– Да, это идеальное решение. – согласился со мной майор. – Четыре дня на подготовку есть, никто не скажет, что слишком спешишь и недостаточно подготовлен.
– Так, а если в понедельник доклад, то когда сам текст приносить? В пятницу, субботу?
– Давай в субботе, хорошо? Я тебя сам наберу с утра, условимся о времени. И сам к тебе за докладом приеду, ладно? Выйдешь только во двор, мне у тебя дома светиться нельзя перед домашними.
Согласился, конечно. Всегда рад, когда не мне куда-то нужно ехать, а ко мне приедут. Ну, учитывая, что в дело теперь Андропов замешан, понятно, что Румянцев теперь на все готов, лишь бы все хорошо прошло…
Закончили разговор на этом, и я поехал домой.
Дети во дворе с няней играли. Она на скамейке сидела, а они в песочнице возились. Повозился с парнями минут десять, да домой пошел.
Пришел, чайник поставил, решив перекусить немного. Телефонный звонок.
– Алле! – поднял я трубку.
– Павел Тарасович? Это Фадеев из МГУ.
Вспоминаю, что за Фадеев? А! Это же парторг МГУ. Эх, явно что-то сейчас не очень радостное услышу…
– Здравствуйте, Анатолий Николаевич!
– Павел Тарасович! У нас завтра заседание партийное, ждем вас к 14.00 в зале для совещаний ректората.
– Да, я буду, Анатолий Николаевич!
Кладу трубку и вздыхаю. Ну вот как чувствовал… Часа два времени просто так улетит, в никуда. Ничего там интересного для меня быть не может…
Чайник засвистел, вернулся на кухню, только чаек хотел налить, как новый звонок. Да что такое-то?
В этот раз меня потревожила Эмма Эдуардовна.
– Павел, завтра в 14.00 партийное заседание, после него не убегай никуда, нам с тобой поговорить надо будет. Минут на десять так рассчитывай.
– А может, прямо на заседании переговорим?
– Может и так, если рядом сядем. Займи тогда для меня место, но не в первых рядах, а то Фадеев злиться будет, что мы разговариваем.
Интересно, замдекана-то от меня что нужно? Надеюсь, не планирует меня снова куда-нибудь отправить…
О! А завтра же в 16.00 у меня еще и лекция по линии «Знания»! Сразу радуюсь – будет железный повод пораньше с партийного заседания уйти, если затянут. Только нужно заранее подойти к Фадееву и предупредить, чтобы не злился, когда встану и уйду.
Занялся дальше статьями для «Труда» да очередным докладом для Межуева. Так углубился в работу, что просидел до самого прихода Галии, не вставая. Поболтали с ней немного, отпустила она няню, и минут через пять раздался звонок в дверь. Мы никого не ждали. Может, мама или Ахмад прибежали по какому-то вопросу или Загиту что-то понадобилось? Хотя нет, наши же все стучат, значит, вообще непонятно, кто пришёл. Впрочем, открыв дверь, я обрадовался: Иван вернулся из своей Монголии!
Правда, смотрю, стоит немножко какой-то такой смурной, насторожённый. Может быть, ждёт от меня каких-то нравоучений по поводу Ксюши. Не, не дождётся. Пусть сам решает все эти свои вопросы с женщинами, уж больно они у него сильно замороченные, на мой взгляд.
Пригласил его войти внутрь, пожал крепко руку, чтобы не через порог.
– Ну как твой Улан-Батор? – спросил я его бодро.
– Да стоит на месте! – пожал он плечами, немножко оттаяв от моей искренней радости при его виде. – Я там всего-то несколько часов был. Когда прилетели, то сразу на раскопки отправились, а когда обратно ехали, то в основном в аэропорту время и провёл. Так что особенно в этом городе я и не разбираюсь.
– Ну, ты уже всё, насовсем вернулся, в Монголию обратно не поедешь?
– Да, всё уже, с концами. Свернули экспедицию на неделю раньше, чем планировали. Там, по прогнозу, песчаные бури должны были начаться мощные, чуть ли не каждый день причем. Так что работать два дня в неделю, из которых один день просто откапывать то, что песком занесло – никакого смысла нету. Вот руководитель экспедиции и принял решение, посмотрев прогноз, что надо сворачиваться.
– Надеюсь, пока никуда еще не едешь? – спросил я его. – Хоть месячишко-то в Москве побудешь?
– Да, это точно, – заверил он меня. – Меня, скорее всего, и не отправят никуда так быстро.
– Ладно, что мы в коридоре-то всё это дело обсуждаем? Пошли на кухню. Там у нас как раз макароны по-флотски свежие.
Тут и Галия дверь приоткрыла из гостиной, где с малышами сидела. Увидев Ивана, тоже вроде бы как бы и обрадовалась, но взгляд, конечно, на него не совсем однозначный кинула: вот она уже точно в первую очередь о Ксюше думает, а не о нём. Думаю, он тоже понял это по её взгляду.
– Ну я так буквально на полчасика к тебе зашел, прилетел же вот только сегодня днём, – сказал он мне.
– Да пошли, пошли! Покушаешь, потом чаек погоняем, расскажешь о своей Монголии! Нашли-то там хоть что-нибудь?
– Нашли, конечно же, иначе бы так долго там не возились. Это мы совместно с Монгольской академией наук проект затеяли, они очень энергично с Советским Союзом сотрудничают. Часть проектов сугубо по их инициативе реализована, там такие бодрые академики, что у нас в Академии наук некоторые боятся трубку снимать, когда они звонят, так настырно уговаривают их совместные проекты организовывать, что отказать им просто невозможно. По моему личному впечатлению таких же вот энергичных учёных, которые рвутся с Советским Союзом сотрудничать в других социалистических странах – ещё поискать надо. И отношение к нам у монголов очень хорошее, надо сказать: очень дружелюбно принимают. Никаких проблем никогда нету. А копали мы около озера Хубсугул. Нашли там могилы X-XI веков.
– О! Интересно! И что получилось из них добыть?
– Остатки сёдел нашли, бронзовое зеркальце, бусины – не сказать, если честно, чтобы очень богатые находки. – вздохнул Иван, – собственно говоря, мы туда приехали не за тем, а в поисках стойбищ каменного века, но, с другой стороны, их-то мы не нашли; а так хоть что-то удалось раскопать. Хуже всего, когда экспедиция полностью проваливается. Роешь-роешь пару месяцев и с пустыми руками обратно домой возвращаешься.
– А много таких экспедиций у вас бывает? – искренне заинтересовался я.
– Ну, к счастью, не так и много. Если про мой личный опыт говорить, то мне как-то везло с экспедициями: практически всегда что-то да привозили с собой.
Хотел подколоть его по поводу того кувшина с сокровищами, который ребята случайно нашли, когда он уже в Москву вернулся почти что с пустыми руками – но не стал: мало ли обидится! Не в том он сейчас психоэмоциональном состоянии, чтобы его подкалывать…
Посидели, конечно, не полчаса, а больше часа. Иван, подсев на любимую археологическую тему, вполне мог бы ещё час рассказывать, так много у него впечатлений было от этой экспедиции. Но тут в дверь раздался новый звонок. Меня сразу же и догадка осенила, кто это может быть… Судя по глазам Ивана, он тоже понял, что скорее всего мать за ним пришла. Не было в них особой радости. Она там и оказалась. Когда я дверь открыл, Ирина Леонидовна мрачно на меня посмотрела и сказала громко:
– Иван, пошли домой.
– Ирина Леонидовна так с нами и не хочет нормально общаться, – вздохнула Галия, когда дверь за Иваном закрылась.
– Ну, с этим мы ничего поделать не можем, – пожал плечами, – вообразила она себе невесть что о нас. Мы уже ума ей не вставим на склоне лет. Ты не забывай ещё о том, что она может обижаться не только из-за тех странных претензий, что мы Ивана с Ксюшей познакомили, а из-за того, что мы её заменили на Валентину Никаноровну. Так-то она в тот момент из-за этого не расстраивалась, планировала с внуком возиться. Но возиться-то не с кем теперь, а деньги, что она зарабатывала, потеряны. Так что вполне может быть, что вся эта ерунда, что она наговорила про то, что мы Ивана с Ксюшей познакомили, это чисто так, напускное. А истинная причина в том, что она жалеет о потерянной подработке. Хотя чужая душа потёмки, может и так быть, и не так.
– Надо же. А я и не подумала о том, что это может быть тоже причиной наших разногласий. – покачала головой Галия.
– К сожалению, именно деньги часто являются главной причиной для многих неприятностей, – вздохнул я. – Плохо, конечно, но и без денег никуда. Вписались они уже тесно в отношения между людьми и ничего с этим не поделать…
– Почему не поделать, – удивилась Галия. – Когда мы построим коммунизм, там же не будет никаких денег, правильно?
Я нисколько не посчитал вопрос жены наивным. Сейчас все это на полном серьёзе обсуждается. И взрослые с полной уверенностью, и дети тоже об это говорят. Я знаю, сам в прошлой жизни об этом слышал от отца. Мне тогда лет шесть было, когда он мне рассказал про то, что при коммунизме денег уже не будет и каждый будет брать по потребностям. Правда, он так и не смог мне тогда ответить на вопрос – а что будет, если я захочу взять пять легковых машин лично себе? Помню, скомкал он тогда всю эту ситуацию и так и не дал мне никакого ответа.
Ну а сейчас разводить полноценную дискуссию об этом не с руки. В том числе и про прослушку забывать ни в коем случае нельзя, мало ли я неправильно понял, что её сняли, а она на месте…
Так что постарался ответить ей максимально обтекаемо:
– Ну, это когда ещё будет! Наступит коммунизм, тогда и будем с этим вопросом разбираться, а пока мы живём в настоящем. И в нём деньги очень важны для людей и на взаимоотношения сильно влияют.
– Слушай, Паша, – быстро перешла от темы коммунизма к новой теме Галия, – а мне вот в голову пришло… У Ксюши же на днях день рождения был. А не может ли быть так, что Иван специально приехал поближе к этой дате? Может, он хочет с ней восстановить отношения, посидел в своей этой дикой Монголии, да и передумал…
– Ой, милая, если честно, даже не хочу все это обсуждать, – махнул я рукой. Но Галия так просто сдаваться не хотела, смотрела на меня умоляюще, желая узнать, что я по поводу ее гипотезы думаю, и пришлось пересилить себя и продолжить. – Мне все больше и больше кажется, что они точно не пара. Ксюша очень эмоциональна, очень замкнута, очень обидчива. Иван в целом хороший парень. Но такое впечатление, что до конца ещё не вырос. Ориентируется не на свою собственную точку зрения, а на мнение окружающих. Ну и мать его накачивает постоянно… Так что, может быть, и так, конечно, как ты думаешь, у него есть какие-то планы на Ксюшу еще, но мне кажется, что даже если они начнут снова жить вместе, ничем хорошим это не закончится. Даже сейчас если они не разведутся, то потом все равно расстанутся.