числом.
— И что, ты написал? — удивлённо спросил Кротов.
— Да, а что мне было делать? Ждать, пока меня из Кремля по статье уволят?
— Со мной надо было посоветоваться. Он тебе вовсе не добра желал, а просто хотел со своих плеч возможные проблемы снять. Наивный ты еще совсем, Ираклий! Одно дело в таком деле фигурировать, как сотрудник Комитета по миру, другое — как обычный студент!
— Правда? — растерялся Ираклий. — Булатов сегодня приходил после работы, я с ним и передал то заявление. Я же не знал…
— Заберу я завтра у него твоё заявление, — по-отечески похлопал Кротов Ираклия по плечу и поднялся. — Выздоравливай.
Он ушёл, а у Ираклия впервые за эти сутки появилась хоть какая-то надежда. А еще было очень-очень обидно, что чужой человек проявил к его судьбе намного больше участия, чем родной дядя…
— Эй, парень, а ты что, правда, в Кремле работаешь? — спросил его настороженно лежавший у окна мужик лет шестидесяти.
— Правда. Ну, работал, так точно!
— Скажи, а ты лично Брежнева Леонида Ильича часто видишь?
Утром в среду позвонил Вася Баранов.
— Привет, знаешь, решил в дело твоего студента тихонько нос сунуть, — начал он, — ну, что в ДТП разбился.
— Я понял, понял, Вась, слушаю.
— Что-то мутно там становится, не нравится мне всё это. Там такой звездный состав из родителей пострадавших пацанов собрался, и никто из них не хочет, чтобы на одного из их детей вину за ДТП возложили. Боятся, что остальные заклюют. Похоже, на твоего Тания, как на самого бедного и слабого, собираются всех собак повесить. Мол, за рулем он сидел и всех угробил. Ты же нашего генерала знаешь… Обратился бы к нему за помощью… Ну а если не получится, то надо адвоката срочно привлекать толкового. Могу подсказать, что надо делать упор на характер полученных вашим другом травм, такие случаются, когда человек сзади сидит, но никак не за рулём. Следа от руля же нет, верно?
— Спасибо за предупреждение, Вась! Я твой должник.
Чёрт! — врезал я кулаком в стену, едва положив трубку. — Чёрт, чёрт… Чёрт! Как меня задолбали эти игры! Хотя надо было самому сообразить — чтобы дело было связано с кавказской диаспорой, и деньги не начали переходить из рук в руки? А гнилой мент во все времена найдется…
В университете дождался, когда на занятия придёт Брагин и рассказал ему всё, как есть.
— Костян, срочно звони отцу. Иначе будет сидеть Ираклий до морковкиного заговенья!
— Ничего себе, блин! Что творится! — тут же отправился на первый этаж к телефонным автоматам возмущённый Брагин.
Москва. Политуправление МВД СССР. Кабинет генерала Брагина.
Выслушав сына и записав данные Ираклия, генерал тут же озадачил своего помощника сбором информации по этому делу. Когда тот спустя полчаса доложил ему, что делом занимаются подчинённые полковника Репина из сорок шестого отделения милиции, генерал потребовал к себе этого полковника со всеми материалами по делу.
— Вызывали, Лев Борисович? — заглянул к нему в кабинет запыхавшийся Репин с несколькими папками в руках. — Давно мы с вами не встречались…
— Приветствую, Сергей Владимирович. Действительно, давно. Ну, что у тебя с этим делом?
— Я с ним уже и сам к вам собирался. Дело специфическое, есть очень заинтересованные стороны.
— И чей в чём, конкретно, интерес? — поинтересовался генерал, развязывая завязки на верхней папке.
— Виновник там погибший Джаба Читанава, там всё очевидно и по характеру травм, и по расположению трупа в машине, — комментировал полковник фотографии, которые молча перебирал генерал. — Но его родственники заинтересованы в том, чтобы это не всплыло. Очень заинтересованы…
И он потер пальцы характерным жестом…
— Зачем им это? — спросил Брагин, подняв брови. С Репиным они уже плодотворно как-то работали вместе, и деньги тогда поделили очень неплохие между собой. — Парень же уже мёртв…
— Они объясняют это сложностями взаимоотношений внутри национальной группы, они все грузины. Но я думаю, там всё проще. Зуб даю, они боятся предъяв от родственников других парней.
— Понятно, — кивнул Брагин. — Так. И кого они предлагают в качестве замены своему?
— Ну, единственный подходящий кандидат это Ираклий Тания, студент второго курса МГУ, он сейчас в Склифе лежит. За него особо некому вступиться.
Генерал просмотрел вторую папку.
— Слушай, Репин, обычно мы в таких случаях вину с живых на покойников перекладываем, а тут ты предлагаешь выжившего подставить?
— Остальные три погибших и один пострадавший из очень непростых семей и на них это не повесить так просто, — объяснил Репин. — Там уже со стороны горкома интересовались ходом следствия. У Омари Месхи мать там работает.
— Не нравится мне всё это, — задумчиво проговорил Брагин, — мне надо подумать. Я позвоню тебе.
— Понял, — в замешательстве посмотрел на генерала полковник, молча собрал документы, протянул руку на прощанье и вышел.
А генерал Брагин подошёл к окну и задумался, вглядываясь в вечерний город за окном. Это же друг сына. Как брать за это деньги? А если Костя поймёт, что я за взятку его друга под суд отправил? Так и сына можно потерять.
Пошёл дождь. Наблюдая, как капли текут по стеклу, догоняя друг друга и сливаясь, он представил себе горе родителей, которые потеряли своих детей в этой жуткой аварии. Но кое-кто из них в такое время умудряется думать о том, чтобы им не предъявили соплеменники за гибель своих детей.
Что в головах у людей? — думал Брагин. — О чём они думают? Дали Репину взятку, и думают, что никто не догадается дать кому-то вторую, чтобы узнать правду?
Нет. Взятка взятке рознь. Всех денег не заработать. Ну его нафиг! Тем более, в группе у сына этот Ивлев, что их всех на работу в Кремль устроил. Кто его знает, какие у него там связи? Шум он, точно, за друга поднимет. И во что это выльется, одному богу известно. К чему так рисковать?
Так что нет. Опасно. Надо звонить Репину, пусть всё оформляет как положено, без вывертов, — решил генерал, — а если деньги уже взял, то пусть вернет.
Северная Италия. Город Больцано. Офис фабрики «Роза Росса».
Детективы явились в офис заказчика за пять минут до назначенного времени. Тарек украдкой взглянув на часы, отметил их пунктуальность и пригласил подняться к себе в кабинет.
Работа была проделана серьёзная. Много фотографий. Матео и его подручные любили погулять на широкую ногу, каждый вечер сидели в лучших ресторанах города. Детективы выяснили, что это сицилийцы. Их в городе целая команда, двенадцать человек.
Адриано, старший детектив, пообщался с местной полицией. В отчёте этого не было, но на словах он сказал:
— Они за ними наблюдают, но сделать ничего пока не могут, — комментировал снимки Адриано, которые внимательно просматривал Тарек. — Ждут, когда они подставятся по-крупному, чтобы арестовать. А местная банда опасается с ними связываться из-за кровавой репутации сицилийской мафии. Да и полиция, признаться, не рвётся в бой по той же причине. Вот такие дела…
— А что за местная банда? — заинтересованно спросил Тарек, протягивая старшему детективу чек.
— Мы можем собрать по ней материал для вас, — кивнул Адриано, взглянув на сумму в чеке. — Думаю, дня два нам хватит? — посмотрел он на Франко, как будто советуясь.
— Лучше, три. Чтобы наверняка, — быстро сообразил младший напарник.
— Если мы управимся быстрее, я вам позвоню, — пообещал Адриано. — Оплата по прежнему тарифу вас устроит?
Москва. Общежитие ЗИЛа.
Марат подготовился к разговору с комендантом и, для начала, поставил ему на стол полную сумку.
— Батя в нашу пожарную часть устроился, — радостно сообщил он. — Вот, простава.
— О, то дело! — удивлённо-радостно заглянул в сумку комендант.
— Ему в общагу устраиваться сейчас надо. Как бы нам в одной комнате с ним поселиться? — улыбаясь, спросил Марат.
— Придумаем что-нибудь. Для хороших людей ничего не жалко, — подмигнул ему комендант и вышел из своей комнаты, поманив за собой Марата.
В коридоре ждал Загит с рюкзаком и дорожными сумками. На самом деле, это были вещи Марата, что он привёз из Святославля в последний раз.
— Это и есть доблестный пожарник? — спросил комендант, протягивая ему руку. — Трубников.
— Якубов. Только не пожарник, а пожарный.
— Путаю все время, — кивнул, улыбаясь Трубников и повёл их по коридору.
Пришлось обойти несколько комнат, где вторая койка была свободна, пока они не нашли человека, пожелавшего поменяться с Маратом. За определённую мзду, которую, опять же, предоставил Марат.
В конце концов, отец и сын Якубовы оказались в собственной комнате и устало сели на кроватях напротив друг друга. Повезло, что нашёлся вариант на двоих, а то в комнате на пятерых совсем было бы тоскливо.
— Ну, сегодня я уже не поеду никуда, здесь заночую, — проговорил Загит. — А завтра вернусь к Галие. Она так расстроилась, что я на работу устроился. Привыкла, что я рядом.
— Я теперь хоть смогу заниматься спокойно в комнате, а не на подоконнике, — заметил Марат и поднялся, начиная раскладывать вещи. — Надо со старой комнаты ещё своё барахло забрать, — заметил он.
— Слушай, Марат, а кого ты в Комитете комсомола знаешь на ЗИЛе? — вспомнил Загит.
— Ну, в лицо знаю разве что, а так что б… Если что, Пашка там всех хорошо знает.
Вот как? — удивился мысленно Загит. — Так, получается, это Павел меня устроил в пожарную часть ЗИЛа, а не сын?
Товарищ, помни! Лайки на книге приносят счастье не только автору, но и читателям! Довольный автор работает лучше и радостнее!
Глава 7
Москва. МГУ.
В преддверии выборов комсорга Светлана Костенко очень пожалела о том, что поссорилась в своё время из-за истории с Быстровой с девчонками из группы. Ей бы сейчас очень пригодилась их поддержка. Но не отказываться же от идеи стать комсоргом вместо Ираклия из-за этого…