Сегодня кажется странной даже сама мысль, будто левые и правые могли составить какую-то «единую оппозицию в Веймарской республике». И точно так же на каждом шагу мы слышим призывы к формированию единой оппозиции в путинской России, где марксистам то и дело предлагают примкнуть к националистическому шабашу во имя борьбы с существующим режимом. Некоторым это даже кажется убедительным – интеллектуалы-нонконформисты с удовольствием читают стихи фашиствующих поэтов, видя в них не более чем очередную безобидную пощечину общественному (буржуазному) вкусу. О том, что под эти строки людей уже сегодня убивают на улицах, нонконформистская политическая этика вспоминать не разрешает.
А между тем все это уже было в Германии начала 1930-х – вплоть до призывов защитить фашистов от произвола буржуазного суда и до рассуждений о тактических выгодах союза революционеров с националистами.
«Фашист Штрассер говорит: 95 % народа заинтересованы в революции, следовательно, это революция не классовая, а народная. Тельман подпевает ему. На самом же деле рабочий коммунист должен был бы сказать рабочему фашисту: конечно, 95% населения, если не 98%, эксплуатируется финансовым капиталом. Но эта эксплуатация организована иерархически: есть эксплуататоры, есть субэксплуататоры, субсубэксплуататоры и т.д. Только благодаря этой иерархии сверхэксплуататоры держат в подчинении себе большинство нации. Чтобы нация могла на деле перестроиться вокруг нового классового стержня, она должна предварительно идейно перестроиться, а этого можно достигнуть лишь в том случае, если пролетариат, не растворяясь в «народе», в «нации», наоборот, развернет программу своей, пролетарской революции и заставит мелкую буржуазию выбирать между двумя режимами… В нынешних же условиях Германии лозунг «народной революции» стирает идеологические грани между марксизмом и фашизмом, примиряет часть рабочих и мелкую буржуазию с идеологией фашизма, позволяя им думать, что нет необходимости делать выбор, ибо там и здесь дело идет о народной революции».
Были и разговоры о национальном унижении, которое должно в моральном отношении оправдать или, во всяком случае, объяснить призывы к новой имперской политике. На все это Троцкий отвечал жестко и внятно:
«Национальное освобождение» Германии для нас не в войне с Западом, а в пролетарской революции, охватывающей и Центральную и Западную Европу, и объединяющей ее с Восточной Европой в виде Советских Соединенных Штатов. Только такая постановка вопроса может сплотить рабочий класс и сделать его центром притяжения для отчаявшихся мелкобуржуазных масс. Чтоб пролетариат мог продиктовать свою волю современному обществу, его партия не должна стыдиться быть пролетарской партией и говорить своим собственным языком: не языком национального реванша, а языком интернациональной революции».
И, наконец, главное, особенно важное для сегодняшней России. Успех фашизма – в неуспехе левых. Причина роста национализма «не в могуществе полубредовых, полушарлатанских теорий «расы» и «крови», а в ужасающем крушении идеологий демократии, социал-демократии и Коминтерна». Единственное противоядие от подобной заразы – теоретическая честность и политическая эффективность самого левого движения, его способность привлечь на свою сторону массы. Буржуазный антифашизм демократию не защитит. Свободу должны отстоять левые. Если это окажется им не под силу, никто другой ее решить не сможет.
Судьба Троцкого оказалась трагична, чего нельзя сказать о его идеях. Ведь несмотря на все поражения он остается одним из самых популярных и читаемых политических мыслителей ХХ века, с которым продолжают спорить или соглашаться люди, родившиеся через много лет после его гибели. Удивительным образом тексты позднего Троцкого, написанные на фоне не прекращавшихся катастроф и неудач, призывают к оптимизму. И если сделанные мексиканским изгнанником прогнозы сбылись, пусть и с опозданием, в их негативной части, то почему бы им не сбыться (еще позднее) и в части позитивной?
Описывая ужасы предстоящей капиталистической реставрации в СССР, автор «Преданной революции» неожиданно заключает: «Значит, что в капиталистической контрреволюции была бы заложена новая Октябрьская революция».
Что это такое? Прогноз? Пророчество? Или просто полезная подсказка для нас, левых активистов, живущих в эпоху буржуазной Реставрации?..
ИЛЛЮСТРАЦИИ
Лев Троцкий на своей вилле в Мексике
Троцкий с женой Натальей и старшим сыном Львом Седовым в ссылке в Алма-Ате. 1928
Экстрадиция Троцкого из СССР (судя по качеству фотографии, среди сотрудников ОГПУ не было профессионального фотографа). 1928
Вилла Троцкого в Турции. 1930
Троцкий в своем саду
Нелегальный приезд Троцкого в Париж. 1931
Троцкий в сопровождении детективов покидает Париж
Троцкий в 1936 году.
Как и прежде, он развивает бурную политическую деятельность, претендует на роль лидера международного коммунистического движения. Его сторонники создают троцкистские партии в разных странах
В 1938 году по предложению Троцкого проходит учредительный конгресс Четвертого интернационала, который должен стать альтернативой Третьему интернационалу, находящемуся под полным контролем Москвы
В 1935–1936 годах Троцкий живет в Норвегии.
Москва угрожает прекратить закупки норвежской сельди, если из страны не будет депортирован Лев Давидович. Одновременно летом 1936 года на дом Троцкого совершен налет. К облегчению норвежцев, Троцкого согласилась принять Мексика
Кактусы вызывали у Троцкого детский восторг. Поселившись в Мексике, большую часть сада он отвел им
Троцкий в окрестностях Мехико
Троцкий в больнице после смертельного ранения 20 августа 1940 г.
Мемориал Троцкого в Мехико.
В отличие от советского, красный революционный флаг не имеет каких-либо эмблем и символов
Могила Льва Троцкого и его жены