Впрочем, когда Борис Иванович меня перебил и восторженно заговорил о том, что это шанс, которого он ждал всю жизнь, и всё такое прочее, я понял, что, может быть, и зря его уговаривал. Впрочем, лучше перестараться немного, но точно дело сделать…
Как я и предполагал первоначально, таиться от средств массовой информации он вовсе не был намерен. Просто как-то так, видимо, складывалось, что раньше средства массовой информации никогда его коллекцией и не интересовались.
Тут же с ним договорились, что завтра я договорюсь с фотокорреспондентом, и когда мы с ним согласуем наш график, тут же его наберу, чтобы с ним договориться, когда мы можем к нему подъехать.
– Я, Павел, не буду зря тратить это время, – убеждал меня пенсионер, –перерою всю свою коллекцию сверху донизу, поищу всё самое интересное, что может читателям такой достойной газеты, как «Труд» показаться самым важным в этом плане. Вы можете на меня смело рассчитывать, я вас точно не подведу.
Положив трубку, задумчиво покачал головой. Всё-таки возраст у Бориса Ивановича серьёзный. Как бы он не загнал себя, готовясь к нашей будущей встрече. С пожилыми людьми всё же поосторожнее надо быть.
Но, с другой стороны, что мне говорить ему, чтобы он валокордин под рукой держал, пока будет готовиться к нашей встрече? Тоже как-то глупо прозвучало бы, да ещё и мог бы обидеться.
Это же советский пенсионер, ему такого рода намёки глубоко противны, он себя считает себя чем-то средним между Чингачгуком и Соколиным Глазом, способным ещё дать фору многим молодым.
Да, пожалуй, правильно сделал, что не стал его такого рода советами оскорблять.
***
Глава 16
***
Москва, Лубянка
Майор Артамонова после визита в кабинет своего начальника подполковника Кутенко бежала, не шла, а бежала до своего кабинета, настолько счастлива была, что просто идти было выше ее сил. Всё же её агент Диана эль-Хажж просто невероятно способствует её карьере. Она сделала всё по инструкции после её рассказа. И вот результат – шведка оказалась настоящим агентом ЦРУ.
А у неё теперь будет настоящая зарубежная медаль! Нет, она видела, конечно, на мероприятиях по всяким торжественным поводам, на мундирах сотрудников зарубежные медали. Но, как правило, это были достаточно пожилые сотрудники, часто даже и ветераны, которые принимали участие в боевых действиях во время Второй мировой войны.
Правда, была ещё немногочисленная категория тех, кто поучаствовал в каких-то военных конфликтах, в которых официально Советский Союз не принимал участие, но на деле посылал туда множество своих специалистов. Ну, как правило, всё же это были контрразведчики.
А теперь и у неё появится такая зарубежная медаль. У неё, у девушки! А все такого рода медали она видела до этого только у мужчин. Так что это не просто хорошо, это просто здорово! Эта медаль даст огромный толчок её карьере.
А ведь ещё Кутенко говорил с ней о том, что она может стать его заместителем после возвращения из Чехословакии. Это вообще настоящая фантастика, даже не научная. О такой возможности Артамонова до этого момента и мечтать не смела. Чтобы в их отделе поставили женщину заместителем начальника? Да, наверное, никогда такого не было в истории работы отдела.
И ведь что ещё интересно получается: когда Диана эль-Хажж приедет из своей Европы, она же ей подарок подарит. А ведь, судя по всему, именно она должна дарить Диане какой-то серьёзный подарок. Она ей теперь по гроб жизни обязана…
В прошедшую субботу Мария долго названивала Диане на домашний телефон, услышав, что началась арабо-израильская война. Хотела дать ей дополнительное задание разузнать побольше об отношении к войне в Европе во время ее поездки. Но потом поняла, что скорее всего, она уже улетела. А то позабыла, когда именно она должна была улететь в Рим, в субботу или в воскресенье. Ну ничего, Диана девушка умная, услышит о войне – сама догадается расспросить подходящих европейцев об их отношении к ней. Правда, тут важно, когда именно она вернется с этой информацией. Если после того, как война закончится, то толку от этой информации уже особого не будет…
Затем мысли Артамоновой приняли новое направление. Они вместе с подполковником поедут в Чехословакию. Она уже выяснила, что он, конечно же, женат и у него есть двое детей. А что ей делать, если он начнёт приставать к ней?
Нет, конечно, ни о каком насилии и речи быть не может. За такое его немедленно попрут с комитета. Ну а если он начнёт всякими намёками выражаться? Переспать с ним или нет? Вопрос был сложный, учитывая, что уже около года у Артамоновой никого не было.
И как бы и в кадрах уже намекали, что пора решать этот вопрос. В комитете, как и в МИДе, не любили неженатых сотрудников. Всё же в этом случае существуют повышенные риски, что какой-нибудь вражеский шпион сможет войти в доверие, воспользовавшись одиночеством человека.
Дело-то вполне понятное, что тут непонятного? Кутенко – мужчина достаточно привлекательный. Теоретически, если начнёт приставать, можно и уступить. Должна же она хоть как-то развлекаться на личном фронте.
Но тут же она задумалась – не станет ли это проблемой потом, по возвращении? А вдруг Кутенко начнёт терзать совесть, когда жена окажется совсем близко, и вместо того, чтобы сделать её заместителем, он постарается вообще от неё избавиться? Отправит куда-нибудь с повышением в Центральную Азию. Тем более, опять же, она незамужняя, ее легко из Москвы услать куда угодно. Не сошлешься, что мужа не отпустят с работы…
Нет, наверное, всё же, даже если начнёт ухаживать, надо сделать вид, что она ничего не понимает. Ну их, эти личные удовольствия. Лучше действительно постараться себе мужа найти приличного.
***
Москва, квартира Ивлевых
Решил все же на какое предприятие первым звонить буду. Начал одеваться, чтобы на улицу выйти, все же с домашнего телефона я такие звонки делать не готов, а тут телефон зазвонил. Поднял трубку и сказал:
– Алле!
– Паша? Здравствуй. Это Балдин. Просьба у меня к тебе есть.
– Здравствуйте, Эдуард Тимофеевич! Слушаю.
– Сможешь во вторник Валентину Никаноровну пораньше отпустить, хотя бы часа в четыре? Я ее в Большой театр поведу, ей надо перед этим как следует прихорошиться, чтобы соответствовать…
– Конечно, Эдуард Тимофеевич! Если нужно, можно и раньше, я сам подстрахую.
– Раньше не нужно, договорился уже с парикмахером на 16.30, а она рядом с вами совсем работает.
– Хорошо, тогда в четыре часа жду вас.
Положив трубку, покачал головой. Если все так дальше пойдет, то можем скоро уже и свадьбу начать гулять… Но ладно, взрослые люди, сами разберутся. Знал в прежней жизни многих возрастных людей, которые наотрез отказывались новый брак юридически оформлять после смерти жены или мужа. Отношения – да, это можно, а вот в ЗАГС идти – как будто измена бывшему супругу…
Вышел на улицу, начал с городского телефона обзвон делать. И сразу как-то дело так хорошо пошло – кого ни наберу – тут же отвечают! Договорился, что подъеду сегодня на камволку и галантерейку, и там, и там давно не был. Хотелось, конечно, съездить и в типографию, и в таксопарк, но вот за них я не особо волновался. Марьяна типографию держит железной хваткой, у нее мышь не проскочит. Ну и два махинатора в таксопарке – Волошин и Епихин – те еще прохиндеи. Собаку съели на решении проблем. И что самое главное, вроде бы рады, что, начав работать со мной, количество взрывоопасных проблем сократили почти под ноль. Впрочем, иллюзий я не имел – захотят что-то утаить от меня – утаят без проблем. И размер таксопарка огромный, сам я там ничего не найду, если не пропишусь там и не начну жить вместо квартиры, и число махинаторов там, которые охотно поддержат любую их инициативу, на которой можно срубить денег, на квадратный метр просто зашкаливает… Ну и к тому же я ведь обучил уже Волошина и Епихина, как мыслит любая проверка, и что ищет в первую очередь…
Так что и с типографией, и с таксопарком пока что ограничился звонками. Во время которых мне подтвердили, что все идет по плану, разумеется, нашему, и оснований чего-то опасаться не имеется. Вот и хорошо, тогда уже к ним заеду через недельку-другую…
Приехал вначале на камволку. На проходной меня уже ждал главный инженер Воздвиженский.
– Ну как дела у вас, Глеб Николаевич? – пользуясь случаем переговорить без присутствия директора и главбуха, спросил я его.
– Знаете, Павел Тарасович, а дела у нас идут хорошо, – практически без паузы ответил он мне, что порадовало. Значит, так и сам считает. – Самое главное, что новая линия работает как надо, производство продукции у нас резко ускорилось. – продолжил он свою мысль.
– А как ваша бывшая американка, нормально у неё всё? – решил уточнить и этот вопрос.
– Анна-то? Да, Юрченко прекрасно вписалась, никаких проблем с ней абсолютно у нас нет.
– Ну и хорошо, – сказал я.
В кабинете у директора, когда мы до него добрались, помимо самой Колесниковой была и главбух Цирюльникова. Поздоровался с обеими женщинами, начал расспрашивать, как у них дела по их сферам ответственности. Заверили меня, что всё в полном порядке, все наши согласованные с ними планы в полном объёме выполняются. Открытый при производстве магазин позволяет реализовать всю произведённую сверх плана продукцию быстро и без каких-либо проблем.
И Колесниковой, и Цирюльниковой я поверил. Они обе хорошие профессионалы, общался я с ними по поводу того, как правильно делать свою работу, достаточно долго, и был практически уверен, что всё ими усвоено. Но одно дело предполагать, что так всё оно и есть, а другое дело – лично прибыть на предприятие и убедиться в этом самому.
Правда, они мне тут же сдали Воздвиженского, сказав, что всё-таки старая линия однажды ломалась и четыре дня не работала, пришлось потом в авральном порядке преодолевать трудности. На что Воздвиженский тут же парировал, сказав, что запчасти от второй разобранной линии, вместо которой американскую поставили, очень даже пригодились для того, чтобы всё же эту линию отремонтировать, а не было бы этих запчастей, то всё было бы чрезвычайно грустно. Стояла бы работа запросто несколько недель, пока новые запчасти бы не выбили…