— Ну что, молодец, красиво разыграл! — сказал ему. — Мне понравилась ваша задумка.
— Старались, конечно! — усмехнулся он. — Ты, главное, не тяни с ремонтом! Раньше начнешь, раньше закончишь. Строители — отменные, мне эта бригада ремонт делала.
Взглянул на адрес подменной квартиры. Уж очень Захаров упирал на то, что там полно места и мебель, которую нельзя портить. Явно и там есть какая-то интрига.
Так оно и оказалось. Адрес был известен любому москвичу. Котельническая набережная, 1. Знаменитая сталинская высотка… Зашибись! На каком этаже, интересно, расположена квартира 187? Со всем уважением ко мне отнеслись… ну да, там по определению нет маленьких квартир, Галия точно будет в полном изумлении…
Вот, теперь можно сообщать жене о второй квартире и грядущем ремонте. Когда это сделать? Прямо сегодня? Тогда торт куплю. Шампанское кормящей матери нельзя.
Приехал к началу перерыва перед второй парой. Успел в буфет зайти, томатного сока выпить. Только зашёл в аудиторию, ко мне подлетел Ираклий.
— Ну, что? Она согласна встретиться? — с надеждой спросил он.
Блин! Ксюша… юбочка из плюша… Совсем забыл про нее.
— Я ещё не видел её. Вчера целый день ездил в командировку. А сегодня у меня лекция. Попробую успеть на завод, переговорить с ней там, — пообещал другу.
Похоже, лучшие люди грузинской диаспоры Москвы ждут ответа Ксюши. Сразу решил, что не буду по телефону эту тему обсуждать. Хочется глаза её видеть, когда расскажу про предложение Сосо встретиться. Если пойму, что ей неприятно, то и настаивать дальше не стану. Мне надо и интересы Ивана тоже защищать. Еще бы понять, в чем они…
В принципе, могу успеть. Поеду сперва на ЗИЛ, потом на лекцию в Сокольники. Ионов, в этот раз, отправил меня на фабрику детского трикотажа. Посмотрим, что у них там за продукция. Предложил ему тему лекции по безработице, он заинтересовался, попросил кратко пересказать содержание, тут же одобрил и записал себе её название.
— План на октябрь уже согласован, а в ноябре я эту тему куда-нибудь обязательно вставлю! — обрадованно сказал он. — И верно, наши граждане совсем не ценят, что у нас нет безработицы, надо это упущение исправить.
В столовой Альфредо пришёл с новой девушкой. Причем все отнеслись к этому, как к должному. Похоже, он с ней уже не в первый раз приходит. И тоже красотка, как и прежняя. Зато Мартин проявлял завидное постоянство, ходил или в сопровождении Аиши, или Илмы. И то чисто по-дружески общался, сразу видно, что учеба для него на первом плане, ну а девушки? А девушки — потом.
Москва. Управление капитального строительства Министерства автомобильных дорог РСФСР.
Перекрыв строительство и ремонт любых дорог вокруг объектов МГУ, Николай Иванович решил довести дело до логического конца. Когда в МГУ заподозрят, что что-то нечисто с дорожным строительством, у них должна тут же и догадка появиться, почему и кто в этом виноват. И с кем вопрос нужно урегулировать, чтобы возобновить строительство и ремонт нужных им дорог. Но идти напрямую не стоило. Ректорат МГУ — серьезное место, нужно заручиться дополнительной поддержкой. Потому что первая мысль, что может возникнуть в ректорате, когда догадаются про дороги — наехать на него, чтобы тут же возобновил строительство и ремонт. И вот тут они должны припомнить, что за начальником управления есть поддержка посерьезней… И вместо наезда на него решить использовать эту ситуацию, как предлог, чтобы расправиться с Самедовым… И перейти после этого к конструктивным отношениям с его министерством.
Многоходовка, конечно. А как же без нее? Зря он, что ли, кмс по шахматам? Когда в детстве начал взахлеб играть в шахматы, понятия не имел, как это пригодится в будущем для карьеры и разборок с личными врагами… А поди ж ты…
Так что он позвонил Волкову, своему приятелю в парткоме министерства.
— Игорь Гаврилович, помоги ещё раз, — попросил Костенко. — Мне бы встретиться с кем-то из руководства МГУ. И чтобы как-то от нашего Министерства намекнуть перед встречей, что я серьезный человек, не какой-то скандалист, что ходит и по малейшему пустяку нервы всем мотает. Чтобы нормально ко мне отнеслись.
— К ректору хочешь на прием? — удивлённо спросил Волков.
— Да можно и не с ректором, с проректором переговорить. С кем перспективней, на твой взгляд, мой вопрос решить.
— Подумаю, что можно сделать, — пообещал Костенко приятель.
После пар поехал к Ксюше, предварительно созвонившись. Трубку снял старый художник Иннокентич, пришлось, сперва, ему доказать, кто я такой, прежде чем он допустил меня к Ксюше. Опасался, что я Иван или Рамаз, пытаюсь под чужим именем до Ксюши добраться.
Помогло мое участие в агитбригаде — я ему сценку пересказал, что мы исполняли на сцене, которую Иван или Рамаз видеть не могли, и сразу дело пошло веселей. Сказал Ксюше, что хочу подъехать, разговор есть.
— Тебя Иван попросил? — тут же спросила она.
— Нет, — ответил я. — Давай, я минут через сорок приеду и поговорим.
Она было начала артачиться, но Иннокентич тут же начал ее уговаривать, говоря с придыханием, что это же наш Пашка, муж Галии. И агитбригада опять помогла — Иннокентич начал убеждалть Ксюшу, что Пашка, раз выступает с заводской сцены, тоже человек искусства, как и она, и с ним надо по-человечески общаться. Слышать это было в трубку смешно, но ведь сработало же! Какова сила искусства, все же, даже такого доморощенного. Даже у агитбригады поклонники есть! Так что разрешение прибыть на переговоры я получил…
Ксюша очень нервничала, и вообще, осунулась. Посадила меня в уголок в мастерской, где у них стол стоял со всякими печеньками.
Мне показалось, что у неё даже руки дрожат…
— Ксюш, ты с Иваном давно виделась?
— В понедельник, — ответила она. — Пришёл сюда к проходной с цветами… А как вышло, что он не уехал в Болгарию?
— Я так понял, что из-за чувств к тебе. Но за Ивана говорить не буду, думаю, вам надо самим встретиться и спокойно поговорить. Тем более я сейчас здесь по другому поводу. Отец Рамаза просит тебя встретиться с ним.
— Что? — удивлённо уставилась на меня она.
— Сам так же удивился, — развёл я руками. — Он вышел на меня через третьи руки, можешь себе представить, как для него это важно? Тем более старик, у меня выбора не было отказать. Старость надо уважать.
— И что ему надо? — удивленно заморгала она.
— Решишься — сходим, узнаем… Я пойду с тобой на всякий случай.
— Правда? Спасибо!
— То есть, ты согласна?
— Ну, давай, узнаем, мало ли что случилось с Рамазом, — кивнула она.
А Рамаз-то ей не безразличен, однако. Да, похоже, дела у Ивана не очень хороши. Ксюша, услышав от меня, что он не поехал из-за нее в Болгарию, как-то вяло на такое отреагировала… А знает же, как такой финт опасен для его карьеры.
— Хорошо. Где тебе удобно встретиться?
— Да какая разница? — заметно оживившись, ответила она.
— Ну, давай, я с ним тогда согласую встречу, а ты мне домой сегодня вечером позвони. Заодно и с Галией поговоришь, она волнуется, куда ты пропала, очень обрадуется. Ладно? — встал я из-за стола, так и не притронувшись к чаю.
— Хорошо, — взглянула она на меня с надеждой.
Эх, и тут тоже многовато инфантилизма… — думал я по дороге к проходной. — Взрослая женщина, а смотрит на меня, как маленькая девочка на папу, который, наконец-то, пришёл и в лёгкую сейчас разрулит все её проблемы. А с другой стороны, скорее всего, отца у нее и не было, погиб на войне, как у очень многих женщин ее возраста. А то она и вовсе сирота… Тогда и понятна определенная инфантильность. Кому было учить, как нужно себя вести? Кому было подражать?
На заводе детского трикотажа оказался раньше времени, он был расположен совсем рядом с метро Сокольники.
— И что у вас тут производится? — сразу начал я пытать встретившую меня председателя профкома Марину Витальевну, женщину лет за сорок в строгом тёмно-синем кримпленовом костюме с прямой юбкой.
— А что вам надо? — хитро улыбнулась она, поняв подоплеку моего вопроса.
— У меня двое месячных близнецов, парни, — ответил я. — Мне надо всё. Жена очень благосклонно относится к запасам на вырост.
— Правильно делает, — хмыкнула она. — Пойдёмте, порадуем вашу жену.
Она привела меня на склад и попросила посидеть возле стола начальницы склада, а сами они вдвоём отправились куда-то и вскоре вернулись с бумажным свёртком приличных размеров. Войдя в актовый зал, я отдал его подержать Марине Витальевне и забрался на сцену поближе к трибуне. Зал был небольшой, микрофон был бы лишним.
Тема лекции «СССР — впереди планеты всей!» мне нравилась своей универсальностью. Тут можно рассказывать о чём угодно. Начал про бесплатное образование и медицину. Продолжил нашими достижениям в науке, технике и космосе. Рассказал про грандиозные стройки, каскады электростанций и каналы.
— А задумывался ли кто-то из вас, сколько городов у нас было отстроено заново после войны? — спросил я их. — И это при том, что страна была разорена, потеряла двадцать миллионов граждан, выжившие измучены, при том, что сразу после войны мировой империализм начал вынашивать новые планы, как нас задавить, задушить и уморить. Взять в честном бою они нас не могут, так пытаются задавить экономически, вводят против нас санкции, не продают нам трубы большого диаметра, чтобы мы не начали поставлять свой газ в Европу. Но мы живы, мы процветаем назло всем нашим недоброжелателям потому, что наше дело правое и мы победим.
Раззадорил рабочих перечислением пакостей, которые нам устраивают США, народ искренне возмущался и собрался писать куда-то коллективное обращение…
— Пишите в газету «Труд» Павлу Ивлеву. Напишу статью по вашему письму, — с серьёзным видом пообещал я.
Председатель профкома услышав про газету, решила, что я пошутил. Тут же при всех показал ей своё журналистское удостоверение.
— Ой, как здорово! — радостно воскликнула Марина Витальевна. — Товарищи! У нас теперь есть знакомый журналист в газете «Труд»!