— Нет, надо, чтобы они сами подошли, причём с явно недобрыми намерениями. В этот момент их и взять, но не нам, а милиции.
— Что они, дураки? При милиции подходить, — с сомнением сказал Семён.
— Так мы их спровоцируем, — улыбнулся я. — Найдём похожих на Лёньку парней ростом и фигурой, оденем всех, как он одевается и выпустим всех одновременно с разных входов. Обормоты эти сами себя выдадут, если наживки будут озираться по сторонам опасливо, всячески демонстрировать, что намереваются сбежать. О! Можно им чемоданы дать или сумки дорожные! Тогда, наверняка, клюнут. Но брать их должна милиция, как раз в момент нападения на жертву.
— Ну, может сработать. — задумчиво сказал Булатов. — Слышь, Кость, посоветуйся с батей, как нам лучше сделать, до драки дело довести или бежать, и чтоб они следом погнались? Всё узнай и нам скажешь тогда.
Костя кивнул. Уверенно, солидно. Без сомнений, получится — не получится. Ну мы так и рассчитывали — что его папа-генерал нас без поддержки никак не оставит. У него же тут самого сын учится, нужно ему, чтобы преступники на студентах свои схемы проворачивали?
Ну и хорошо. Под присмотром взрослых парни дров не наломают. Глядишь, и банду упырей этих возьмут.
На последней паре задержались на лабораторной. Позвонил в общество «Знание» немного позднее обычного.
— О, Паша! — воскликнул Константин Сергеевич. — Лекция на текстильном комбинате в четверг, — я еле сдержался, чтобы не рассмеяться, так серьёзно он доложил о выполнении моей просьбы. — А завтра лекция в магазине «Дары природы». Вообще, лекций у них много будет, — он помолчал. — Нужно будет во всех магазинах этого коопторга лекции прочесть.
— Сколько же этих магазинов по Москве? — удивился я.
— По одному в неделю. К лету управишься, — он опять помолчал. — Я постараюсь одну лекцию в неделю делать платной, одну в коопторг.
Понятно. Коопторг бесплатно. До самого лета. Ну, будем брать дарами природы. Если хорошо читать лекции, с душой, просить не надо — сами дадут. Что делать?.. Он надиктовал мне адреса, пароли, явки.
— А насчёт ткацкой фабрики? — напомнил я. — Поговорили с супругой? Ей надо что-то?
— Сатина светленького на постельное бельё, если будет. А так, сказала, ни от чего не отказываться.
Тут уж я рассмеялся в голос.
— Есть ни от чего не отказываться! — подтвердил я и попрощался.
Темы лекций простые, одну я вообще уже читал. Начинают повторяться организаторы. Надеюсь, они следят, чтобы на одних и тех же объектах темы не повторялись. Таким макаром, эта работа скоро в рутину превратится.
Позвонил ещё, на всякий случай, Сатчану. Что-то он забыл про меня. Не вызывает… И в Прожекторе тишина после той фабрики…
— Привет. Как дела? — спросил я.
— Пока никак, — ответил он. — Я предупреждал, будут проблемы.
О чём он?
— В районе планируют строительство нового узла, — продолжал он, — но это будет только в следующем году.
А, это он про телефон говорит.
— Ну год можно и потерпеть, — решил философски я.
— Потерпишь, а куда деваться? — не менее философски ответил он. — Заезжай, как время будет. Есть разговор, но это не срочно.
— В среду. Хорошо? — предложил я.
— До среды, — торопливо попрощался Сатчан и положил трубку.
Опять что-то затевает.
На сегодня я был свободен. Галия на заводе. Поеду домой, позанимаюсь.
Дома меня ждал радостный Тузик и неприятный сюрприз в виде немытой кастрюли в раковине. Каша засохла. Налил горячей воды в неё и оставил отмокать. Вот блин. Сестричка в своем репертуаре. И как наезжать на беременную женщину? С другой стороны, это же не полы мыть, работа не тяжелая…
Постучал в большую комнату и заглянул. Упс! Жариковы спали. На полу у дивана стояли грязные тарелки с ложками. Галия офигеет от такого натюрморта. Нет, так дело не пойдёт. Забрал тарелки, поставил замокать в раковине. Откуда-то выполз кот, запрыгнул на подоконник и стал жалобно просить есть. У бедняги обе миски пустые и с едой, и с водой.
Наломал ему сушёных телячьих лёгких, налил воды. Сижу, глажу его, а сам думаю: только начали вместе с Жариковыми жить, а уже какой-то дискомфорт чувствуется. Причем нешуточный. Не знаю, как Галия, а я так долго не протяну. Очень не люблю такие мелкие бытовые ситуации, когда люди ведут себя так, словно кто-то за ними должен все делать. И еще больше не люблю выяснять отношения по этому поводу, так как любимый аргумент в таких случаях у второй стороны: это такая мелочь, нашел из-за чего скандалить. Чувствую себя взбешенным идиотом после таких разборок…
Ладно, что сидеть? Надо ужин готовить. От Инны, похоже, мало помощи будет.
Поставил Тузику кашу вариться. Начистил картошки и просто сварил с деревенской тушёнкой. Целую кастрюлю сварил. Нас же теперь четверо.
Пришла Галия с работы, хлеба по дороге купила и молока. Сели ужинать.
— Как на заводе дела? — спросил я. — Игрушки на ёлке нарисовали?
— Угу… — промычала жена, уплетая ужин.
Посуду после Жариковых я уже перемыл. Но хотел обсудить этот момент с Галией, чтобы она не переживала, не обижалась, не копила в себе раздражение.
Не успел. Чёрта вспомни, рога появятся. Проснулись оба и выползли на запах картошечки с тушёнкой.
— Ну что, завтра первый рабочий день? — спросил я сонную парочку.
— Угу, — сквозь меня посмотрела Инна. — Чем так вкусно пахнет?
— Вон, кастрюля на плите, — кивнул я. — Бабушка тушёнки вчера привезла домашней.
— О-о, бабушкина тушёнка… — обрадовалась сестра и потянулась за тарелками в сушилке над раковиной.
Мы с женой уже поели и освободили Жариковым стол. Собрался идти гулять с Тузиком. Приду, надо будет садиться заниматься, зачёты начинаются. Не сдашь зачёты, не допустят к экзаменам.
Во дворе столкнулся с Анной Аркадьевной.
— Павел, здравствуй. Ты когда за диваном придёшь? — сходу наехала на меня главбух мебельной фабрики. Что значит, деловая женщина.
— К нам сестра с мужем подселилась со своими вещами, — сказал в свое оправдание я. — В квартире ни пройти, ни проехать. Нам диван сейчас только на потолок разве ставить. Надо ждать, пока они переедут.
Мы мило пообщались, распрощались, а я шёл и всё думал про Жариковых. Когда они своё жильё получат? О чём я вообще? А Инна родит второго, куда я их? Надо с Петром поговорить, чтобы завтра, как на службу пойдёт устраиваться, сразу узнал, что и как у них с очередью на жильё. По уму, конечно, лучше кооперативную квартиру купить. Это и очереди дождаться, в обозримом будущем, больше шансов и семья в Москве останется, если Петра вдруг переведут куда-то. Балдин уже пожилой человек. А без его поддержки, кто знает, удержится ли Пётр в Москве. Но, с другой стороны, кого я обманываю, какой кооператив? У них и раньше деньги не держались, а со вторым ребенком и подавно улетать будут, как в пропасть. Но все равно надо прочистить Петру мозг серьезно, чтобы озаботился этим вопросом и времени не терял.
Вернулся домой, намереваясь объяснить Петру все эти нюансы. Но вместо этого пришлось разговаривать с сестрой.
Снова застал ту же картину. Поев, Петр и Инна посуду в раковину сложили и своими делами стали заниматься. Инна, как я понял, за посуду так и не взялась, поэтому Галия, не выдержав, стала все перемывать. Застал ее, насупленную, за этим занятием, как пришел.
Позвал Инну, начал разговор. Объяснял, что Галия учится и работает, что она и так устаёт. Что не надо оставлять посуду после себя. Подбирал слова, чтобы не дай бог не обидеть. Но Инна всё равно обиделась.
Начинается…
Пришлось поговорить с Петром. Что, если его жена плохо себя чувствует или по каким другим причинам не делает ничего по дому, значит, муж должен взять на себя её обязанности.
— Мне мою жену жалко, — объяснял ему я. — Она целый день носится, и учится, и работает, еще в магазин вечером зайти успевает. Устаёт. Мне пришлось сегодня самому за тобой и твоей женой посуду мыть. Я уж молчу, что и еду какую-то простую Инна вполне могла бы приготовить. Только пришёл домой, всё перемыл, так вы опять оставили. Галия в итоге все мыла. И что? Так каждый раз теперь будет?
Петр смотрел на меня, смотрел, а потом как крикнет:
— Инна!
— Блин! — воскликнул я. — Что ты орёшь?! Я же с тобой сейчас говорю, а не с ней.
Вот только этого мне не хватало. Сейчас будет показательные разборки устраивать. И зачем? Толк какой? Встал и ушёл в нашу спальню. Где теперь стояла куча раскладушек. Одну сразу занял Тузик. Мурчик прятался где-то в нашей постели на полу.
А, кстати, почему нельзя животных в большую комнату пускать?
Хотел пойти спросить, но открыл дверь и услышал семейные разборки Жариковых. Ладно. Не к спеху…
Как бы они не развелись тут у нас. А то я ещё и виноватым буду, что Инна одна с двумя детьми осталась.
— Я не понимаю, как с ними разговаривать, — сказал в сердцах, прикрыв дверь. — Но и молчать ведь тоже не вариант. Инна тогда на шею нам сядет и ножки свесит.
— Уже села, — согласно кивнула Галия. — Я думала, что с Дианой в общежитии сложно было, как же я ошибалась. Она-то там одна, да и ели мы часто в столовой. И вещи свои она обычно сама все же стирала, я ее за пару недель научила. А тут… Я не представляю, как мы справимся. Инна ведь еще и беременна, малыш появится через несколько месяцев.
— Да дела, — я сел рядом с Галией, обняв ее и пытаясь немного успокоить. — Влипли мы, похоже, милая. А ты что, стирала уже что-то Иннино?
— Да, по мелочи, — Галия смущенно кивнула, — Инна говорит, что ей наклоняться сложно.
Вот сейчас совсем не понял. Срок маленький совсем, что именно ей там сложно?!..
— Так. Давай с тобой сейчас договоримся. — серьезно сказал жене. — Инна с Петром взрослые люди. Мы их пустили к себе пожить, это уже само по себе очень большое им одолжение с нашей стороны. Справляться со своей жизнью они должны сами. Поэтому мы им не стираем, за ними не убираем. Готовим, как договоримся, либо по очереди с ними, либо перейдем на раздельное хозяйствование…