прочего схожего. Нашел на днях в одной из московских статей большую статью про МГУ с перечислением самых популярных специальностей. Так вот там была и такая — «Математические методы в экономике». Вот она, моя будущая специальность, судя по всему!
Успокоившись, позвал Тузика и вернулся в хату.
На столе лежала развёрнутая газета, наша, Святославская. На последней странице было обведено одно из частных объявлений. С интересом прочитал его, и до меня дошло кое-что важное, когда дочитал до места, что в доме есть винтовая лестница. О, так это же наш дом продаётся! Бабуля решилась. Ну, и хорошо.
Под газетой нашёл корзинку с пирожками, налил себе чаю и стал просматривать остальные объявления в поисках адреса Никифоровны.
Вскоре пришла бабушка и устало плюхнулась на стул у стола.
— Ты где так ухайдокалась? — удивился я.
— Никифоровне вещи собирать помогала. Ой, Пашка, не зря говорят: один пожар равен двум переездам. Столько барахла за всю жизнь набралось. Старьё всякое Анькино перебирали… И выбросить жалко, и везти с собой смысла нет, и людям предлагать неудобно.
Бабушка окинула взором нашу хату и тяжело вздохнула.
— Ба, я всё твоё барахло перевезу, не беспокойся! — поспешил успокоить её я.
— А надо ли тащить его с собой? — скептически взглянула на меня бабуля. — Я, пожалуй, начну потихоньку готовиться к переезду. Повыкидываю всякую рухлядь ненужную. А ты вернёшься из Москвы и переедем.
— Подожди, бабуль, может там дом уйдёт, пока мы тут с продажей возимся.
— Паш. Мы уже задаток отдали. У Никифоровны с собой было. — вдруг призналась бабушка. — Никуда он уже не уйдёт.
Вот, так новость. Ну, хорошо. Теперь, значит, никакой спешки. Спокойно продаём дом и перебираемся. Интересно, насколько это безопасная сделка? Как в СССР это было? Как оформлялось?
Начну сейчас бабушку расспрашивать, сколько они задаток оставили, как оформили? Ещё на мысли тревожные натолкну, будет волноваться…
Будем надеяться, Никифоровна и бабушка тётки жизнь повидавшие, опытные, обмануть себя не дадут.
Глава 9
Утро на стадионе прошло в обычном режиме. Славка начал пытаться влиться в тренировочный процесс, но было заметно, что ему это стоит больших усилий.
— Слава, не переусердствуй, — тормозил его Марат. — Повышай нагрузку постепенно. Дай рукам вспомнить, как с усилием работать.
Но Славка стал после аварии упёртый и себе на уме. Чтобы от него отвязались, он согласно кивал головой, но делал всё равно по-своему. Авария и ситуация с Эммой, вообще, довольно сильно повлияли на характер друга. Он не только повзрослел. Проявились черты характера, которые раньше в общении с ним особо не были видны: злость, склонность замыкаться в себе, упрямство это ослиное. Эти вещи нужно обязательно отработать, причем срочно, чтобы доминирующими не стали, в привычку не вошли.
Эх, был бы я психологом, толку в этой ситуации от меня было бы побольше. А так только и оставалось, что присматривать за Славкой, чтобы сильно на тренировке не перенапрягся и не повредил себе чего. Замечания делать в такой ситуации бессмысленно, даже вредно. Мысль поискать в Москве хорошего психолога и проконсультироваться с ним про друга и про то, как себя с ним вести, засела в голове. Надо ее хорошо обдумать. Отношение к психологам в Союзе, конечно, своеобразное, особенно в провинции. Но в столице, может, больше шансов будет найти спеца, да и предвзятости поменьше будет. Лучше пусть специалист Славку уму-разуму поучит, а не жизнь. Жизнь — слишком жестокий учитель.
Утром попросил бабулю не выбрасывать ничего у Никифоровны без меня. Я сегодня из Брянска вернусь и сразу к ней. Вдруг, что интересное бабушки пропустили по незнанию. Надо проверить, а то у них тут ещё нет понимания об истинной ценности некоторых вещей. Вон, Юлькиному деду альбом дореволюционный кто-то за бутылку подогнал.
И с тайником на чердаке надо решать. Иконы и утварь церковная там оставаться не должны. Неизвестно, кто наш дом купит. Да и неправильно это. Я нашел, мне и заботиться, значит, о том, чтобы не пропали эти вещи. Иконы явно старые, намоленные. Кто-то их спас, припрятал у нас в доме. Пусть лежат себе. Как время придет подходящее, церкви передам, польза будет, послужат еще.
Вот только куда перепрятать их? Вопрос хороший. В Москву с собой — точно не вариант. Обнаружат, проблем не оберусь. Причем, даже если обнаружит Галия, не возьмусь сказать, чем дело закончится. Отношение к религии у многих категоричное. В ее глазах я стану, скорее всего, на одну ступень с ее мамой, которая в ведуний верит с упорством, достойным лучшего применения. Надо найти достаточно надежного человека, которому можно доверить хранение такого непростого содержимого. Думать надо, короче. Хотя, о чем тут думать! Положа руку на сердце, пока я только одного такого человека знаю. С ним и поговорю.
На заводе старался Славке только помогать, давать больше действий делать самому. У него за ночь новая информация разложилась в голове по полочкам, появились вопросы. Это очень хорошо, у него всё получится. Так ему и сказал. Разбирались с путёвками дольше, чем я один обычно это делал, но всё равно быстро.
Решил также представить Славку Сатчану, как очень активного и деятельного комсомольца. Пока вёл друга в комитет комсомола, намекнул ему, что Галия не будет всю жизнь в помощниках у Сатчана сидеть, и советовал ему проявлять инициативу по комсомольской линии с прицелом, в будущем, занять место полуосвобождённого помощника секретаря заводской комсомольской организации.
— Это очень неплохое место и хорошая запись в личном деле, — объяснял я другу по дороге.
На самом деле я хотел сразу двух зайцев убить: дать шанс Славке проявиться по комсомольской линии и подсластить Сатчану увольнение Галии.
— Доброе утро! — приветствовал я подругу.
— Ой, Слава! — удивилась она, даже забыла меня поцеловать. — Какими судьбами?
Из своего кабинета вышел на шум Сатчан.
— Вот, на работу устроился… — смущённо проговорил Славка.
— Познакомьтесь. Мой друг и одноклассник Станислав Комарцев, со вчерашнего дня сотрудник заводской бухгалтерии, — представил я Славку Сатчану. — Готов включиться в жизнь комсомольской организации завода и активно в ней участвовать.
— Очень хорошо… — заинтересованно поглядывая на меня и с настороженностью на Славку, ответил Сатчан. — Павел Игоревич, — протянул он руку Славке.
— Я Славу знаю с первого класса, он очень ответственный и исполнительный, — заливался я соловьём. — На него вполне можно возложить обязанности твоего помощника, пока Галия будет в отпуске.
— Даже так? — Сатчан поднял одну бровь и с ещё большим интересом посмотрел на меня.
Галия, опешив, моргала ресницами, открыв рот от удивления. Понятно, она и не думала о том, как тут Сатчан один останется. Уже, небось, чемоданы собрала и всеми мыслями в Москве уже оказалась.
— Очень рад, что в наших рядах прибыло, — наконец, проговорил Сатчан. — Это очень важно иметь рядом верных соратников. Я уже думал, что один тут останусь, пока Галия в отпуске будет. Но раз так, то прекрасно. Помоги ему в дела вникнуть, — обратился он к Галие и вернулся к себе в кабинет, оставив дверь открытой.
— Я оставлю тебя, учись, вникай, запоминай, — сказал я Славке. — А лучше, всё записывай. А мне ещё в школу надо…
Ошарашенный неожиданно навалившимися на него обязанностями помощника комсорга, Славка на автомате мне кивнул. Галия усадила его за свой стол и с энтузиазмом взялась за его обучение. Похоже, она догадалась, какой у меня план.
— Не прощаюсь, — сказал я громко, чтобы Сатчан слышал.
«Ну, Пашка даёт! — думал комсорг. — Притащил друга, отрекомендовал, любите, говорит, и жалуйте, доверяйте, как мне. Что за игру он затеял? Ладно. Подыграю пока, посмотрим, что дальше будет. В любом случае, хоть какой-то помощник лучше, чем никакого».
Поспешил в школу, надо застать директора, кровь из носу! Если он в отпуск уйдёт, без него мне вряд ли кто-то хорошую характеристику на Тимура напишет. Мне повезло, Самойлов был ещё в школе. Где именно, мне секретарша сказать не могла.
— Он мне очень нужен. Вопрос жизни и смерти! — напугал я секретаря, надеясь, что она его задержит, если мы с ним разминемся, а сам побежал искать его по этажам.
— Самойлова не видели? — спрашивал я всех встречных, пока мне не сказали, что он на школьном стадионе вроде был.
Побежал на стадион. Застал директора беседующим на трибунах с каким-то мужичком, подошёл, ненавязчиво встал рядом, кивнув ему вместо приветствия, и стал ждать, пока он освободится.
Они обсуждали ремонт, долго, подробно, я уже сел поодаль, устав стоять.
Наконец, у директора дошли руки до меня.
— Павел! — строго позвал он меня. — Что у тебя?
— Игорь Иванович. Я опять за брата хлопотать… Он из комсомола вылетел, ему теперь в военное училище не поступить.