***
Москва
Навестив в больнице Луизу и притащив ей всего, что она попросила, Мартин на следующий день поехал к куратору. Как глава Союза свободной немецкой молодежи он должен был держать того в курсе всего, что происходит со студентами из ГДР.
– Здравствуйте, камрад Баум, – поприветствовал Мартин куратора, зайдя.
Кратко доложив о текущих делах, он перешел к вопросу о болезни Луизы. Изложил подробно всю известную ему информацию о причинах болезни, а также рассказал про прогнозы врачей.
– Как же так! – встревоженно покачал головой Баум. – Очень жаль, что такое произошло с нашей соотечественницей. Зря она все же вызвалась ехать на эти сельхозработы вместе с курсом, не имея привычки и опыта подобной деятельности. Вот и закономерный результат.
– Погода подвела просто, – огорченно произнес Мартин, которому было немного обидно за Луизу, которая пылала таким энтузиазмом, когда собиралась ехать на картошку.
– Погода, говорите, – снисходительно посмотрел на Мартина Йоахим. – Есть ли сведения о других заболевших на курсе?
– Нет. Больше никто не заболел вроде. – неуверенно ответил Мартин.
– Вот вам и подтверждение моих слов, – покровительственно похлопал его по плечу куратор. – Любая деятельность требует подготовки. Нельзя кидаться делать что-то новое наобум и рассчитывать на хороший результат.
– Возможно, вы правы, – вынужден был признать Мартин, несмотря на обиду за Луизу.
– Когда, говорите, врачи прогнозируют выздоровление Луизы?
– Выпишут не раньше, чем через десять дней, – ответил Мартин хмуро.
– Что же. Обязательно отслеживайте ее состояние. Поручите кому-то регулярно навещать ее в больнице. Камрад Буркхард должна чувствовать поддержку соотечественников.
– Обязательно. Я сам регулярно буду навещать ее, – заверил куратора Мартин.
– Очень хорошо. Тогда не буду вас больше задерживать. Если появятся какие-то новости, попрошу сразу сообщить мне…
Проводив Мартина, Йоахим сел в кресло, откинувшись на спинку и с недовольным видом сцепил пальцы рук в замок. Все шло наперекосяк с этой Луизой. Такие блестящие рекомендации, а на деле – пустышка, – раздраженно размышлял Баум. – И заменить ведь некем. Придется ждать теперь, пока выздоровеет и снова сможет своей миссией заняться. Хоть бы за это время в Берлине никому информация не понадобилась, как там с объектом Ивлевым дела продвигаются… Отчитываться ему пока совершенно нечем, а за такое по головке точно не погладят…
Глава 10
***
Москва
Карина после разговора с Брагиной уже два дня не могла найти себе места. В голове постоянно крутились разные варианты, как можно было бы поступить, чтобы разрешить эту ситуацию с Кузнецовым и его Наташей. Карина уже не раз корила себя за несдержанность и длинный язык. Надо было все нормально продумать, прежде чем что-то рассказывать, – ругала она себя.
Выходные были все ближе, а вместе с ними и необходимость идти к Брагиным и извиняться перед бывшим. От одной мысли об этом зубы сводило, но как выкрутиться у Карины не было ни одной идеи. Женька не отступится, – размышляла Карина, хорошо зная свою подругу, – с нее станется на весь институт меня опозорить. А значит до этого доводить никак нельзя. Но ведь не извиняться же в самом деле?!.. Что же делать?..
Сломав себе всю голову и так и не придумав ничего толкового, Карина решила с кем-нибудь посоветоваться. Подруг она сразу отмела. Эти либо разболтают все кому не надо, либо ерунду какую предложат, – подумала она, перебирая в уме варианты. В итоге решила обратиться к тете Томе. Мамина двоюродная сестра жила здесь же в Москве, так что связаться с ней проблемы не было. Тетя работала товароведом в крупном магазине и всегда восхищала Карину своей хитростью и независимым характером. Правда, мама с папой ее не очень жаловали и всегда вздыхали, приглашая на семейные праздники. Мол, не хочется, но ведь родня, куда деваться… Отец пару раз говорил в ответ на вопросы дочери, что Тома слишком скользкая и изворотливая, но в подробности никогда не вдавался. Но сейчас Карине была нужна именно эта изворотливость, так что она твердо решила посоветоваться именно с тетей Томой.
Надо только что-то для родителей придумать, чтоб не догадались, где я вечером буду, – прикидывала варианты Карина. – Скажу, что с девчонками в кино пойду…
***
Москва, квартира Ивлевых
Диана с Фирдаусом нагрянули неожиданно для нас. Оказалось, не все подарки подарили из тех, что привезли для нас из Европы.
И снова Диана держится как привязанная около своего Фирдауса. Хитрюга… А потом Руслана схватила и начала с ним возиться, опять же не отходя ни на шаг от мужа.
Увидел Фирдаус шлем, купленный для Загита, и очень заинтересовался.
– Это что, копия шлема римского легионера? – тут же спросил он.
Рассказал тут же, конечно, что это коллекционер знакомый лишний экземпляр из своей пожарной коллекции продал. И Фирдаус, оживившись, закивал:
– Кстати, вот одна из причин, почему мы к вам приехали, помимо того, что нашли эти подарки, что забыли привезти! Отцу моему подарить бы что-то необычное. Я уже и не знаю, что везти, все традиционное я уже дарил, хочется чего-нибудь такого же уникального. Водку, черную икру, матрешки, самовары и балалайки – все уже возил... Может быть, у твоего коллекционера можно что-то такое же вот прикупить, наподобие этого шлема, с историей?
– Наверняка можно, но точно не стоит, – покачал я головой. – Потом могут быть проблемы на таможне. Любой предмет, сделанный полсотни лет назад, а то и еще раньше, таможня может рассматривать как культурное достояние страны. Может, это совсем и не так, но в таких случаях понадобится долгое разбирательство, чтобы это доказать. А подарка ты лишишься сразу, его заберут на таможне, как обнаружат.
– Ну да, – помрачнел араб, – такой подарок, что даже не сможешь довезти до отца, мне ни к чему. Но что же тогда такое нам подарить?
– Так подарите тогда что-то красивое и дорогое, но сделанное прямо сейчас, – посоветовала Галия, качая Андрюху на коленях. – Паша, достань из шкафа картину, что купил у наших соседей!
Достал, конечно, и показал. Диана на нее равнодушно посмотрела, не замечена она в любви к искусству, а вот Фирдаус тут же заценил вещь.
– Вот! Это тот подарок, который я бы хотел отцу привезти из России! Нет, конечно, я не именно эту картину имел в виду, а что-то вот такое же. Отец очень ценит искусство!
– Паша, так отведи Фирдауса к художникам, пусть он выберет что-нибудь для своего отца! – тут же предложила Галия. – Тем более вы наверняка уже и виделись на каком-то из наших вечеров. Елена Яковлевна и Михаил Андреевич – помните?
Фирдаус неуверенно кивнул головой. Ясно, не запомнил. Впрочем, какая разница, если я с ним к ним пойду? И правильно Галия предлагает нам с ним вдвоем сходить в гости, а то всем нашим колхозом к ним отправляться не с руки без приглашения, да еще и вечером. Взрослых четверо, да пара малышей… Тем более у них там везде картины расставлены, даже вдоль стен, там наших парней даже с рук не спустишь, немедленно обрушат что-нибудь на себя. А вот вдвоем прийти вполне себе можно… Правда, тут же у меня очередная мысль всплыла…
– Идея неплохая, но наши соседи известные художники. – с сомнением сказал я. – Это акварель, лично написанную, сидя у пруда, можно без проблем из СССР вывезти, а все, что написано ими, это уже наверняка культурное достояние СССР. И без разрешения от государства вывозить наверняка запрещено…
– Так лучше у них сразу и спросить – может, они за завтра это разрешение и оформят! – пожала плечами Галия. – Мало ли там какая простая процедура!
В СССР? Для вывоза чего-то за рубеж – простая и быстрая процедура? Я очень сильно в этом сомневался. Но смысл спорить, если можно просто пойти и спросить у самих художников?
Спустились к ним. Чтобы не обнадеживать чрезмерно Фирдауса, предупредил, пока спускались, что люди они занятые, так что можем и не застать их на месте. Но нет, дверь нам после звонка отворили.
Елена Яковлевна, увидев меня снова на пороге, сильно удивилась. Ну да, то и раз в месяц не зайду, то повадился каждый вечер в гости напрашиваться. Но заметив рядом со мной Фирдауса, по виду которого сразу всем было понятно, что он иностранец, моментально поняла, что к чему. И даже вспомнила его, вот что значит память художника:
– О, мы с вами виделись уже… Кажется, на дне рождения у Павла! Вы муж его сестры, верно?
– Да, верно, – с облегчением ответил Фирдаус, явно не признавший ее. Ну, в принципе, я и сам вряд ли вспомню человека, которого много месяцев назад в чьей-то компании встретил… – Я Фирдаус.
– Елена Яковлевна! – представилась художница. – Проходите, проходите!
Тут и Михаил Андреевич подоспел. И тоже с лету узнал Фирдауса.
– Тут такое дело, – решил сразу прояснить вопрос я. – Фирдаус хотел бы купить одну из ваших работ для отца в Италии. Но мы не знаем, легко ли будет получить разрешение на вывоз картины из СССР?
– А когда вы поедете за рубеж? – без всякого удивления спросил хозяин квартиры. Ну да, он же известный художник, наверняка уже много раз свои работы за рубеж продавал.
– В эту субботу.
– К сожалению, никак не получится, – покачал он головой, – разрешение на вывоз дают в Министерстве культуры, и потратить на него придется минимум недели три. И это при самом остром варианте. Там же комиссия принимает решение при каждом запросе, а она собирается хоть и регулярно, но не так и часто.
Фирдаус приуныл. Но я тут же предложил:
– Ну так ты же не в последний раз поедешь к отцу из СССР! Сейчас это не вариант, но если купишь сейчас картину, и запустишь процедуру получения разрешения на вывоз, то к следующей поездке у тебя уже будет готовый подарок для него.
– И ведь верно! – расцвел он и сразу обратился к художникам. – Тогда буду признателен, если покажете, что из вашего творчества предназначено для продажи…