Святославль.
Рабочий день подходил к концу. Оксана собиралась домой. Епихин такой странный, — думала она. — Вечером сказал, что Машка остаётся у неё. Утром он уже передумал и увёз её с собой. Как она с ним живёт⁈ Дурочка. Слушает его во всём… Так и не рассказала, что там у них с Пашкой случилось? Что он за власть такая, как Епихин все долдонил? Считала раньше мужа сестры серьезным мужиком, но, похоже, ошибалась. Вон как его семнадцатилетний пацан запугал…
Задумавшись, она вышла с территории детского садика и не сразу обратила внимания на «Москвич», припаркованный неподалеку.
— Оксан! Садись, подвезу, — увидела она Кутепова.
— О, привет, — села она к нему в машину. До дома идти было не то чтобы далеко, минут двадцать пять, но зачем идти, если можно ехать?
— Уехали твои гости дорогие? — поинтересовался он. — Чего ты меня не пустила вчера с тем мужиком разобраться?
— Скажи спасибо, Кутепов, что кустами отделался, полез бы в подъезд, муж моей сестры бы тебя с лестницы спустил. Лежал бы сейчас в травматологии.
Тому эти слова не понравились, аж лицо дернулось, но он стерпел и спросил:
— Какие планы на вечер?
— Что, опять в кафе хочешь пригласить? — усмехнулась Оксана.
— Зачем в кафе? Домой, — посмотрел на неё Кутепов игривым взглядом. — Я бельё постельное поменял.
Оксану разобрал такой смех, что она смеялась до самого дома. А сосед радовался, что сказал что-то удачное. Пока они не приехали.
— Извини, Кутепов, спасибо, конечно, за приглашение, но я как-нибудь обойдусь, — открыла она дверцу машины, когда они остановились во дворе, — Таких предложений мне ещё никогда не делали!
Последние слова она проговорила, просто давясь от смеха. Вышла из машины и пошла к подъезду.
Кутепов с недоумением смотрел ей вслед. Что это с ней? — застыл в его глазах немой вопрос.
А Оксана поднялась к себе, закрыла дверь и разревелась, прислонившись к ней спиной…
Москва. У дома Ганина.
Договорившись о встрече, Яковлев опять приехал к Ганину.
— Сегодня начальство из Главмосавтотранса нагрянуло, — докладывал он. — Заинтересовались новой системой студента этого вашего. Потребовали объяснить в подробностях, а я растерялся, запутался. Короче, пришлось сказать, что это студент всё придумал. Они теперь хотят с ним лично познакомиться…
— Час от часу не легче… Ну вот, что теперь делать? Как объяснить, что он на базе вообще делал?
— Я сказал, что он у нас лекцию от общества «Знание» читал и попросился материал для курсовой собрать.
— О, молодец! Сообразил, — похвалил его Ганин.
— Да это мы с ним так договорились с самого начала…
— Ну, всё равно, молодцы. Ловко вы… Ну, пусть встретится, расскажет начальству твоему, что он там придумал.
— Он узнает, что мы не внедрили ничего до сих пор…
— Дадим ему денег за молчание, и всё. Мы же так и собирались, — отмахнулся Ганин.
— Сколько дадим?
— Ну, давай, тысячу дадим. Хватит с него, — решил Ганин. Он же студент, в команде самый младший, небось, и процент самый маленький, навроде моего, имеет. — Надо, наверное, сразу и отвезти.
— Тогда, дай ему из своих за меня пятьсот рублей, — попросил Яковлев. — Я тебе должен буду. И телефон, вот, передай этого из Главмосавтотранса. Он просил побыстрее позвонить. Пусть тогда в понедельник прямо с утра и позвонит ему.
Москва. Малая Семёновская улица.
Вечером после работы Самедов купил бутылку шампанского и дорогих шоколадных конфет трёх видов, и пришёл к Регине. Ключи от квартиры он в прошлый раз так и не взял обратно, так что теперь стоял под дверью, мучая звонок.
— Ты? — открыла ему дверь Регина и одарила его взглядом Царицы Савской. — Зачем пришёл?
Он молча сунул ей бутылку шампанского и кульки с конфетами.
Правильно расценив, что это белый флаг, Регина снисходительно улыбнулась и понесла всё это на кухню.
Пока он разувался и мыл руки, она успела выставить на стол два бокала и пересыпать часть конфет в вазочку.
— А у тебя пожрать что-нибудь есть? — спросил Самедов. — А то я с работы…
— Бутерброд с колбасой хочешь? — спросила она.
— Давай, — со вздохом согласился он. Регина полезла в холодильник, а он открыл бутылку и разлил шампанское по бокалам. — Должен сказать, что был не прав, — проговорил он.
Регина резала хлеб, отвернувшись, и Самедов не увидел её самодовольную усмешку. Она поставила перед ним тарелку с тремя бутербродами и взяла в руки бокал.
— И за что мы пьём? — спросила она.
— Я перевожусь из МГУ в Верховный Совет, — ответил он.
— Ого! — искренне удивилась Регина. — За это не грех и выпить!
Самедов притянул её за руку и заставил сесть к себе на колени.
— Я скучал, — заявил он.
Перемирие было закреплено на кровати.
Уходя от неё через час, он забрал себе вторые ключи от квартиры и оставил четвертной на трюмо в комнате. Ему понравилось, что она не поднимала в этот раз вопрос о деньгах. Он спокойно и приятно провёл время. И сказал ей, что хочет и дальше продолжать с ней отношения. Только надо, чтобы никто о них не знал. Он выходит на другой уровень и репутация у него должна быть теперь кристально чистая.
Почти успел закончить статью, как вернулся Загит и подтвердил, что они с Маратом с самого рассвета завтра стартуют в Святославль. Тут к нам вышла Галия с Русиком и попросила подержать, пока они с Ириной Леонидовной Андрюшку купать будут.
— У Марата же сегодня тренировка, — вспомнил я, беря сына у неё из рук. — Он поздно будет. Пока Аишу отвезёт… Авось спать ляжет пораньше, дорога длинная…
— Ой, вдруг, забуду, — спохватилась жена, — скажите ему, что Руслан звонил, хотел с ним поговорить.
— Вот мы завтра приедем и он напрямую с ним поговорит, — подмигнул ей Загит.
Тут зазвонил телефон и мне пришлось идти брать трубку с малым на руках. Это оказался Ганин. Он попросил о встрече.
— И когда вы хотите встретиться? — уточнил я.
— Сегодня, если можно, — ответил он.
— Ну, хорошо, приезжайте, — удивился я такой срочности и продиктовал ему адрес.
Что у них там такое случилось? С проверкой на автобазе проблемы?
Москва. Малая Семёновская улица.
Проводив Самедова, Регина не сразу заметила на трюмо двадцать пять рублей. Но когда она их нашла, её охватил гнев.
Да как он посмел⁈ — возмутилась она, отшвырнув купюру. — Как с куртизанкой со мной…
Но потом успокоившись и поразмыслив, она решила, что, в конце концов, никто из них о любви с самого начала не говорил и на неё не рассчитывал.
Тогда о чём, вообще, речь? — подумала она, подняла купюру с пола и положила в кошелёк.
Москва. Квартира Ганина.
Услышав по телефону адрес, куда нужно приехать к «бедному студенту», Ганин сначала растерялся, а потом быстро сообразил, что, похоже, тысячи за молчание Ивлеву будет мало.
Надо давать больше, — решил Ганин. — А если Яковлев не согласится взять на себя половину? А и чёрт с ним. Главное, Ивлеву рот закрыть.
И решительно полез в сервант за заначкой.
Москва. Во дворе высотки на Котельнической набережной.
Как и договорились с Ганиным, вышел во двор через сорок минут после его звонка. Он нервно прохаживался по дорожкам, оглядываясь по сторонам.
— Макар Иванович! — позвал я его и помахал рукой. Он быстро направился в мою сторону.
Предложил ему сесть на одну из многочисленных лавочек во дворовом сквере. Видно было, что он нервничает.
— На нашей автобазе проверка, — начал он и я кивнул, мол, в курсе. — Главмосавтотранс заинтересовался твоей новой схемой, ну той, что с картой и с табличками, — я кивнул, типа, понял о чём речь. — Они хотят с тобой познакомиться, как с автором. Вот телефон начальника оттуда. Позвони ему прямо с утра в понедельник, — я опять кивнул.
А чего он так нервничает? — подумал я, глядя на его непрерывно пружинящую стопу.
— Мы с Яковлевым не разобрались в твоей этой системе, — продолжил Ганин после недолгого молчания. — Так что не смогли её внедрить. Яковлев, даже, начальнику из Главмосавтотранса не смог объяснить её внятно. Пришлось рассказать про тебя. Объяснили ему, что ты лекцию читал на автобазе и попросился материал для курсовой работы собрать и попутно это всё придумал, — я опять кивнул. — Мы с Яковлевым хотели бы попросить тебя не говорить никому из наших, что мы с ним так облажались и не запустили работу на автобазе по новой схеме. Вот, возьми, пожалуйста. Здесь три тысячи.
Глава 2
Москва. Во дворе высотки на Котельнической набережной.
— Ну, вы даёте, Макар Иванович! — поразился я его недальновидности. — Всё, что необходимо сделать на автобазе, я вам сказал и показал. Вся информация вам была предоставлена. Если что-то не понятно было, нужно было просто-напросто мне позвонить, я бы тут же приехал и всё разъяснил. А вот так пропасть на месяц, а потом сказать, не получилось, не смогли, не поняли… Извините, это несерьёзно…
— Тебе что, мало трёх тысяч? — удивился он. — А сколько тебе надо? Три тысячи — это большие деньги! Ну, хочешь, четыре?
— Макар Иванович, ну при чём здесь деньги? Есть вещи подороже. Доверие товарищей, например.
— Не смеши меня! — нервно рассмеялся он. — Можно подумать, ты к нам ради доверия товарищей пришёл, а не из-за денег.
— Я сейчас не буду касаться своих мотивов, я скажу только про результат вашей работы, точнее, про его полное отсутствие. Ну, что вы мне деньги принесли? Какой в этом смысл? Это шило в мешке уже не утаить. Думаете, никто ничего не понимает? Дураков-то вокруг нет…
— Что ты хочешь этим сказать?
— Даже если я сейчас возьму у вас деньги и всем скажу, что да, там, действительно, было сложно разобраться, вас же это не спасёт. Вопросы к вам у товарищей уже есть и они никуда не денутся.