Если сейчас тоже надо делать сертификаты качества на соответствие союзным ГОСТам, то образцы, по-любому, будут нужны, – подумал я, но спорить не стал. Мало ли, чего я не знаю о нынешней системе ввоза и легализации импорта. Одно ясно, она в плановой экономике может быть совершенно причудливой…
Въехав во двор дома, что указал мне Вася, мы сразу увидели нашего негра возле красного Москвича-407. Мы подъехали и встали рядом.
– Ну, показывай, – улыбаясь подошёл я к нему и вручил коробку с вискарём из «Берёзки».
Заглянув в пакет, он уважительно присвистнул. Но сам глаза от машины не отводил. Даже импортный вискарь его не отвлек.
– Вот, прошу любить и жаловать, – гордо показал он мне на это красное чудо.
Мне сразу не понравилось, что краска на машине во многих местах отслаивается. Много ржавчины. Поколупать бы её, посмотреть, что под отслоившейся краской, но хозяин же потом такой вой подымет.
– Какого года? – поинтересовался я.
– Шестьдесят первого, – ответил Вася.
– Одиннадцать лет, – многозначительно произнёс я. – Ключи есть? Открыть можно?
– Сейчас хозяин выйдет, – кивнул он. – Откроет. Вон, уже увидел нас.
Оглянувшись на дом, заметил колышущуюся занавеску. Ну, подождём. Хотя, лично на мой взгляд, машина не фонтан.
– Сколько он за неё хочет?
– Три.
– Имей ввиду, её красить надо будет сразу. Вот так, – показал я на отслоившиеся куски краски, – оставлять нельзя.
Из подъезда вышел мужик и, настороженно посматривая на нас с Фирдаусом, попытался улыбнуться, и протянул нам по очереди руку.
– Сколько аварий было? – сходу спросил я, заметив, что заднее крыло крашено.
– Две всего, – ответил хозяин.
– Можно открыть?
– Конечно.
Вообще, мне в машине понравилось, просторно. Ручка переключения скоростей на рулевой колонке, с непривычки неудобно, но сплошной диван впереди и свободное пространство между водителем и пассажиром лично мне импонировало. Правда, завёл машину не с первого раза.
– Аккумулятор старый, – пояснил хозяин. – Поменять и с полпинка будет заводиться.
Открыли капот. Двигатель тарахтел, как трактор. Фирдаус сунул было нос под капот, но потом потерял интерес и вернулся к своей машине.
– Три тысячи, надеюсь, с торгом? – откинул я коврик у водительского места и показал глазами Васе, чтобы обратил внимание на проржавевшее днище.
– Ну, сколько вы даёте?
– Мы ещё не даём, – ответил я за Васю. – Мы ещё думаем…
Друг удивлённо посмотрел на меня. Показал ему глазами подойти к Фирдаусу и сам пошел вслед за ним.
– Вась, – тихо начал я. – Она мне не нравится. Две аварии, а может, и больше. Состояние так себе и это мы ещё ходовой не видели.
– И что делать? – разочарованно спросил он.
– Искать, – ответил я. – Лучше пару сотен переплатить, но взять нормальную машину, на которой ты будешь ездить, а не лежать под ней.
Он расстроился. Понятно его нетерпение. Но первая машина не обязана быть геморроем. Некоторые мои знакомые считали, что надо уметь любую поломку самостоятельно ликвидировать, возили с собой запчасти, инструменты. Хотя при отсутствии мобильной связи это, безусловно, было оправдано. А то сломаешься где-то в лесу и останешься там зимовать с медведями-шатунами. Они-то будут рады, безусловно, еды в это время года в лесу мало.
– Давай лучше после праздников съездим в Южный порт на рынок, – предложил я ему.
– Это там, где новая автокомиссионка? – с надеждой посмотрел на меня Вася.
– Ну, да. Посмотрим, что там есть, а потом уже примем решение. За три тысячи, даже если он сбросит рублей двести, я бы не спешил…
– Хорошо. Тогда скажу ему, что после праздников буду решать.
– На трезвую голову, – добавил, улыбаясь, Фирдаус.
– Да, это где-то через недельку, – рассмеялся я.
Мы попрощались с Васей и Фирдаус отвёз меня домой, оставив мне пять каталогов Завода отделочных материалов «Глазцаубе».
Приехал в университет после второй пары. Нашёл наших в столовой. На меня посмотрели без улыбок. И что опять случилось? – подумал я. – И я тут причем, раз так странно встречают в канун Нового года?
– А что ты нам не сказал, что в детский дом ездил? – спросил Булатов. – Мы тоже хотели бы поучаствовать в таком мероприятии…
– Откуда вы уже знаете? – удивился, как в нашем колхозе стремительно слухи распространяются.
– Маша сказала, – ответил Витя, взглянув на меня со снисходительной улыбкой.
– Да уж, мог бы и догадаться, что Галия ей позвонит, – улыбнулся я.
– Мы работаем и в стройотряде, и в Верховном Совете, так что тоже можем себе позволить детям подарки к Новому году оплатить, – добавил Лёха Сандалов.
– Слушайте, ребят, это всё очень хорошо, и я рад, что вы готовы к этому. Но не обязательно всем ездить в один детский дом. Их же полно. Узнайте у Гусева, может, у МГУ тоже есть подшефный детский дом или дом малютки. Он, во-первых, будет территориально где-то рядом от университета, а во-вторых, наша помощь будет оказана большему количеству детей.
– А если у МГУ нет подшефного детского дома? – спросил Витя Макаров.
– Значит, надо его завести, – улыбнулся я. – Студенты же не обязательно деньгами могут помогать, кто-то будет просто приходить играть с детьми. Им же не столько подарки ценны, сколько общение нормальное нужно.
– Ну, надо будет спросить, в самом деле, – согласился Булатов.
– Если Гусев на встречу вам не пойдёт и не захочет шефство брать, то конечно, съездим в тот же детский дом, где я был, ЗИЛовский, – пообещал я. – Там ещё полотенца нужны детям, бельё постельное для маленьких, книжки детские… Полно ещё задач… Вот еще планирую стены им расписать героями мультфильмов…
– О! Это вы так серьёзно взялись? – удивлённо посмотрел на меня Булатов.
– Ну, это же дети, – развёл руками я.
Глава 7
Москва. МГУ.
Во время очередного перерыва начал прикидывать статью о помощи комсомольцев ЗИЛа своему подшефному детскому дому. Блин! Не догадался взять с собой фотоаппарат. Можно же было остаться и наделать фоток, когда директриса начнёт подарки раздавать детям. Их счастливые лица были бы лучшей благодарностью всем комсомольцам, принявшим участие в сборе денег на подарки. Ну, если Ксюша и Юра Бахтин согласятся расписывать в детском доме стены, то приеду их пофотографирую во время работы. Прославлю подругу и однокурсника жены на всю страну.
После пар поехал домой. Только дверь тихонько своим ключом открыл, как с другой стороны ее отворила Галия.
– Раздевайся, разувайся, руки мой и иди обедать, – улыбаясь, сказала она.
Обнял её и поцеловал.
– Звонила я сегодня Ксюше, – доложила она, чмокнув меня еще раз в щеку. – Она с радостью согласилась помочь деткам, сказала, будет по выходным работать. Юра тоже готов.
– Ну, замечательно, – улыбнулся я. – Почти на сто процентов был уверен, что они не откажутся.
Помыл руки, прошел на кухню.
– Юрка предложил волка и зайца из «Ну, погоди!» на стенах нарисовать, – улыбаясь, добавила жена и усадила меня обедать.
– Хорошая мысль, – одобрил я. – Они всем нравятся.
– Завтра Ксюша хотела заехать. Ты уж при ней не показывай, что обо всём догадался… Ладно? Она же в это не поверит, подумает, что я тебе о её беременности разболтала.
– Как скажешь, дорогая. Но скоро это уже будет не скрыть. Надо ей продумать, что вы будете делать дальше. Если Ксюша будет к тебе приезжать, Ирина Леонидовна, по-любому заметит и Ивану скажет.
– Да я ей это уже говорила, – вздохнула жена. – Ну так что нам, с подругой теперь и не встретиться?
– Да нет, почему, встречайтесь. Может, и неплохо было бы, если бы Иван узнал. Мало ли, у них чувства друг к другу не угасли…
– Но сами говорить не будем, – вздохнул я, – а то дело тут такое, специфическое… Если не угадаем, какие именно там чувства бушуют, то можем сильно отношения испортить с обоими… А оно нам надо?
– Да, не лезем в это! Я не хочу Ксюшу терять! Она обидчивая – страсть! – согласилась со мной жена.
До тренировки оставалось ещё время, пошёл дописывать статью про подшефный детский дом. Вспомнив слова директрисы, о том, что было очень неосмотрительно с моей стороны обещать детям приехать к ним ещё раз, написал, что детдомовские дети очень серьёзные и ждут от взрослых ответственного поведения. Если уж что-то пообещали, то надо обязательно выполнять…
Вскоре вой Тузика огласил всех придворных, что их высочества изволили проснуться. Одновременно вышли с тестем из своих комнат и пошли смотреть, как там наши потомки погуляли. Мороз на улице стоял, не то чтобы прямо сильный, но градусов десять было. Щёки у пацанов покраснели. Глазки ещё не проснулись, рожицы обиженные… Смешные!
И только тут до меня дошло, что детям-то я ничего на их первый Новый год не купил! Хлопнув себя по лбу, решил проехать на тренировку через Детский мир и купить хоть что-то, пусть даже и на вырост. Наберу, пожалуй, чего-нибудь развивающего, кубиков, мозаик.
Тут вернулись домой мама с Ахмадом. Довольные! Ель живую купили метра два высотой. Сразу на всю квартиру хвоей запахло. И идея подарка детям сразу родилась, наберу игрушек ёлочных и гирлянду электрическую, и чтоб мигала.
– А мы паспорта с пропиской сегодня получили! – радостно сообщила мама. – С нового года выхожу на работу!
– Поздравляю! – искренне обнял я её и пожал руку Ахмаду. – Москвичи вы наши дорогие!
***
Брянск. Обком КПСС.
Поздравив коллег с наступающим торжественной речью, Лютов позволил себе расслабиться, Новой год же! Собрались все традиционно в столовой, устроили танцы под модные советские шлягеры. Второй секретарь обкома партии Трошин строго следил за соответствующим моральным обликом работников обкома и даже список вокально-инструментальных ансамблей для танцев лично утверждал. А уж о том, чтобы кому-то из работников напиться сверх меры и речи не могло быть.
Женщины плясали, будучи слегка навеселе, безобразий никаких не было, настроение у всех уже было праздничное. Лютов и Трошин выпили, закусили и расслабленно наблюдали за веселящимися коллегами.