Дальше мы, конечно, начали разговор про мою журналистскую деятельность. Затем, опять же, как я уже привык, переключились на внешнюю политику, а именно арабо-израильскую войну. От продолжения меня спасла только необходимость для профорга вести меня на лекцию. С досадой взглянув на часы, на которых было видно, что мы уже опаздываем на пять минут, он проворчал:
– Вот в кои-то веки с интересным человеком была возможность на умные темы поговорить… А то бабам нашим все это неинтересно…
Зал, в который меня привели, был крошечным в сравнении с размерами рынка. В нем мест было всего полтора десятка, а занято было и того меньше, всего десяток. Как он и намекал, все работники, что пришли на лекцию, были женщинами. С сидевшей впереди властного вида женщиной, меня тут же познакомили. Оказалось, это директор рынка, Владислава Тимофеевна Барсукова.
– Не удивляйтесь, Павел Тарасович, у нас своя специфика. Торговля. Эти сотрудницы потом остальным перескажут. – сказала она мне, увидев мое явное удивление.
Ну как бы я читал уже лекции в торговых объектах, и немало, но чтобы на таком огромном рынке всего десять сотрудников собрать на лекцию… Посмотрел на директора с интересом. Какие же у нее связи, чтобы так откровенно на идеологическое просвещение в СССР забивать… Впрочем, она же директор крупного рынка в Москве – конечно, у нее хорошие связи…
Отчитал все на ура, ответил на вопросы, в конце директор с довольным видом кивнула профоргу, и он повел меня к себе в кабинет.
– Спасибо, Павел Тарасович, директору очень лекция понравилась, как и мне. Может, посидим еще у меня, я чайку организую и не только чайку?
– Увы, у меня встреча через сорок минут… Никак уже…
Вручил он мне подарок, и на том и расстались. Был удивлен, что подарок не булькал – как-то неожиданно для рынка… Впрочем, уже дома буду разбираться, надо ехать в «Прагу».
Времени было достаточно, чтобы никуда не спешить, нравится мне ездить по Москве 1973 года. Как запланировал, так примерно и приедешь… Очень жаль, что сейчас в СССР при градостроительстве и представить себе не могут, что вскоре настанет время, когда не просто у каждой семьи появится свой автомобиль, а будет полно семей, у которых будет и по два, и по три автомобиля… Несмотря на то, что официально мы идем к коммунизму, где каждый по теории сможет взять себе машину, расчёты по дорогам и площадкам для машин делаются на основании совсем других ожиданий…
Мелькнула даже мысль по этому поводу статью в «Труде» написать – мол, нормы менять срочно надо, машин у населения будет в разы больше, чем вы ожидаете, товарищи архитекторы, но дело это опасное. Профильного образования у меня нет, а доказать обилие машин на городских улицах уже через три десятка лет я никак не в состоянии. И никто из местных не поверит моим прогнозам, еще и за сумасшедшего примут… Такую статью могут и в «Труде» завернуть, несмотря на всю нынешнюю лояльность ко мне из-за Межуева и Захарова. Так что так и продолжат строить так, что в двадцать первом веке ехать придется от пробки к пробке. Разве что в Минске будет попроще – его в годы войны разрушили почти полностью, так что дороги на развалинах проложили и в старой части города не скупясь, широкие… А им уже подражая, и в новых частях города широкие дороги стали прокладывать.
Или все же рискнуть и написать такую статью? Мало ли пропустят в печать… И мало ли архитекторы всерьез ее воспримут… Как жизнь в будущем людям облегчу… Надо думать, короче…
Прибыв к «Праге» на десять минут раньше времени, неспешно прогулялся по дороге в ожидании 17.30. Заодно поразмышлял, что от меня может хотеть этот Артем Николаевич… Не избалован я до этого был вниманием высоких чиновников от комсомола, вот и удивился, что совершенно незнакомый мне человек в ресторан зовет. Неужто и в самом деле среди комсомольских бюрократов чистой воды нашелся кто-то, кому интересны те предложения, что я сделал по «Бессмертному полку» и поисковым отрядам? Здорово, если так, конечно, вот только слабо в это верится…
Ну а что еще может стать причиной нашего разговора?
В голову так ничего и не пришло больше толкового, да и время подошло выдвигаться, так что отправился в ресторан. Назвал фамилию на входе, мне сразу показали, куда двигаться. Значит, Артем Николаевич тут завсегдатай. Хороший это признак или нет? Я вот по ресторанам не торчу, так, чтобы меня официанты по фамилии узнавали, работаю вместо этого… Но кто его знает, может, это часть работы комсомольских функционеров, по ресторанам встречи проводить… Мне трудно сказать, я в СССР когда жил в прошлой жизни, был очень далек от всего такого. Учился, работал на невысоких позициях в силу возраста, так что по ресторанам не был особо, и кто там чем занимался, понятия не имею… В общем, решил не быть предвзятым, и по разговору составить мнение о собеседнике…
Артем Николаевич привстал и помахал мне рукой, когда я подошел поближе, весь излучая сердечную радость. Ну, неплохо, что не пытается из себя строить высокого функционера, ведет себя как равный мне…
– Как, Павел Тарасович, награждение прошло грамотой от КПК? – спросил он меня, пока рукой подзывал официанта к нашему столику.
Я в таких случаях всегда на всякий случай считаю, что такой вопрос может быть с подвохом. Может, он проверить меня просто хочет, не болтун ли я. Кто угодно по телефону может сказать, что ему грамоту будут от КПК вручать. Потому что, опять же, вряд ли кто-то рванет в КПК проверять, так это или нет. Не та организация, куда побежишь с такими вопросами… Побаиваются ее очень. Так что сразу же полез в портфель, достал папочку, в которую грамоту положил, ту самую папочку, в которой у меня доклад готовый для Румянцева лежал, и аккуратно грамоту достал, следя за тем, чтобы даже страничку доклада случайно не прихватить. После чего молча передал ее в руки комсомольского функционера.
– Ого! – сказал он, – честно говоря, впервые и вижу у кого-то грамоту от КПК. Редкие они. И за что дали? Тоже за идеи «Бессмертного полка» и поисковых отрядов?
– Нет, за работу с молодежью на радио и в газете «Труд».
– Да, это тоже очень важное направление работы.
Подошел официант, и мы сделали заказ. Артем Николаевич выглядел немного разочарованным, что я спиртного не заказал. Сам он сто грамм водки взял.
– Не пьете в целом или только сегодня? – поинтересовался он.
– Никогда не пью, когда за рулем. – ответил ему.
– Так я тоже за рулем, – удивился он, – пока посидим здесь, уже и выветрится…
– И все же раз по правилам запрещено употреблять за рулем, я считаю, что медицинские основания для этого имеются, – возразил я. – Даже небольшое употребление алкоголя резко снижает скорость реакции водителя. Не готов, знаете, взять грех на душу, задавив кого-то, только из-за того, что мне водочки захотелось…
– Я уважаю вашу точку зрения, – сказал Артем Николаевич, – жаль, что свою водку мне уже не отменить. Не выливать же ее теперь.
– А я не инквизиция, чтобы свои правила всем навязывать, – пожал я плечами, – пейте свою стопку и не обращайте на меня внимания.
– Кстати, предлагаю на «ты» перейти и без отчеств, – неожиданно предложил мой собеседник, – не так и сильно мы по возрасту отличаемся…
– Почему бы и нет, Артем! – согласился я.
Следующий час он мне очень много вопросов задал про «Бессмертный полк» и поисковые отряды. И все бы ничего, но только к концу этого часа я осознал одну странность – вопросы были такими, какие я мог бы сам задавать кому-то, если бы статью собирался на эту тему в газету писать или готовил материл для радиопередачи… Ну зачем ему знать, когда и как эти идеи пришли мне в голову? Ну или нам с Сатчаном, поскольку я стойко придерживался официальной версии, что мы с ним оба авторы этих прогрессивных идей…
Если все это так и есть, то вполне возможно, что его кто-то просто попросил обо мне информацию собрать. И он со мной беседует сейчас, чтобы потом кого-то по-настоящему высокопоставленного порадовать этой информацией. Кому я там глянулся? Какие цели у этого человека? Просто присматривается ко мне, или что-то предложить потом захочет, если услышит что-то важное для себя от Артема?
Эх, а я-то надеялся, что вот может и найдется человек на верхах комсомола, что эти мои идеи в широкое использование потащит… До этого на Сатчана надеялся, вроде бы он очень серьезно настроен был на поисковые отряды, но что-то уже с год ни слова от него на эту тему не слышал… Перегорел, или какое-то препятствие возникло? Надо будет при встрече спросить его.
А потом начались снова расспросы, но уже про мою семью. Очень настойчивые. Не выдержав, я сам перешел в атаку и начал про его семью расспрашивать. И вот это ему не очень понравилось. Как-то смущенно рассказал, что отец замминистра легкой промышленности СССР, воевал, мама в инязе завкафедрой, жена у него, дочка. Потом начал намекать, что надо бы семьями посидеть как-нибудь.
Не было бы этих постоянных расспросов, я бы сразу ему предложил в нашу баню поехать на выходных. Связи хорошие мне завсегда пригодятся. А так сделал вид, что намеки не понимаю, весь в делах, не до отдыха мне коллективного. Да, при такой манере общения странной, что у него, лучше обождать – может, выйдет на контакт тот человек, что ко мне его на расспросы подослал? И тогда уже посмотрим, для кого он информацию сегодня добывал…
***
Квартира Кожемякина
Вернувшись домой, Артем сразу решил обдумать как следует состоявшуюся встречу с Ивлевым, как его Губин и учил делать. Что было в ней интересного? Когда заказ Ивлев делал, то никакого стеснения не испытывал, словно очень часто в ресторанах бывает. Не похоже на парня, недавно приехавшего из провинции. Впрочем, у этого Ивлева все непохоже ни на что… Пить он с ним отказался… Язык легко развязывается из-за алкоголя, и он этого опасается? И что же Ивлев тогда так старается скрыть? Или и в самом деле такой правильный, и за рулем не пьет? А почему – в самом деле боится задавить кого-то, или боится скандала, который из-за этого случится и карьеру ему испортит? Вроде бы есть у него кому его отмазать, тот же Межуев…