Решил, что посылать новую телеграмму Эмме с просьбой мне перезвонить нет никакого смысла; информация достаточно исчерпывающая, пора уже действовать. Поэтому, посидев немножко, набросал телеграмму подлиннее, в которой отразил то, что все наши запросы министерством обороны приняты, и отправил её, указав также, что звонить уже не обязательно, что я просто жду приезда Эммы на следующей неделе. Пусть уже просто перед приездом позвонит и сообщит время и поезд — помогу встретить на вокзале. Телеграмма в итоге получилась просто огромная — на меня на почте, когда ее отправлял, посмотрела телеграфистка с изумлением. И начала даже вопросы задавать, какое я имею отношение к Министерству обороны, раз упоминаю в тексте, что оно что-то там приняло в отношении адресата. Ну да, времена сейчас такие, телеграмма очень даже серьезным документом считается. Пришлось ей показать мое кремлевское удостоверение, после чего все вопросы ко мне отпали.
Коростово, правление колхоза «Светлые горы»
Придя утром на работу, Эльвира сразу же оказалась в центре внимания своих коллег. Новостей в деревне немного, все уже были в курсе, что их с Анной Никифоровной внук в Москву возил срочно.
— Ну так что там стряслось-то у вас, Эдуардовна? — поинтересовался председатель. — Чего отпрашивалась так срочно? Может, помощь какая нужна?
— Да все в порядке, Вениамин Кириллович, — отмахнулась Эльвира. — Внук пьесу написал, в субботу премьера была. Вот и приехал за нами, всю родню собрал, чтоб посмотреть смогли.
— Да ты что! — ахнула Лидия Семеновна, завхоз в их конторе. — Так ты ж говорила, что внук твой студент еще, в МГУ учится. А еще в «Труд» статьи пишет, и по радио выступает. Как же так? Как он еще и на пьесу время нашел?
— Да, он у меня очень трудолюбивый, не только талантливый, — кивнула гордо Эльвира. — И пьесу, вот, написал. Да я сама не ожидала…
— Ничего себе, — покачал головой председатель. — Молодец ты, Эдуардовна, отличного внука вырастила. Таким гордиться можно с полным правом. А что за пьеса-то? В каком театре?
— Пьеса душевная очень, в театре «Ромэн» поставили, — начала рассказывать Эльвира. — Посмотрели на одном дыхании просто. Артисты все такие замечательные, так сыграли, аж за душу взяло.
— «Ромэн» — это цыгане, что ли? — удивилась завхоз.
— Да, это цыганский национальный театр, — кивнула Эльвира. — Играют душевно. А уж поют и танцуют как зажигательно…
— А публике понравился спектакль хоть? Хлопали? — поинтересовался председатель.
— Еще как. Два раза артистов на сцену вызывали, — кивнула Эльвира. — И Пашу тоже режиссер в конце представил всем зрителям как автора пьесы и на сцену пригласил.
— Ого. А он что? — раскрыла от удивления рот Лидия Семеновна.
— Ну как что, — улыбнулась Эльвира. — Вышел, поклонился, поблагодарил зрителей и артистов… А режиссер нас потом еще и за кулисы позвал всех вместе с ним.
— К артистам! — ахнула завхоз.
— Ну да, — Эльвира немного смутилась. — Мы сами не ожидали. Думали, Пашу позовут, ну может с женой, а они всю нашу толпу к себе затащили. Доброжелательные такие. Столы накрыли и давай праздновать.
— Ой, как здорово! — качала головой, слушая Эльвиру, завхоз. — Повезло же тебе. Это ж такие впечатления на всю жизнь. Внукам можно рассказывать… Ой, тьфу ты, да твой внук сам кому хочешь всего расскажет. Вот молодец он у тебя!
— Да, по такому поводу не грех было и с работы отпроситься, — одобрительно кивнул председатель и добавил лукаво, — ты, Эдуардовна, как вообще, проставляться планируешь? Повод-то самый что ни на есть подходящий, я считаю…
Эльвира только усмехнулась. Проставится она, конечно. И еще как бы невзначай всем и ту статью в «Труде», что ей внук с собой дал, покажет, где его жена указана автором передовой детской площадки, которую скоро по всей Москве будут устанавливать… Ну а как тут и таким еще поводом для гордости не похвастаться…
Москва, Торгово-промышленная палата
Вячеслав Емельянович Покровский, уже не первый год работая парторгом в такой серьезной организации, как Торгово-промышленная палата, сталкивался с разными ситуациями по долгу службы. Люди есть люди, есть у тебя партбилет или нет его, поэтому бывало всякое. И алкоголизм разбирали на партсобраниях, и измены супружеские.
Однако, получив сигнал на Андриянова, с которым был неплохо знаком, да еще и от самого председателя с указанием разобраться оперативно и по всей строгости, Вячеслав Емельянович немало удивился и расстроился. Вот уж на кого бы не подумал, — озадаченно размышлял он, шагая по коридору в сторону отдела выставок и ярмарок, — как это Антон так опростоволосился? Да еще и на таком уровне все известно стало. Так глупо подставился, а ведь был такой перспективный кадр. Вячеслав Емельянович раздосадованно вздохнул. Он возлагал на Андриянова определенные надежды, будучи уверенным, что тот точно высоко взлетит и, глядишь, и его не забудет. Но теперь Антона можно смело вычеркивать из списка перспективных знакомств. От такого пятна на репутации быстро не отмыться. Продолжишь общаться с ним, как бы самому в дальнейшем не оказаться тем, у кого Андриянов помощи просить станет.
Зайдя в приемную отдела выставок, парторг приветливо поздоровался с Авророй Яковлевной, что-то сосредоточенно печатавшей на машинке у себя за столом. Секретарша Рябко ему нравилась. Эффектная энергичная женщина, всегда все знающая и про свой отдел, и про многие другие. Вот кто умеет общаться и полезные знакомства заводить, держа руку на пульсе организации и помогая своему начальнику. Не то, что его секретарша. Наташа хоть и моложе Авроры и внешне привлекательнее, но вот по характеру амеба амебой. Как говорится, «не пнешь, так и не покатится». Свою работу делает, не придерешься, но ничего сверх того, что прописано в инструкции, от нее не дождаться. Не понимает, что для начальника его уровня важно не только бумажки отпечатанные вовремя на стол класть, но и новости самые свежие в организации собирать… Ну, что уж теперь. Приходится Вячеславу Емельяновичу самому крутиться ужом, со всеми взаимодействуя. Наташу не заменишь, она племянница зама Блащицкого…
От грустных мыслей парторга отвлекла Аврора Яковлевна, тут же при его появлении вскочившая и предложившая чаю или кофе сделать.
— Да я ненадолго заглянул, — улыбнулся Покровский в ответ на предложение.
— Так я мигом все сделаю, не беспокойтесь, — заверила его Аврора. — Федор Маркович на встречу уехал. Раньше, чем через час, не появится. Присаживайтесь, Вячеслав Емельянович.
— Ну хорошо, давайте кофейку выпьем, — махнул рукой парторг, соглашаясь. — Тем более, я не с пустыми руками, — добавил он заговорщицки, доставая из кармана шоколадку.
— О, «Бабаевский», один из моих любимых, — радостно воскликнула Аврора. — Буквально пять минуточек, и кофе будет готов. Я мигом…
Они немного поболтали, обсудив последние новости, пока секретарша делала кофе и сервировала небольшой столик для посетителей в углу приемной. Когда же кофе был готов, и оба уселись в кресла, Вячеслав Емельянович затронул тему, ради которой, собственно, и пришел.
— Я чего зашел, Аврора Яковлевна, — начал он, — по Андриянову хотел с вами переговорить…
Секретарша Рябко совершенно не удивилась запросу. Она прекрасно понимала с самого начала, что парторг зашел не просто так, а, зная о последних событиях с замом ее начальника, даже догадывалась о сути вопросов, которые Вячеслава Емельяновича интересовали.
Андриянов Авроре раньше очень нравился и как мужчина, и как перспективный специалист, но после той скандальной информации, которая стала ей известна о нем, мнение секретарши Рябко о его заме довольно сильно изменилось. И совсем не в лучшую сторону.
Она сначала не поверила, узнав от секретарши Блащицкого подробности этой истории, но потом, пробежавшись по другим своим знакомым и сопоставив факты, пришла к выводу, что Андриянов действительно оказался с гнильцой, и весь этот скандал с попыткой охмурить замужнюю женщину — правда. Вдобавок Аврора вспомнила, как посылала по просьбе Андриянова свою племянницу цветы передавать, и очень сильно разозлилась, поняв, что он и ее косвенно посмел впутать в свои похождения. Ну и Рябко дал понять ей, что прикрывать и поддерживать его зама не нужно, так как тот сильно подставил и Рябко лично, и весь их отдел. Поэтому сегодня Аврора как никогда была готова сотрудничать с парторгом. Она бы и без шоколадки ему про Андриянова все, что нужно, выложила… Но шоколадка совсем не помешает, приятный бонус получился. Вкусная. Аврора с удовольствием откусила кусочек, посмаковав, а потом благосклонно кивнула парторгу:
— Что бы вы хотели узнать, Вячеслав Емельянович? Спрашивайте…
Москва
Так, осталось у меня ещё одно дело — переговорить с генералом Брагиным. Набрал его телефон. Представился помощнику, тот меня узнал и переключил на генерала.
— Привет, Павел. — сказал Лев Борисович. — И чем комсомол хочет помочь советской милиции? Ты же явно не просто так звонишь?
— Да, вы все правильно поняли, — сказал я ему, — я вам по делу звоню.
— Какому-то делу по моему профилю?
— Да, все верно, Лев Борисович, по вашему профилю, как в прошлый раз.
— Ну что же, давай тогда не будем общаться по телефону. Можешь ко мне подъехать через два часа?
— Да, конечно, Лев Борисович. Договорились.
Так, через два часа, прекрасно. Значит, успею съездить к Вере Ганиной, отвезти свою новую статью. Она была готова, осталось только выбрать для неё подходящие фотографии из тех, что наделал тогда фотокорреспондент Роман Щавелев. Этим я и занялся. Хорошо, что он много фотографий сделал, которые достаточно неплохо выглядели. После некоторых сомнений выбрал четыре штуки, которые очень хорошо подходили по профилю именно этой статьи. Все, теперь точно можно ехать.
По дороге, как обычно, приобрёл для Веры угощение: в этот раз четыре сдобы. Когда приехал, то, к моему удивлению, впервые Веры на месте не оказалось, пришлось её подождать минут десять. Но, зато, когда она все же появилась, то начала делать все, как и раньше, с большой скоростью. Внимательно изучив статью и фотографии, Ганина кивнула и сказала: