плитку, материалы строительные не так просто будет.
И, кстати, что у них тут с газификацией? Дед Трофим топился по старинке дровами, о газификации своей избы не помышлял. Попросил бабушку познакомить меня с соседями справа, хотел с ними переговорить на эту тему.
В субботу вечером, набрав баранок с конфетами, бабушки повели нас с Галиёй к соседям знакомиться. В доме справа жили супруги Ольга и Валентин лет пятидесяти. Дети в Москве живут и работают. Оба супруга учителя местной колхозной школы. Ольга учитель музыки, а Валентин преподаёт историю и обществоведение. Разговорились с ними за чашкой чая, соседи оказались очень интересными собеседниками.
Увлечённые люди. Организовали при школе музей старинного быта и истории края. Собирали по округе старинные вещи, книги, открытки. Записывали воспоминания сельчан. Повесили несколько памятных досок в честь заслуженных земляков. Благодаря своему увлечению, они собрали очень много материала по дореволюционному прошлому этой местности, рассказывали очень интересно и увлекательно, решив, что мне это обязательно надо знать, раз я теперь здесь поселился.
Так заслушался, что сам позабыл вначале, зачем пришёл. Но затем все же припомнил. И, когда Валентин вышел покурить, я увязался за ним задать пару интересующих меня вопросов. Валентин оказался не только увлечённым историком-энтузиастом, но и толковым обстоятельным хозяином. Он показал мне свой септик, рассказал, как заводил в дом воду из колодца.
— А газопровода здесь нет, — ответил на мой вопрос сосед. — Баллонным газом пользуемся. Ну и печь оставил, само собой. Запас дров есть на пару месяцев. Мало ли что…
— Согласен. Мы тоже не будем печь разбирать, — кивнул я. — Пусть будет.
На мой вопрос, где местные берут стройматериалы, сантехнику и прочее, Валентин, хитро взглянув на меня, ответил:
— А кто где может, там и берёт. У кого как получается.
Логично в принципе. Крутись, как можешь.
— А кто у вас тут ремонтами занимается? — продолжал допытываться я.
— Все, — немного удивленно взглянул на меня Валентин. — Каждый мужик должен уметь дома ремонт сделать. Учись! Без этого никак. Вопросы будут или тяжёлое что-то надо будет поднять, зови, помогу, подскажу.
— Что, и септик на пару-тройку колец самому копать? — с сомнением спросил я. — И колодец?
— А что там его копать? — усмехнувшись, ответил сосед.
Вот тебе и учитель истории. Это советский учитель. Он не только септик сам откопает, он и автомат в руки возьмет с охоткой, если война.
— А на сколько колец у вас тут колодцы? — поинтересовался я.
— У нас тут восемь-девять в основном у всех.
— И что, вы один себе колодец копали?
— Зачем же один? С детьми копали. Я внизу, они наверху вёдра с грунтом вытягивали.
— Ну, у меня детей ещё нет. — оценил я такой трудовой подвиг и мысленно добавил: Хочу, чтобы были, поэтому в яму несколько метров глубиной предпочту не лезть. Жуть сколько историй, как людей заваливает землей насмерть в процессе самостоятельной копки колодца. Это умеючи надо делать, а не просто демонстрировать трудовой энтузиазм и опрометчивую храбрость, не разбираясь в грунтах.
Вслух же сказал:
— Я бы специально обученных людей для этого пригласил. Нет у вас на примете кого?
— Поговорить с людьми надо. В посевную и уборочную ты никого тут не найдёшь, а ближе к зиме можно будет поискать.
— Му-ууууууу! — вдруг громко раздалось совсем рядом. От неожиданности я аж присел.
— У вас корова, что ли? — спросил я рассмеявшегося Валентина.
— Да. Завели. В деревне тяжело без коровы. — как о само собой разумеющемся ответил сосед.
Ну, все хорошо, я все еще коренной москвич, раз меня коровой можно напугать. От сердца отлегло — боялся, что полгода в Святославле меня могли испортить.
Вышла Ольга и поспешила к хлеву, который я принял за обычный сарай. За ней вышли мои бабушки и Галия.
— Так заболтались, что про вечернюю дойку забыли, — смеясь, прокомментировала Никифоровна.
Мне стало любопытно, как учитель музыки будет корову доить. Заглянув в хлев, увидел привычно сидящую на маленькой скамеечке Ольгу, ласково разговаривающую со здоровенной животиной.
— Зорька, Зорька… — приговаривала Ольга, протирая ей мокрым полотенцем вымя. Корова повернула ко мне голову и умнейшими глазами посмотрела на меня так осуждающе, как будто я за девчонками в бане подглядываю.
— Всё, всё. Ухожу. — прошептал я, чтобы успокоить Зорьку. А то ещё разнервничается, ведро опрокинет или Ольгу толкнёт. Ну её…
— Надеюсь, вы не собираетесь корову заводить? — спросил я своих.
— Что, испугался? — ткнула меня слегка в бок бабушка.
— Конечно. Это ж сена сколько надо на зиму заготовить. — нашёлся, что ответить я. Хотя на самом деле, у меня опыта в животноводстве нет никакого. Из всех знаний у меня только то, что к лошади нельзя сзади подходить. Про коров вообще молчу. С какой стороны к этой живности надо приближаться, не хочется и выяснять.
Галия, как ни странно, была не против коровы в принципе.
— Если бы я жила в деревне, обязательно корову завела бы, — уверенно заявила она мне.
Ну-ну… Пасти по графику свою и всех соседских коров… Или скидываться на пастуха. Доить по часам. Просто, не знает, о чём говорит. Не даром же через пятьдесят лет в деревнях, хорошо, если пара коров на целую деревню наберётся.
— Значит, нужно срочно квартиру нам искать в городе, чтобы я мог наслаждаться жизнью только с тобой, а не с тобой и с коровой, — сказал я, как бы в шутку.
— Ой, да мне пока и в общежитии очень комфортно! — скромно сказала Галия.
Хорошая она у меня, скромная. И смысл в ее словах есть — мне надо связями обрастать, а это гораздо лучше делать, проживая в общежитии. Просто приходить на занятия — это одно, а жить в одном здании с людьми пять лет — это другое. Совсем другого качества знакомства образуются. Да и как бы мне не надорваться, погнавшись за двумя зайцами. Надо дом благоустраивать срочно, бабушки — они не вечные, надо успеть им создать условия для комфортной жизни. А денег у меня не так много и осталось после вояжа в Пермь. Стиралка, телевизор, холодильник, да закупки импортной одежды стараниями Никифоровны на базе — пробили мощную брешь, которую только частично удалось закрыть ударным трудом на бетонных работах.
Глава 14
Проверки по комсомольской линии на предприятиях обычно устраиваются не так часто. Но заседания Прожектора стабильно проходили раз в неделю. На заседаниях разбирали возможные направления и порядок проверок, комсомольские инициативы и много разной теоретической ерунды. Надо же было чем-то заниматься, когда выездов на место не было.
К счастью, нашей команде долго так скучать не пришлось. Не знаю, кто подсуетился, но Самедов вызвал нас буквально через неделю, сказал, что нам надо сработаться как команде и практического опыта набираться потихоньку, поэтому мы должны быть готовы к частым заданиям. И с нашей стороны предложения по объектам расследования тоже очень приветствуются.
Меня эта информация откровенно порадовала. Руки чесались уже что-нибудь попроверять. С изрядной долей самоиронии понял, что мне уже без разницы, по большому счету, что проверять. Докатился. Так соскучился по практической работе, что уже буфет университетский готов проверить на предмет фактического наличия и условий хранения пирожков с начинкой. Может и правда пойти проверить. Что-то я проголодался…
Нам выдали новенький Зенит. Кирилл тут же выхлопотал неограниченный доступ в университетскую фотолабораторию. Мы сразу сходили с ним туда, представились, взяли несколько свемовских плёнок, одну из которых я тут же заправил в фотоаппарат. Придется освежить в памяти забытые навыки обращения с фотоаппаратом и пленкой. Вот уж не думал, что после фоток на смартфоне и размещения их где угодно в сети в любое время дня и ночи снова столкнусь со старыми технологиями.
Как ни странно, выдвинутое нами ранее предложение по проверке автопарка и 93 маршрута автобусов поддержали. И в один прекрасный день после пар мы впятером приехали на улицу Лётчика Бабушкина и засели с фотоаппаратом на одной из остановок.
Ждали долго. Реально долго. Уже порядком подмерзли на холодном ветру и устали придумывать темы для разговора. Наконец, вдали со стороны Проспекта Мира показался 93 автобус, за ним шёл ещё один с таким же номером. Я встал за остановкой с фотоаппаратом, выбирая такой ракурс, чтобы все автобусы, сколько бы их ни было, попали в объектив.
И у нас получилось! Первый подошел к остановке, второй шёл на небольшом расстоянии за ним и хорошо был виден, третий автобус шёл за ними на незначительном расстоянии и номера маршрута было уже не разглядеть. Но я сделал несколько фотографий в динамике. Положив одну за другой, можно будет понять, что фото сделаны по мере приближения автобусов. Четвёртый автобус тоже был хорошо виден, но естественно без номера маршрута.
Моя теория полностью подтвердилась. Все четыре автобуса были с одного маршрута по номером 93. Понятно, что все автобусы, кроме первого, шли по факту порожняком. Все пассажиры садились в первый автобус, на остальные людей не было. Пустые автобусы я тоже старательно сфотографировал так, чтобы был виден салон без пассажиров.
Мы сели в первый подошедший автобус и доехали до конечной. Надо было выбираться к метро. Можно было уехать на платформу Лосиноостровская. Но мы решили, для чистоты эксперимента, дождаться, когда девяносто третьи автобусы вернутся на маршрут. Вдруг это случайность была. Надо же убедиться, что мы точно не ошиблись с подозрениями.
Чтобы не привлекать к себе внимания, мы ушли с конечной остановки в разные стороны. А потом с небольшим интервалом вернулись опять в надежде, что водители нас не запомнили. Опасались зря. Никого не интересовали едущие куда-то молодые люди.
На этот раз водители решили, что пора и поработать немного, только через час и пятнадцать минут. Мы всё зафиксировали: снова сели в первый из четырёх автобусов и на повороте с Осташковской улицы на Лётчика Бабушкина сделали из первого автобуса снимки идущих следом трёх других.