– Да ладно, – смутился он. – Что ты думаешь, я тут женщин вожу?
– Ну, мало ли, – подмигнул ему я. – Молодой, холостой, тебе можно.
– Кстати, а я, тогда, с вами завтра поеду, – вдруг заявил он.
– На все выходные?
– Да.
– О, ну, здорово. А то я всё думал, как там Тузик с курицами без хозяйского глазу будут, пока бабушка с Трофимом не вернуться. Уже собирался завтра вечером обратно приехать, как стариков на поезд посажу.
– Да ладно, что я, сам не справлюсь? – усмехнулся Гриша. – Подумаешь, курицы!
Попросил Мишку зайти завтра с утра на рынок, купить обрезков мясных моему псу, а то самому, хоть, разорвись.
В пятницу мы с Василичем ездили в Ступино. Последний день этой гастрольной недели дался особенно тяжело. И мне, и слушателям. Все изнывали от жары. Ступино восточнее Серпухова, и там последствия пожаров ощущались гораздо сильнее. Ни о какой тренировке, естественно, не было и речи, под окнами ждёт машина, а дома, небось, Пётр с Гришей уже у окна меня караулят.
Парни, и правда, уже ждали.
– Билеты достал? – первым делом спросил я Петра.
– В общий вагон только, – хмуро ответил зять.
– Попробуй в купейный вагон к проводнице подойди, – посоветовал я ему. – Никаких денег не жалей. Инна сидя в тесноте всю дорогу с младенцем на руках измучается по такой жаре. А что уж говорить про малого.
– Да понятно, – ответил он.
Приехали мы с ними в деревню, а там все уже на чемоданах. Инна с малым на руках, глаза ввалились, похудела. Вот, упрямая, не послушала меня сразу. Никифоровна Грише еды наготовила на все выходные и наставления ему давала, тут же его внимания отец требовал, объяснял насчёт полива огорода.
– Гриш, записывай, а то забудешь всё, – пошутил я, берясь за чемоданы, а тот, реально, с растерянным видом стоял, не знал, кого слушать.
Мы с Петром довольно быстро все вещи перетаскали к машине.
– Когда у вас поезд? – поинтересовался я.
– Сегодня. В час ночи.
– Посидите, тогда, у меня пару часов, – предложил я. – Я вас провожу.
– Спасибо.
Егорыча посадили вперёд, а сзади уселись Никифоровна, Инна и Пётр с Санькой на руках.
– Что в Москве делается? – спросил Егорыч. – Какие новости?
– Лину замуж выдали, – начал вспоминать я. – Возил соседей к ней на свадьбу в прошлые выходные.
– Куда? – удивился он.
– В колхоз. Она вышла за цыгана…
– Серьёзно? – поразился он. – Зачем?
– Ну, мне это тоже интересно, – хмыкнул я. – Из Москвы уехать в Смоленскую область? Очень странный, конечно, поступок.
– Вот, дура… Я же не это имел в виду…
– Что?
– Да, ничего… – отвернулся к окну Егорыч и молчал всю оставшуюся дорогу.
Глава 19
Москва. Квартира Ивлевых.
Как я и предполагал, Егорыч повёл Никифоровну к себе. Они оставили там вещи и пришли вскоре к нам. Инну мы уложили спать в спальне. Пётр качал Саньку на руках, а Никифоровна быстро сварила ему манной кашки, набрала в ванную чуть тёплой воды и мы с Пётром выкупали Санька, а Никифоровна его кашей из бутылочки напихала. Почти сразу он у нас уснул, положили его тихонько к Инне, зафиксировав подушками, а то он тут же крутиться с боку на бок начал. Сразу вспомнил, как купал дочку, как купал внучку, накатили на меня и другие воспоминания о прошлой жизни. Но грусти не было – у них все хорошо там, а у меня здесь… Чего же грустить, если альтернатива тому, что со мной произошло – гнить на кладбище в будущем?
***
Бейрут.
– Сын, – встревоженно постучал по дивану рядом с собой Тарек, приглашая Фирдауса сесть рядом. – Из нашего торгпредства в Москве сообщают, что у них там сейчас чрезвычайная обстановка. Горят леса вокруг города, очень тяжело дышать. Есть смысл переждать неделю-две.
– Ты предлагаешь сдать билеты? – удивлённо посмотрел на отца Фирдаус.
– Диане – да. Она у тебя девушка с характером, и я не хочу, чтобы она злилась и на меня, и на тебя, из-за того, что приходится возвращаться в СССР в такую обстановку. Не вижу смысла ей сейчас возвращаться. Пусть они вдвоем с Аишей съездят к Амалю, он будет рад повидаться. И Дина посмотрит Париж, она же ни разу не была ещё там?
– А я – в Москву?
– Да, ты в Москву. Ты мужчина, уже не студент. Ты должен делать деньги для семьи в любой ситуации. Амаль присмотрит за твоей женой, как за своей, все ей там покажет, что она захочет. И Эйфелеву башню, и Монмартр, и Лувр.
Ну а ты снимешь квартиру временно в той части Москвы, где воздух получше. Ихсан из торгпредства тебе поможет, он знает нужных людей в Москве. Твоя задача та же – как можно быстрее переговорить с Пашей о том, как нам лучше вести бизнес. Время делать деньги на новинке, не будем тянуть. Аллах не любит нерешительных, но помогает настойчивым!
– Но я помню, что он собирался на какие-то даты уезжать из Москвы на местный популярный курорт на Балтийском море… Паланга, кажется.
– Это далеко от Москвы?
– Примерно тысяча километров, если правильно помню…
– Это не Сибирь, уже хорошо. Не так и далеко. Просто узнай у родственников адрес, да поезжай туда на машине. Вот список вопросов, что надо у него выяснить. Когда будут все ответы на них, вернись в Москву и позвони мне из торгпредства. Просто будешь мне пересказывать, что он сказал, как собственные мысли, его имя не называй.
– Хорошо, – согласился Фирдаус. – Я поменяю билет Дианы в Москву и куплю билеты в Париж. Не говори, пожалуйста, ничего девчонкам. Сюрприз хочу им сделать.
Отец рассмеялся и похлопал сына по плечу в знак согласия.
***
Москва, квартира Брагина-младшего.
– Я не поняла, – пересчитала Женя полученные за работу в стройотряде деньги. – Почему они у тебя вычли сорок два рубля?
– Мы ещё раньше договорились, что все сдадим один дневной заработок в «Фонд Мира», – ответил Костя.
– Какой ещё Фонд Мира?! – возмутилась Женя. – Делать вам нечего?
– Понимаешь, когда о стройотряде ещё только договаривались и не знали, где работать будем и сколько получим, девчонка одна наша предложила весь наш заработок в Фонд Мира сдать. Мы тогда крякнули все мысленно, а не скажешь же ничего вслух, мы же все комсомольцы, должны быть сознательными. Хорошо, Паша Ивлев сообразил. Молодец, говорит, так и сделаем! Все сдаём в Фонд мира заработок за один день. Она и отцепилась на этом, не стала дальше настаивать на том, чтобы все деньги, заработанные за лето, туда отдать. Но за один день все же пришлось сдать.
– Глупость какая! – фыркнула Женя. – Какая дурочка!
– Согласен! Но мы с тобой только дома можем так говорить. Мы же комсомольцы, не забывай.
– Ладно, – неохотно согласилась она. – Всё равно, мы заработали почти три тысячи!
– Да, – улыбнулся Костя, видя, с каким удовольствием жена ещё раз пересчитала и спрятала деньги в коробку из-под зефира к деньгам, подаренным на свадьбу. – Надо бы эту коробочку родителям на хранение отдать, пока мы по морям плавать будем, – озабоченно сказал он. – А вернёмся, надо нам будет дверь такую же, как Паша себе поставил, заказать. Деньги теперь у нас есть, без малого шесть тысяч. Еще и машину можно купить на оставшиеся. Думаю, родители помогут с очередью, чтобы долго не ждать.
– Завтра к моим поедем, давай, у них и оставим, – испуганно посмотрела Женя на мужа и прижала заветную коробку к груди.
– Хорошо, хорошо, – улыбнулся он.
***
В двенадцать повёз Жариковых на вокзал на машине. Решил лично проводить их до поезда, и с вещами помочь. Их было много, Инна собралась, так собралась, по полной программе. Также решил помочь переселить ее из общего вагона. Пока шли к своему вагону, купейных не видели. Проблемка! Возможно, их в поезде вообще нет. Правда, есть хороший способ быстро это узнать. Обратился сразу к проводнице нашего вагона и, просунув десятку под билеты, попросил помочь поменять нам хоть одно место на купе для Инны с ребёнком. Проводница, недолго думая, сунула нашу десятку в карман и велела Инне размещаться на нижней полке в купе для проводников. Ну, можно и так. Всё не сидя будет ехать с ребёнком на руках.
Мы рассовали чемоданы и сумки в том плацкарте, куда Пётр билеты смог купить. И я с чувством исполненного долга поехал домой.
***
Москва. Квартира прокурора Томилина.
Проснувшись в субботу, Брагины-младшие поехали к родителям Жени. Из-за работы в стройотряде она месяц не виделась с ними. Молодые привезли Томилиным свой стратегический денежный запас и, сидя за столом, торжественно вручили родителям на хранение на время отпуска.
– И сколько же тут? – снисходительно спросил прокурор Томилин, принимая коробку из-под зефира из рук дочери.
– Пять тысяч девятьсот сорок рублей, – важно ответила Евгения.
– Ого! – искренне удивился отец. – Откуда у вас столько?
– Три тысячи двадцать рублей осталось с подаренных на свадьбу, – пояснила она. – И две тысячи девятьсот двадцать мы с Костей заработали.
– Сколько вы заработали?! – не поверил своим ушам прокурор.
– Почти три тысячи, – подтвердила свои слова Евгения.
– Надо же, – удивлённо переводила взгляд с зятя на дочь новоявленная тёща. – Это в стройотряде?
– Да, – кивнул Костя. – Без выходных работали, с утра до вечера. Вы на ладони Женины посмотрите.
И дочь показала родителям свои натруженные руки. Мать охнула, а прокурор Томилин потрясённо смотрел на молодых. Первый раз в жизни он испытал гордость за свою дочь, а к зятю сразу проникся искренним уважением.
– Молодцы, ребята, – наконец, проговорил он. – Заслужили отдых.
– Да-да, – тут же поддакнула мать. – Славно поработали, теперь можно и отдохнуть.
***
Проснулся в субботу поздно и, первым делом, прокрутил в голове план на день. Вечером посадить стариков на поезд до Клайпеды. Закончить лекцию по продовольственной безопасности для КГБ и, если у Марата не получится с Загитом связаться и самостоятельно деньги найти, надо будет решать вопрос с деньгами за машину, уже скоро Мартин Нойлер должен приехать.