К ХIХ веку оренбургские и терские казаки представляли собой замкнутое профессиональное военное сословие. Получив навечно в пользование землю от царя, жалование, казаки обязаны были исполнять воинскую службу и нести целый ряд государственных повинностей. Так же, как и другие группы казаков, оренбургские и терские к этому времени уже утратили большую часть бывших своих привилегий и вольностей. Они находились на государственной военной службе и под полным контролем царской администрации.
Казаки участвовали во всех войнах, которые вела Российская империя, защищали государственную власть. Особой славой пользовалась их конные полки. Царское самодержавие использовало казачество как верную и важную военную силу не только для обороны и охраны своих окраинных восточных и южных земель, но и в борьбе против местного населения. На Урале – против кочевого степного населения (в источниках их называют «степняками»), на Северном Кавказе – против горцев, отстаивавших свою независимость во время Кавказской войны (1817–1867), завершившей присоединение народов Северного Кавказа к России.
Кроме этого большую роль оренбургские и терские казаки сыграли в хозяйственном освоении восточных и южных окраинных земель. Семьи казаков получали из общинной земли довольно большие земельные наделы – паи (у терцев, например, от 15 десятин для низших чинов до 250 десятин для офицерского состава) [Караулов 1912: 269–270]. Не меньшие участки получали казаки Оренбуржья. Казаки вели самостоятельное хозяйство, занимались хлебопашеством, садоводством, бахчеводством, животноводством, кустарными промыслами, торговлей. У оренбургских и терских казаков в их хозяйственных занятиях важное место занимали рыболовные промыслы. В водах Терека и Каспия терцы добывали осетровых рыб, получая существенные суммы от продажи рыбы и черной икры. Казачьи семьи, как правило, жили зажиточнее своих соседей – иногородних (славянское население, не приписанное к казачьему сословию) и инородцев – представителей других этнических групп.
В процессе формирования Оренбургского и Терского казачьего войска, создания на южном Урале и на Северном Кавказе казачьих кордонных линий, казаки возводили там свои населенные пункты – крепости, городки, станицы, слободы, хутора, заселяясь рядом с местными народами, с которыми они имели постоянные контакты. По данным на начало ХХ в. на территории Терского войска проживало около 188 тысяч человек служилого сословия и более 30 тысяч иногородних [Денискин 1972: 87]. На территории Оренбургского войска к 1 января 1895 г. насчитывалось 173,6 тыс. мужчин войскового сословия и около 8,6 тыс. иногородних (вдвое меньше, чем у терцев) [Семенов, Косянов 2003: 291].
В течение нескольких веков формировался особый образ жизни и менталитет казачьего сословия (поселения, жилище, одежда, традиции, праздники и пр.) и складывался особый архетип воина – уральского и терского казака со своими историко-психологическими чертами. Разные факторы влияли на этот непростой и длительный процесс – исторические и природно-климатические условия жизни данной группы населения, формы общественного устройства, отношения с государственной властью, особенности воспитания молодого поколения в семье и в казачьей общине, влияние соседних коренных народов региона, и, наконец, традиции.
Как упоминалось выше, становление изучаемых групп казачества прошло несколько сложных этапов. Оно формировалось из разных социальных и этнических слоев населения России. При этом важно понимать, что основу их культурного кода составило восточнославянское население. Хотя и другие этнические группы внесли свой определенный вклад в их историко-психологический облик.
Есть данные по национальному составу Оренбургского казачьего войска на 1891 год. Русские и украинцы составляли в казачьем войске 87 %, остальные национальности – 13 % (в том числе татары – 6 %, нагайбаки – 3 %, мордва – 2 %, башкиры – 1 %, калмыки – 0,5 %, остальные – чуваши, поляки, немцы и др. – 0,5 %) [Семенов, Косянов 2003: 294]. Таким же многонациональным был состав Терского казачества. Помимо преобладающих славянских групп – русских и украинцев, в него входили представители кавказских народов – осетин, кабардинцев, грузин, чеченцев, аварцев, кумыков и др. Особый интерес представляют казачьи станицы с преимущественно инородческим составом жителей. Например, станицы Луковская и Моздокская были заселены казаками осетинского происхождения; станица Александроневская – грузинскими казаками; много казаков – кумыков проживало в Кизлярской станице [Материалы 1968–1978].
Конфессиональный состав был более разнообразным у терцев. По данным на 1894 г. православные казаки у них составляли 57,8 %, старообрядцы – 9 %, католики и протестанты – 4,4 %, мусульмане – 28,7 %. У Оренбургских казаков православных числилось 87,9 %, старообрядцев – 4,1 %, мусульман – 8 %, иудеев – 0,1 % [Дубовиков 2004: 288, табл. № 30]. Как видим, в терском казачестве довольно значительно были представлены мусульмане, составляя почти треть от общего числа казаков.
Исследователи не отмечают случаев резких и затяжных конфликтов на межнациональной или конфессиональной почве среди казачества. Мирно уживались представители разных национальностей и разного вероисповедания (православные, старообрядцы, мусульмане, католики, ламаисты и др.). Веротерпимость – одна из важных черт казачьего менталитета. Некоторые казаки – инородцы принимали крещение и переходили в православие (были крещеные калмыки, татары, нагайбаки, ногайцы, осетины, грузины, ингуши, кумыки и пр.) Вместе с тем, казаки достаточно неприязненно относились к иногородним. Их число по данным на 1880 г. у терцев и оренбургских казаков было сравнительно небольшим – по 5 % [Дубовиков 2004: 285]. Казаки не поощряли браков с иногородними и между представителями разных национальностей, старались не вступать с ними в родственные отношения. Браки, как правило, заключались внутри казачьего сословия.
Трудные, подчас суровые природные условия, в которых приходилось существовать и действовать казачьему социуму (терцам часто в гористой, пересеченной быстрыми реками безлюдной, бездорожной, с трудно проходимыми лесными массивами местности; уральцам – в степных безлюдных и безводных районах с отсутствием дорог), а также постоянная военная опасность вырабатывали в них волевые качества – неприхотливость, выносливость, ловкость, бесстрашие, смелость.
Тяготы переселенческой жизни легче преодолевались сообща. Основная общественно – экономическая структурная единица казачьего общества – станичная самоуправляющаяся община (курень). Она обладала всеми атрибутами демократической структуры (имела свой бюджет, станичный суд, станичное правление, выборных руководителей). В конце ХIХ в. было разработано «Положение об общественном управлении станиц казачьих войск», опубликованное в качестве Закона в 1908 г. [Положение 1908].
Формирование казака – профессионального воина и одновременно свободного сельского труженика с чувством полноправного хозяина, его психологических черт, определенных стандартов поведения проходило в рамках общинного станичного коллектива. Коллективизм, солидарность, общинная психология – одни из главных черт повседневного бытия казачьей общины. Казак ощущал себя частью коллектива, должен был беспрекословно подчиняться выработанным в нем нормам, порядкам и установлениям. Все важные вопросы жизни общины решались сообща, на станичных сходах (войсковых кругах), в которых право голоса имели исключительно мужчины. Вместе с тем высок был авторитет атаманов – выборных глав станиц и полковых старшин. Различного рода тяжбы (имущественного и финансового характера, семейные и соседские споры, земельные конфликты, дела о кражах, о нарушениях общественного порядка и пр.) разрешал станичный суд. Он же назначал наказания: денежное взыскание, арест, общественные работы.
В общине существовала круговая порука, которую, кстати, всецело поддерживала царская администрация, заинтересованная в благополучии казачьих семей, несущих государственную воинскую службу. Взаимная помощь оказывалась в разных жизненных ситуациях (при потере кормильца сиротам и вдовам, при строительстве дома, при организации похорон или свадьбы и пр.). Особенно существенной она была для беднейших казаков, которые не могли самостоятельно приобрести необходимую для воинской службы амуницию. С 30-х гг. ХIХ в. военная служба стала обязательной для всех казаков независимо от их имущественного положения. Социально-сословная дифференциация казачьего населения (наличие зажиточных и бедных, казаков и иногородних – не входивших в казачье сословие) усилилась после отмены крепостного права и стала характерным явлением для второй половины ХIХ века. Каждый казак должен был отбывать воинскую повинность со своим конем, оружием, обмундированием. Община выделяла часть средств на эти цели для беднейших своих членов, причем эти суммы, например, у терцев год от года возрастали [Заседателева 1974: 269]. Любой общинник отчетливо осознавал, что, в случае необходимости, получит поддержку своего коллектива, своей общины.
Каждая семья вносила определенные суммы в фонд станичных капиталов на общественные нужды (строительство школ, поддержание дорог, помощь нуждающимся и т. д.). Казаки безвозмездно принимали участие в несении внутренней охраны, в общественных работах по благоустройству своего поселения, в обязательном порядке несли другие повинности (дорожную, почтовую, квартирную, постойную, ремонтную и пр.) Необходимость соблюдения и выполнения требований, установленных в станичной общине, формировали такие черты характера как дисциплинированность, обязательность, ответственность перед коллективом. За несоблюдение установленных общинных порядков и норм поведения следовали публичные наказания, вплоть до физических. Оказание взаимопомощи в разных бытовых ситуациях и в разных формах («помочи», «складничество», «спрягачество» и др.), участие в общих работах, в общих праздниках (проводы и встречи казаков на службу и со службы, полковые праздники, свадьбы, гулянья, игры, конноспортивные состязания и т. д.) характеризуют склонность казаков к объединению, к совместному, артельному труду.