Опыт немцев на Украине в 1918 году показал, как трудно использовать естественные богатства и труд покоренного народа при помощи военных средств и как быстро оккупационная армия деморализуется в атмосфере всеобщей враждебности. В неизмеримо более широком масштабе те же процессы будут развиваться в Европе, оккупированной национал-социализмом. Можно с уверенностью ждать, что все покоренные страны превратятся скоро в пороховые погреба. Опасность состоит скорее в том, что взрывы могут последовать слишком рано, без надлежащей подготовки, и привести к отдельным поражениям. Но без частичных поражений о европейской и мировой революции говорить вообще невозможно.
Победитель Гитлер мечтает, разумеется, стать главным палачом пролетарской революции в любой части Европы. Но это вовсе не значит, что Гитлер окажется в силах справиться с пролетарской революцией, как он справляется с империалистской демократией. Было бы гибельной ошибкой, недостойной революционной партии, фетишизировать Гитлера, преувеличивать его могущество, не видеть объективных пределов его успехов и завоеваний. Правда, сам Гитлер хвастливо обещает установить господство немецкого народа за счет всей Европы, даже всего мира, «на тысячу лет». Но весьма возможно, что всего этого великолепия не хватит и на десять лет.
Надо учиться на уроках недавнего прошлого. Двадцать два года тому назад не только побежденные страны, но и победительницы вышли из войны с расстроенным хозяйством и очень медленно реализовали, поскольку вообще реализовали, экономические выгоды одержанной победы. Революционное движение получило поэтому очень широкий размах также и в странах победоносной Антанты. Недоставало только революционной партии, способной возглавить движение.
Тотальный, т.е. всеобъемлющий характер нынешней войны исключает возможность непосредственного «обогащения» за счет побежденных. Даже в случае полной победы над Англией Германия в течение ближайших лет вынуждена была бы для удержания своих завоеваний нести неизмеримо большие экономические жертвы, чем те выгоды, которые она могла бы непосредственно извлечь из своих побед. Условия существования народных масс в Германии в ближайший период должны во всяком случае значительно ухудшиться. Миллионы и миллионы победоносных солдат, вернувшись на родину, найдут еще более скудный домашний очаг, чем тот, от которого их оторвала война. Победа, которая снижает жизненный уровень народа, не усиливает режим, а ослабляет его. Самоуверенность демобилизованных солдат, одержавших величайшие победы, чрезвычайно возрастет. Обманутые надежды превратятся в острое недовольство и ожесточение. С другой стороны, коричневая каста еще выше поднимется над народом; своим произволом и своей расточительностью она будет вызывать еще большую ненависть к себе. Если за последнее десятилетие политический маятник в Германии в результате импотенции запоздалой демократии и измены рабочих партий резко качнулся вправо, то теперь в результате разочарования в последствиях войны и социал-националистического режима вообще маятник еще резче и решительнее откатится влево. Недовольство, тревога, протесты, стачки, вооруженные столкновения снова станут в Германии в порядке дня. У Гитлера будет слишком много забот в Берлине, чтоб выполнять с успехом роль палача в Париже, Брюсселе или Лондоне.
Задача революционного пролетариата состоит, следовательно, не в том, чтобы помогать империалистским армиям создавать «революционную ситуацию», а в том, чтоб, сплачивая и закаляя свои международные ряды, готовиться к революционным ситуациям, в которых не будет недостатка.
Новая военная карта Европы не отменяет принципов революционной классовой борьбы. Четвертый Интернационал не меняет курса.
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев), № 84
ПОСЛЕСЛОВИЕ НАУЧНОГО РЕДАКТОРА
В настоящий сборник включены все главные работы Л.Д. Троцкого, опубликованные им в «Бюллетене оппозиции». Для удобства читателя эти работы разбиты по темам, а внутри тем размещены по хронологическому принципу.
При составлении комментариев особенно подробно освещались сюжеты, исторические деятели и организации (в первую очередь – коммунистическая оппозиция 30-х гг.), объективной информации о которых отечественный читатель лишен со времен сталинизма (до сих пор в отечественной исторической и общественно-политической литературе распространены такие недоразумения, как определение ПОУМ в качестве «троцкистской» партии или фальсифицированные биографии представителей оппозиции, например, справка на одного из лидеров ПОУМ Хуана Андраде, который якобы раскаялся в своих «троцкистских» взглядах, вступил в компартию, эмигрировал в СССР и до конца жизни преподавал в ленинградских вузах).
На ряд исторических персонажей, упоминавшихся Троцким, комментарии не составлялись, поскольку предполагается, что читатели Троцкого должны знать, кто такие Ленин, Сталин, Бухарин, Дзержинский, Пятаков, Берия, Ежов, Мехлис, Гитлер, Муссолини, Гувер, Франко, Рузвельт, Чемберлен, Чан Кайши, Роза Люксембург, Махно, Гельфердинг и т.п. Не давались также комментарии в случае, когда из текста очевидно, что имеет место перечисление вождей социал-демократии или реформистских профсоюзов.
Написание названий, терминов, имен и аббревиатур приведены к современным, в необходимых случаях исправлены или унифицированы: касик вместо «кацик», Гувер вместо «Хувер», Дюранти вместо «Дуранти», герилья вместо «гверилья», Примо де Ривера вместо «Примо-де-Ривера», Самора вместо «Замора», Жуо вместо «Жухо», Шефтсбери вместо «Шефтсбюри», Бирма вместо «Барма», Мехико вместо «Мексико» и т.п.
Все тексты сверены с факсимильными копиями соответствующих выпусков «Бюллетеня оппозиции».
ПРОРОЧЕСТВА ВЕЛИКОГО «НЕУДАЧНИКА»
Когда в 2005 году российские власти отменили празднование 7 ноября, конкурирующие социологические службы проводили многочисленные опросы, выясняя отношение граждан к опальной дате, а заодно к революции 1917 года и к ее героям. Выяснилось, что подавляющее большинство жителей России, несмотря на многолетнюю пропагандистскую обработку, к «красным» по-прежнему относится лучше, чем к «белым», а Ленина очевидно предпочитает Николаю II вместе с Керенским и другими политиками либерального толка. Исключением, однако, был Троцкий. Количество негативных оценок в его случае превысило число позитивных. Судя по всему, отвергая господствующую после краха СССР праволиберальную трактовку событий 1917 года как «заговора», «кровавого переворота» или «национальной катастрофы», отечественная публика все же находится в плену у старой советской официальной версии, в которой революционным заслугам Троцкого просто не было места. Большая часть населения России, скорее всего, очень смутно представляет себе сегодня, что именно этот человек сыграл решающую роль в событиях той знаменитой ночи, с которой начинается в нашей истории отсчет «советской» эпохи, не говоря уж о том, что 7 ноября было его днем рождения.
Что мы вообще знаем о Троцком? По существу – не так уж много. Речь, конечно, не о левых активистах, для которых это имя стало символом революционного действия. За пределами этого, все еще достаточно узкого круга, господствуют простейшие стереотипы. Троцкий вместе с Лениным был одним из организаторов Октября 1917 года, потом не самым удачным образом вел переговоры в Брест-Литовске с немцами (тут же на ум приходит известная формула «ни мира, ни войны, а армию распустить»). Затем формировал Красную Армию, а после смерти Ленина вел борьбу со Сталиным, проиграл, был выслан из страны и убит в Мексике Рамоном Меркадером. Люди, начитанные в либеральной публицистике, обязательно добавят к этому списку «трудовые армии» и участие в подавлении Кронштадтского мятежа. Кто-то вспомнит еще словосочетание «перманентная революция», но скорее всего, затруднится ответить на вопрос, что это такое.
Казалось бы, написанные Троцким книги сейчас выходят одна за другой – главным образом во вполне коммерческих издательствах. Причина проста – на подобные публикации есть растущий спрос. Свою буржуазную совесть издатели успокаивают, дополняя книгу очередным ругательным предисловием или послесловием, автор которого, неизменно признавая в Троцком выдающуюся личность (иначе зачем бы книжку публиковать), обрушивается с гневными филиппиками на революцию, большевизм, марксизм и прочие проявления «бесовщины».
Надо сказать, впрочем, что и в левой среде с историческими знаниями далеко не все благополучно. Нескольких простейших мифов оказывается вполне достаточно, чтобы оперировать в повседневной политической реальности. Позволю себе заподозрить, что не только молодые люди, которым старшее поколение передало марксизм в его привычной советской интерпретации, но и многие из тех, кто считают себя троцкистами, многого просто не читали.
Даже классическая биография Троцкого, написанная в 1960-е годы Исааком Дойчером, так и не была опубликована на русском языке полностью. Основные работы Троцкого, посвященные революционной теории, критическому анализу советского опыта и истории русской революции, выходили разрозненными изданиями, плохо или никак не прокомментированные. О том, чтобы издать качественное академическое собрание сочинений, речи не идет.
Если судить по количеству опубликованных текстов, возвращение Троцкого в Россию состоялось. Но если судить по существу, знакомство еще только начинается.
Составляя биографию Троцкого, Исаак Дойчер разбил ее на три части. Объявив своего героя пророком революции, он назвал первую часть «Пророк вооруженный», вторую – «Пророк обезоруженный», а третью – «Пророк в изгнании». Легко догадаться, каким периодам жизни Троцкого соответствуют эти тома. Однако, на мой взгляд, правильнее было бы делить биографию революционного лидера на четыре части.
Во время раскола социал-демократов на меньшевиков и большевиков молодой Троцкий не примкнул однозначно ни к одной из двух группировок, нападая то на оппортунизм меньшевиков, то на авторитаризм и элитаризм Ленина. Жесткая взаимная критика была среди социал-демократов в порядке вещей, а потому Ленин и Троцкий без колебаний обменивались довольно резкими упреками. С точки зрения многих современных левых, критические высказывания Троцкого по адресу его старшего товарища задним числом выглядят вполне убедительно. Но вот в чем парадокс. Если бы впоследствии Троцкий не забыл обо всех своих сомнениях и не примкнул к Ленину, мы вряд ли сегодня обсуждали бы его роль в истории – он так и остался бы в числе социал-демократических публицистов второго ряда.