Сектанты способны различать только две краски: красную и черную. Чтоб не вводить себя во искушение, они упрощают действительность. Они отказываются делать различие между борющимися лагерями в Испании на том основании, что оба лагеря носят буржуазный характер. Они считают, по той же причине, необходимым сохранять нейтралитет в войне между Японией и Китаем. Они отрицают принципиальное различие между СССР и буржуазными странами и отказываются из-за реакционной политики советской бюрократии защищать формы собственности, созданные Октябрьской революцией, против империализма. Они неспособны найти доступ к массам и потому охотно обвиняют массы в неспособности подняться до революционных идей.
Мост в виде переходных требований этим бесплодным политикам вообще не нужен, ибо они не собираются переходить на другой берег. Они топчутся на месте, удовлетворяясь повторением одних и тех же тощих абстракций. Политические события являются для них поводом для комментариев, а не для действий. Так как сектанты, как вообще всякого рода путаники и чудотворцы, на каждом шагу получают щелчки от действительности, то они живут в состоянии вечного раздражения, непрерывно жалуются на «режим» и «методы», и погрязают в мелких интригах. В своих собственных кружках они заводят обыкновенно режим деспотизма. Политическая прострация сектантства лишь дополняет, как тень, прострацию оппортунизма, не открывая никаких революционных перспектив. В практической политике сектанты на каждом шагу объединяются с оппортунистами, особенно центристами, для борьбы против марксизма.
Большинство такого рода сектантских групп и клик, питаясь случайными крохами со стола Четвертого Интернационала, ведет «независимое» организационное существование, с большими претензиями, но без малейших шансов успеха. Большевики-ленинцы могут, не теряя времени, спокойно предоставить эти группы их собственной участи. Однако сектантские тенденции встречаются и в наших собственных рядах и оказывают гибельное влияние на работу отдельных секций. С этим нельзя дольше мириться ни одного дня. Правильная политика в отношении профессиональных союзов есть основное условие принадлежности к Четвертому Интернационалу. Кто не ищет и не находит пути к движению масс, тот для партии не боец, а мертвый груз. Программа создается не для редакций, читален или дискуссионных клубов, а для революционного действия миллионов. Очищение рядов Четвертого Интернационала от сектантства и неисправимых сектантов является важнейшим условием революционных успехов.
Поражение Испанской революции, вызванное ее «вождями», позорное банкротство Народного фронта во Франции и разоблачение московских судебных мошенничеств, эти три факта наносят в совокупности неисцелимый удар Коминтерну и попутно – тяжкие раны его союзникам: социал-демократам и анархо-синдикалистам. Это не значит, разумеется, что члены этих организаций сразу повернутся в сторону Четвертого Интернационала. Старшее поколение, потерпевшее страшное крушение, в значительной своей части вообще выйдет из строя. Четвертый Интернационал к тому же отнюдь не стремится стать убежищем для революционных инвалидов, разочарованных бюрократов и карьеристов. Наоборот, против возможного притока к нам мелкобуржуазных элементов, господствующих ныне в аппаратах старых организаций, необходимы строгие предупредительные меры: длительное предварительное испытание для кандидатов не-рабочих, особенно из бывших бюрократов; запрещение для них занимать в партии какие-либо ответственные посты в течение первых трех лет и пр. В Четвертом Интернационале нет и не будет места для карьеризма, этой язвы старых Интернационалов. К нам найдут доступ лишь те, которые хотят жить для движения, а не за счет движения. Хозяевами должны себя чувствовать революционные рабочие. Для них двери организации широко открыты.
Разумеется, и среди рабочих, шедших ранее в первых рядах, есть ныне немало усталых и разочарованных. Они останутся, по крайней мере в ближайшее время, в стороне. Когда изнашивается программа или организация, с нею вместе изнашивается поколение, которое вынесло ее на своих плечах. Обновление движения совершается через молодежь, свободную от ответственности за прошлое. Четвертый Интернационал уделяет исключительное внимание молодому поколению пролетариата. Всей своей политикой он стремится внушить молодежи доверие к собственным силам и к будущему. Только свежий энтузиазм и наступательный дух молодежи могут обеспечить первые успехи в борьбе; только эти успехи могут вернуть на путь революции лучшие элементы старшего поколения. Так было, так будет.
Все оппортунистические организации ходом вещей сосредоточивают свое главное внимание на верхних слоях рабочего класса и поэтому игнорируют как молодежь, так и женщину-работницу. Между тем эпоха распада капитализма наиболее тяжкие удары наносит женщине как работнице и как домашней хозяйке. Секции Четвертого Интернационала должны искать опоры в наиболее угнетенных слоях рабочего класса и, следовательно, у женщин-работниц. Здесь они найдут неисчерпаемые источники преданности, самоотвержения и готовности к жертвам.
Долой бюрократизм и карьеризм! Дорогу молодежи! Дорогу женщине-работнице! – эти лозунги написаны на знамени Четвертого Интернационала.
Скептики спрашивают: но разве наступило время для создания нового Интернационала? Нельзя, говорят они, создавать Интернационал «искусственно»; он может лишь возникнуть из больших событий и пр. Все эти возражения показывают лишь, что скептики не годятся для создания нового Интернационала. Вряд ли они вообще на что-нибудь годятся.
Четвертый Интернационал уже возник из больших событий: величайших в истории поражений пролетариата. Причина этих поражений – в перерождении и измене старого руководства. Классовая борьба не терпит перерыва. Третий Интернационал, вслед за Вторым, умер для революции. Да здравствует Четвертый Интернационал!
Но время ли уже теперь провозглашать его? – не унимаются скептики. Четвертый Интернационал, отвечаем мы, не нуждается в «провозглашении». Он существует и борется. Он слаб? Да, его ряды еще немногочисленны, ибо он еще молод. Это пока еще главным образом кадры. Но эти кадры – единственный залог революционного будущего. Вне этих кадров нет на нашей планете ни одного революционного течения, действительно заслуживающего этого имени. Если наш Интернационал еще слаб числом, то он силен доктриной, программой, традицией, несравненным закалом своих кадров. Кто этого не видит сегодня, пусть остается пока в стороне. Завтра это станет виднее.
Четвертый Интернационал уже ныне пользуется заслуженной ненавистью сталинцев, социал-демократов, буржуазных либералов и фашистов. Ему нет и не может быть места ни в каком из народных фронтов. Он непримиримо противостоит всем политическим группировкам, связанным с буржуазией. Его задача – низвергнуть господство капитала. Его цель – социализм. Его метод – пролетарская революция.
Без внутренней демократии нет революционного воспитания. Без дисциплины нет революционного действия. Внутренний режим Четвертого Интернационала основан на принципах демократического централизма: полная свобода в обсуждении, полное единство в выполнении.
Нынешний кризис человеческой культуры есть кризис пролетарского руководства. Передовые рабочие, объединенные Четвертым Интернационалом, указывают своему классу путь выхода из кризиса. Они предлагают ему программу, основанную на международном опыте освободительной борьбы пролетариата и всех угнетенных вообще. Они предлагают ему знамя, на котором нет ни одного пятна.
Рабочие и работницы всех стран, становитесь под знамя Четвертого Интернационала. Это знамя вашей грядущей победы!
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев), № 66—67, май – июнь 1938 г.
VМИРОВАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И МИРОВАЯ ВОЙНА
ТОТАЛИТАРНЫЕ ПОРАЖЕНЦЫ
Начиная с 1933 года, международное значение Кремля стало быстро подниматься. Не раз приходилось слышать от европейских журналистов такие примерно суждения: «Кремль держит в своих руках судьбы Европы», «Сталин стал международным арбитром» и проч. Как ни преувеличена была эта оценка и в те дни, но она исходила из двух несомненных факторов: обострения мировых антагонизмов и возрастающей мощи Красной Армии. Относительный успех первой пятилетки, вытекавшая отсюда оптимистическая оценка второй пятилетки, осязательные для всех успехи индустриализации, создававшие для армии и флота промышленную базу, преодоление прогрессивного паралича железнодорожного транспорта, первые благоприятные урожаи на колхозной основе, рост количества скота, смягчение голода и нужды – таковы были внутренние предпосылки успехов советской дипломатии. К этому периоду относятся слова Сталина:
«Жить стало легче, жить стало веселее». Трудящимся массам жить стало действительно немножко легче. Бюрократии жить стало значительно веселее. Крупная доля национального дохода уходила тем временем на оборону. Численность армии мирного времени с 800 тысяч была доведена до полутора миллионов. Возрождался флот. За годы советского режима успел сложиться новый командный состав, от лейтенантов и до маршалов. К этому надо прибавить политический фактор: оппозиция, левая, как и правая, была разгромлена. Победа над оппозицией как бы находила свое объективное оправдание в экономических успехах. Власть Сталина казалась незыблемой. Все вместе превращало советское правительство если не в арбитра Европы, то, во всяком случае, в крупный международный фактор.
Два последних года не оставили от этой ситуации камня на камне. Удельный вес советской дипломатии сейчас ниже, чем в самые критические месяцы первой пятилетки. Лондон не только повернулся лицом к Риму и Берлину, но и требует, чтоб Париж повернулся спиной к Москве. Свою политику изоляции СССР Гитлер имеет, таким образом, возможность проводить ныне через посредство Чемберлена. Если Франция не отказывается от договора с СССР, то она свела его к роли второстепенного резерва.