– Добрый день. – постучал тот в открытые двери кабинета главбуха. – Можно к вам, Елена Викторовна?
– Конечно, Рафик. – ответила главбух.
Мужчины зашли в кабинет, прикрыв за собой дверь. От внимания Сатчана не укрылась настороженность, возникшая во взгляде главбуха при виде него. Вчерашний разговор по телефону был полон недомолвок, но вроде основную мысль главбух поняла. И теперь ждала подробностей.
– Как и говорил вчера по телефону, у нас ЧП. – начал он. – Мне в руки попали фотографии, сделанные шпионом на вашем предприятии. – главбух заметно побледнела при словах о шпионе. – Мне сказали, что там пустышка. – поспешил успокоить её Сатчан. – Посмотреть снимки дам, но оставить не могу. Опасно для того, кто мне их доверил. По счастливому стечению обстоятельств у нас с вами есть неделя. Мы должны вычислить шпиона и установить за ним наблюдение. Есть мысль использовать его в дальнейшем. Будем подкидывать ему нужные для нас бумаги и информацию. Посмотрите документы. Может, сразу поймёте, где нам крота искать?
Сатчан полез в портфель и вынул газетный свёрток с фотографиями.
– Заприте дверь на ключ, пожалуйста.
Елена Викторовна выглянула в смежный кабинет.
– Меня нет. – сказала она кому-то будничным тоном и заперла дверь на ключ изнутри.
Посмотрев фотографии, передавая их из рук в руки, главбух и главный инженер сделали вывод, что определить, кто переснял всё это, практически невозможно. Наборные участки проходные, следуют друг за другом. Имеют по два-три входа каждый. Проход через них свободный.
– Это не реально. – сразу сказал главный инженер. – Там проходной двор! Работники всех участков ходят через все помещения туда-сюда в общие уборные и раздевалки. Да и вообще, там не воензаказ, там свободный проход.
– Тогда переходим к плану «Б». – задумчиво сказал Сатчан.
***
Учеба завершилась быстро. Сразу после пар мы встретились с Эммой Эдуардовной и пошли менять по тридцать рублей на гэдээровские марки. В кармане оказалось 96 марок – девяносто купюрами, шесть – монетками.
– И еще ты можешь взять с собой тридцать советских рублей. – поучала меня замдекана, прежде чем расстаться со мной. – Бери десятками. Но потратить из них можно только десять. Двадцать рублей ты должен будешь предъявить на границе при возвращении.
Что же так сложно все… Эх, и позабыл уже про все эти трудности! С другой стороны, получается, десятку можно будет в ГДР тоже на марки обменять. Уже неплохо.
Примчался домой. Завтра уже ехать в Германию. Эх, почему не самолетом… Там лететь пару часов всего, расстояние плевое до Берлина. И от него всего часа три на поезде до Ростока. Вернее, в будущем так будет, пару часов, на скорости в сто тридцать. Сейчас понятия не имею, на какой скорости поезда по Германии ходят. Ну, скоро узнаю.
Начал собирать чемодан в дорогу. Не так это и просто было. И все, что на продажу набрал, надо уложить, и бельишко всякое, аспирин на всякий случай, пластыри и все остальное, что обычно с собой вожу. Икру надо было упаковать в мягкое, чтобы не разбилась. Я понимаю, что в стеклянных банках ее легче будет продать, но как было бы удобнее везти ее в металлических! Да и упаковать все так надо, чтобы таможенники, чемодан распахнув, тут же не сообразили, что он является мечтой советского спекулянта. Чтобы сделать такой вывод можно было, только покопавшись в нем как следует. Всегда есть шанс, что, распахнув чемодан и не углядев ничего подозрительного, сильно рыться в нем не будут. Ну, опыт поездок был, поколдовав, справился.
Пока Галия готовила ужин, побежал к Родьке, отдал деньги. Григорий аж присвистнул.
– Ну, спасибо! Оперативно. – искренне поблагодарил он и предложил пройти в квартиру.
Шуры не было, мужчины коротали время в семейном кругу. Присел с ними за стол. Старый мне тут же чашку чая налил.
– Родька показал модель, - продолжил Григорий. - что вы с ним склеили. Спасибо, друг…
– О! Модель! – вспомнил я. – В командировку еду на неделю. А там доклеить чуть-чуть осталось. Вот с отцом и закончите. – обратился я к Родьке. – После прогулки поднимешься ко мне и заберёшь.
– Ещё одна, что ли? – удивился Григорий.
– Да, не закончим никак. – развёл я руками.
– А что у вас за прогулка намечается?
– Мы с Тузиком гуляем. – ответил за меня Родька, не скрывая своего счастья от того, что отец дома.
– Утром я уж без него, – добавил я. – пробовал со мной бегать, но ему тяжеловато.
– Что? – отец в шутку свёл брови на переносице и посмотрел на сына. – В каком месте тебе тяжело? Завтра же бежим на зарядку! Во сколько ты обычно выходишь? – повернулся он ко мне.
– В семь. – усмехнулся я. Ну-ну. Посмотрим, как вы, товарищ офицер, будете в отпуске к семи на зарядку вставать.
А с утра они ждали меня у подъезда. Я приятно удивился. Мы побежали, Родька с нами пыхтел в конце, упирался, но бежал. Привел их на школьный стадион. Пока мы с Родькой занимались на турниках, Григорий ещё несколько кругов пробежал и потом только к нам присоединился. Подготовка и спортивная форма у него серьёзная. И, похоже, терять её за время отпуска он не собирается. Понятное дело, чем бы он в Йемене ни занимался, хорошая форма – плюс к шансам на выживание.
Позанимавшись на турнике, Григорий позвал Родьку на спарринг. Учил его блокировать удары.
– Я тоже с вами хочу. – спрыгнул я с турника и направился к ним.
Короче, зарядка у нас затянулась. И я понял, что товарищ офицер очень неплохо подготовлен в боевых единоборствах для своего возраста. Неужто грушник?
– Хочешь, пока я здесь, давай на полчаса раньше выходить? – предложил он мне.
– Спрашиваешь! С удовольствием. Как вернусь из Германии, так и сразу.
Это для меня реальное спасение. Заниматься в секциях мне совершенно недосуг. От волейбольной секции временно отвязался, прикрывшись подготовкой к конференции. Но это всё ненадолго. Вернусь и придётся возобновить посещения, хотя бы по субботам.
Галия, прежде чем отправиться на учебу, начала что-то волноваться за мою поездку. Как будто я в Йемен вместо товарища подполковника намылился, а не в безопасную и комфортную Германию. Пришлось ее успокаивать. Но все равно она проверила, как я вещи упаковал, чуть не порушив мне тщательно спланированную систему упаковки вещей на продажу, заставила взять два носовых платка, и еще две пары носков кроме двух уже взятых пар. Зачем тащить с собой больше? Кто мешает мне вечером простирнуть носки и утром надеть их уже высохшими? Проводив ее, убрал из и так распухшего чемодана все, что она туда лишнее засунула, припрятав так, чтобы ей не попалось на глаза, когда домой вернется.
Из духовной пищи взял русско-немецкий разговорник и мемуары Жукова. Нет ничего хуже, чем ехать на поезде, когда читать нечего. Одна из самых страшных вещей из моего опыта, когда электронных книг еще не было – отправиться в длинную поездку на поезде, не прихватив достаточно книг, чтобы хватило на все путешествие. Разговорник маленький, мемуары большие и тяжелые, но когда я еще найду время их перечитать?
Думал взять с собой «Анжелику», она намного меньше весила, но житейский опыт заставил отложить эту книгу в сторону. Знаю, что будет, если я её с собой возьму. Замдекана не факт, что с собой что-то прихватит почитать, или возьмет что-то скучное, типа моего разговорника. И когда увидит у меня в руках «Анжелику», шансы процентов так девяносто девять, что она у меня ее выдурит, на то она и девочка. А на мемуары она вряд ли клюнет, хоть и доцент. Да и зауважает меня, глядишь, за такой подбор литературы в поездку.
На возможность поиграть с кем-то в поезде в тот же преферанс, например, да даже и в шахматы, я не рассчитывал. Поездка зарубежная. Кто там в поезде едет, сразу и не поймешь. Можно в такую историю вляпаться, что потом месяцами будешь объяснительные писать, почему такого-то числа был замечен за игрой и разговорами с таким-то гражданином. И объяснительные – это еще хороший вариант. Ну его нафиг такие приключения.
Отдельная сумка у меня для еды. Ехать больше полутора суток, так что там и вареная курица, и копченая колбаса, нарезанная и разложенная по бутербродам. Собрался, короче, в лучших советских традициях.
В двенадцать вызвал такси, чтобы приехать на вокзал заблаговременно. Мало ли, авария или машина сломается. Тоже опыт… Много что было с поездками неприятного, что у меня, что у знакомых. Никогда не понимал тех, кто выезжает в последнюю минуту и потом бежит за поездом или скандалит в аэропорту, провожая взглядом свой улетевший самолет.
В результате пришлось подождать Эмму Эдуардовну на вокзале, зато ее довольный взгляд, когда она пришла и увидела, что я уже тут, того стоил. Понятное дело, небось ехала на вокзал и переживала, что неопытный первокурсник опоздает на поезд. А ей потом объясняй по возвращении, как она без подопечного в Германию попала…
Поболтали о том, о сем, от погоды до того, как нужно себя вести за рубежом советскому студенту. Улыбался и кивал, слушая предупреждения про провокации.
Наконец, подошел наш поезд. Мы сели в вагон прямого сообщения Москва-Берлин. Немецкий вагон, с надписью Schlafwagen на боку, приятного зеленого цвета. Купе мне понравились, три полки с одной стороны, умывальник, зеркало, розетка для бритвы, шкафчик с полочками – все было прямо внутри купе, напротив полок. У меня было самое верхнее место, у замдекана нижнее.
Пять минут мы пробыли вдвоем, а потом к нам присоединился наш, советский, армейский майор. В приподнятом настроении, тоже с сумкой, из которой пахло курицей. Впрочем, курицей пахло и из одной из сумок Эммы Эдуардовны. Все это походило на тайную секту «свидетелей вареной курицы»…
Майор был хорош собой, энергичен и сразу заценил нашу замдекана, как женщину. Началась энергичная осада по всем правилам военной науки. Сначала артподготовка в виде комплиментов, перемежающихся анекдотами и забавными историями из армейских будней. Затем «ужин в поезде»: ну здравствуй, вареная курица!..