Среди жителей Гагаузии религиозность у горожан занимала последнее место (5.2 %) среди 17 номинантов по социологической шкале, у сельчан (9.2 %) – 9 место, среди мужчин (5.5 %) и женщин (10.0 %) (табл. 1).
В соответствии с одной из гипотез этносоциологического проекта 2006 года ставилась задача выявить степень влияния религиозности и уровня образования на становление и состояние социального самочувствия человека путём сопоставительного измерения «нагрузки» ряда его идентичностей. Цена и соответственно «вес» высшего образования по сравнению с начальным и незаконченным средним образованием оказалась выше в признании гагаузами себя профессионалами в своём деле (20.7 и 10.8 %), предприимчивыми и энергичными (15.9 и 5.7 %), образованными и духовно богатыми (17.8 и 3.8 %), относительно материально обеспеченными (8.0 и 3.8 %).
И, напротив, среди малограмотных и малообразованных слоёв населения более значимыми в социальном самочувствии, чем среди лиц с высшим образованием, оказались конформизм – такой как все (22.3 и 7.2 %), религиозность – глубоко религиозный (15.3 и 3.2 %) (табл. 3).
Таблица 3
Представления о самом себе среди лиц с различным уровнем образования (в % по итогам опроса 2006, n = 1088)
Едва ли можно говорить о религии как «стержне гагаузской идентичности» в ситуации, когда, обретя свободу, быстро отрекшись от советской идеологии, лишь без малого треть населения Гагаузии (29.6 %) в 2006 году считала себя полнокровными православными, верующими и соблюдающими религиозные обряды, в то время как почти каждый второй (48.5 %) номинировал себя усечённым верующим, т. е. верующим, но не соблюдающим религиозные обряды (табл. 4).
При этом удельный вес полнокровно верующих гагаузов (31.7 %) более чем в два раза превышал типологически сходную группу русского населения Гагаузии (14.4 %). Доля колеблющихся в оценке степени своей религиозности, составляла среди гагаузов 8.4 %, а ещё 8.2 % показали в ответах на вопрос анкеты, что они неверующие или атеисты.
Эти данные говорят о том, что за период между 1973 и 2006 гг. произошли гигантские сдвиги в масштабах религиозности гагаузов.
Таблица 4
Панорама виртуальной религиозности в Гагаузии в начале XXI века (в % по итогам опроса, n = 1088)
За три с лишним десятилетия гагаузы распростились с атеистическими убеждениями, но не стали ортодоксально верующими. В 2006 году лишь каждый десятый гагауз раз в неделю посещал церковь (10.8 %), т. е. более, чем в два раза чаще, чем русские и представители других национальностей Гагаузии. «По зову души» и только по большим праздникам в течение всего 2005 года церковь посещали соответственно 29.7 и 29.4 % якобы «верующих» гагаузов. С незначительными отклонениями такой же уровень «прилежности» религиозных чувств манифестировали проживающие в Гагаузии русские, болгары и представители других национальностей (табл. 5).
Не владея догматикой православной религии, быстро избавившись от навязанного в годы советской власти атеизма, гагаузы в своей религиозности больше всего манифестировали ритуальную сторону дела, особенно обычаи и обряды, связанные с сохранением традиционной культуры.
Таблица 5
Панорама реальной религиозности в Гагаузии в начале XXI века (в % по итогам опроса, n = 1088)[111]
Таблица 6
Представления о желательности заключения брака по религиозному обряду (в % по итогам опроса, n = 1088)[112]
Едва ли не каждые четверо из пяти гагаузов (71.2 %) в 2006 году хотели, чтобы в прошлом, настоящем и будущем их брак обязательно был заключён по религиозному обряду, среди русских и болгар – гораздо реже, соответственно 51.2 и 67.8 % (см. табл. 6).
К сожалению, интереснейшие наблюдения А. К. Папцовой о ХХ веке, как «веке, положившем конец монолитности религиозной традиции гагаузов», остались за пределами внимания профессиональных этнографов, неутомимо пропагандирующих ключевую роль религиозности в этнической идентификации народа.
Более того, стоило бы внимательнее прислушаться к выводу А. К. Папцовой о том, что «рост религиозного плюрализма – многообразие религий – достаточно устойчивая мировая тенденция эволюции религиозности» [Папцова 2007: 500], что вполне согласуется с сохраняющими влияние идеями Уильяма Джеймса, высказанными ещё на заре ХХ века в книге, впервые переведённой на русский язык в 1910 г. [Джеймс 1993: 423–424].
Религиозность гагаузов, определяемая в литературе как православно-языческий синкретизм, не позволяет безоговорочно представить православие в качестве основания их религиозной идентичности и гипертрофировать его роль в конструировании и функционировании этнической идентичности. Этносоциологические исследования за последние полвека дают обильный материал в концептуально-методической триаде – компетенция (осведомлённость верующих в ключевых догматах православия), поведение (следование религиозным ритуалам и посещение церкви) и отношение, в том числе чувственное (критическое отношение к религии по известным данным В. А. Мошкова «если кто-то прочитает всю Библию, в скором времени умрёт»).
Логично допустить, что, если религиозность и религиозный опыт теряют монопольное влияние на этническое сознание и этнополитические амбиции, то в этом случае на арену повседневной жизни и этнополитических процессов вступает энергия каких-то других факторов и сил.
Рост образовательного уровня гагаузов во второй половине ХХ века стал противовесом религиозности, поскольку способствовал не плюрализации этнокультурного опыта гагаузского социума, а его консолидации, значимым итогом чего стало рождение сверхмолодой государственности.
Итак, этносоциологические исследования не оставляют сомнений в том, что религиозность, как качество верующего человека, негативно корреспондирует с уровнем образования. Чем выше уровень образования, тем меньше вероятность, что человек окажется верующим. Вербальная, не всегда реальная, склонность некоторой части молодёжи к заключению брака по религиозному обряду, представляет скорее дань моде (чиновники посещают церковь и зажигают свечку), чем отражает реальное религиозное чувство.
В современном дискурсе религиозности населения России среди учёных и политиков нет единого мнения относительно роли – положительной или отрицательной – которую играет религиозность в формировании социального самочувствия и нравственных устоев личности. Согласно оценкам одних религиозность поощряет высокую нравственность и моральное поведение, благоприятствует экономическому процветанию общества и снижению криминала и коррупции. Согласно теориям других – рациональная государственная политика гораздо важнее для процветания, чем массовая религиозность населения. Сравнение трендов повышения грамотности и масштабов расширения религиозности позволяет обнаруживать возможное негативное влияние религиозности.
«Градус» социального самочувствия представляет собой сложное и многоуровневое понятие. Отсутствие его осознанного толкования обусловлено динамическим состоянием ментальности людей, отсутствием надёжных источников и методик его изучения, субъективное его толкование в различных научных направлениях. Совершенно очевидно, что на его формирование оказывают сильное влияние уровень образования и профессиональной квалификации, семья, любовь и дружба. Вопреки установившемуся мнению роль религии проявляется гораздо меньше, чем это принято считать в науке и в повседневной жизни.
В преувеличении роли православной религии в духовной жизни населения Гагаузии значительная часть вины лежит на той части этнографов, которые, не имея реальной источниковой базы, а опираясь главным образом на информацию церковного происхождения, незаконно экстраполируют интересы незначительной части священнослужителей и их истинных адептов на всё остальное население.
Стремление преувеличить роль церкви проявляется не только в неуёмной подготовке увесистых научных монографий о роли религии в этногенезе гагаузов, но и в ходе юбилейных конференций, посвящённых памяти выдающегося духовного символа гагаузского народа – протоирея Михаила Чакира.
Лишь немногие авторы, даже пребывая в эйфории юбилейных торжеств, сохраняют мудрость и объективный подход в адекватной оценке роли выдающихся служителей церкви. «Жизненный путь просветителя отца Михаила Чакира вдохновляет нас, – считает башкан Гагаузии Ирина Фёдоровна Влах, – продолжать кропотливую работу по изучению исторического пути гагаузского народа и сохранению добрых традиций духовно-нравственного воспитания молодого поколения» [Материалы 2016: 7].
Депутат парламента Республики Молдова, известный общественный деятель Ф.Н. Гагауз, отдавая должное просветительской деятельности протоирея М. Чакира на ниве укрепления православия среди гагаузов, всё же акцентирует внимание на необходимости расширения научной деятельности, в том числе деятельности научно-исследовательского центра им. М. В. Маруневич [Материалы 2016: 16].
Особого внимания заслуживает наряду с религиозной научная и творческая деятельность протоирея Дмитрия Киорогло, особенно его стремление оказывать содействие духовному самосознанию гагаузов как путём богослужения на родном языке, так и (в развитие идеи М. Чакира) путем повышения образования гагаузов с помощью русского языка [Материалы 2016: 16–20].
Форсированный рост образовательного уровня гагаузского народа, современная религиозность, и религиозная ситуация, лишенные радикализма, фундаментализма и эпатажности, вместе с убежденным сохранением приверженности русскому языку и русскоязычной цивилизации, при одновременном расширении функциональной нагрузки гагаузского языка и профессиональной культуры, представляют собой мощный социокультурный ресурс современной ментальности народа, в том числе его социального самочувствия и социокультурного портрета. Можно надеяться, что сбалансированное взаимодействие двух