и максималисты объединят свои усилия, и сожалел, что его товарищи на это не пойдут, видя в эсерах своих врагов: «Вы нам объявили войну». На это Савинков ответил: «Не мы, а Партия социалистов-революционеров», таким образом проводя резкую черту между интересами Боевой организации и официальной партийной линией ПСР[7].
И все же в Москве и других городах сотрудничество террористов-эсеров и максималистов никогда не прекращалось, и, несмотря r a постоянные попытки руководства ПСР оградить членов партии от вредного влияния инакомыслящих, отдельные эсеры всегда были готовы поддержать различные акции своих бывших партийных товарищей. Максималисты отвечали тем же, и нередко такие крупные суммы, как пятьдесят тысяч рублей, передавались максималистами официальным организациям эсеров (что часто вызывало негодование у руководства максималистов)[8].
Эсеры-террористы также шли на сотрудничество с другими, чуждыми в идеологическом отношении организациями. Даже в центральном руководстве партии некоторые лидеры стремились к совместным действиям с другими боевыми группами. Николай Чайковский, один из старейших и известнейших лидеров эсеров, во время революции 1905 года был ярым сторонником партизанской войны и призывал организовывать партизанские отряды, в которые входили бы боевики из различных партий и даже экстремисты без определенных политических убеждений, объединенные лишь желанием бороться с существующим режимом с оружием в руках[9]. Для осуществления своих планов Чайковский отправился на Урал для переговоров с Александром Лбовым, с которым эсеры поддерживали довольно тесные связи[10]. Рубанович, не желая ограничиваться только агитацией за более тесное сотрудничество эсеров и социал-демократов, наладил личные тайные связи с несколькими анархистами за границей. Есть доказательства того, что он знал о подготовке анархистами покушения на жизнь великого князя Владимира Александровича, в котором, кстати, участвовали и несколько членов ПСР[11].
На местах революционеры не стояли в стороне от межпартийных ссор и соперничества, и это подтверждается постоянным переходом отдельных членов из одной радикальной группы в другую[12]. Иногда такое соперничество выливалось в обоюдные словесные оскорбления, угрозы, драки и экспроприации партийных средств и оружия[13]. Иногда встречались и более экстремальные формы межпартийных разборок, включая физическое насилие. К примеру, в городе Вайнли местные анархисты убили владельца сахарной фабрики Браунсона (или Брамсона), убежденного эсера, отбывшего ссылку[14]. Революционные активисты часто резко отрицательно относились к бывшим членам партии, покинувшим ее ряды для независимой деятельности, особенно когда эта деятельность принимала формы экспроприации, при которых деньги не поступали в казну партии. Верные партийцы считали таких дезертиров бандитами, и между ними иногда происходили кровавые стычки из-за экспроприированной добычи[15].
Подобные примеры вражды, однако, были редки на фоне сотрудничества местных эсеров с другими революционными группами на всей территории Российской Империи. Сотрудничество это не ограничивалось ненасильственными действиями, такими как совместное печатание подпольной литературы, организация митингов, демонстраций, конференций и иногда даже объединение в смешанную организацию членов разных партий. Например, в Париже в начале ноября 1910 года был создан Клуб левых, в который вошли представители эсеров, максималистов и анархистов[16]. Не допуская, чтобы теоретические разногласия мешали боевой работе, эсеры также участвовали в терактах вместе с другими радикалами, не испрашивая на то официального разрешения центрального руководства ПСР, а иногда даже и не сообщая ему об этом[17].
Если помнить о неразборчивости максималистов в боевых средствах, не стоит удивляться тому, что многие из них объединялись со своими товарищами-анархистами не только для совершения покушений, например, для подготовки покушения на жизнь великого князя Николая Николаевича[18], но и для экспроприации. Одним из таких совместных вооруженных нападений была неудавшаяся попытка конфисковать двести тысяч рублей из конторы Московско-казанской железной дороги, при которой один анархист был убит, а несколько экстремистов арестованы; двое из последних предстали перед судом и были приговорены к смертной казни[19]. Эсеры тоже часто объединялись с анархистами для совершения революционных грабежей. В одном таком случае члены одесской ячейки эсеров напали на банк вместе с местной группой анархистов-синдикалистов и унесли тысячи рублей[20]. Одесские эсеры также участвовали в совместных с анархистами-коммунистами террористических актах и экспроприациях[21].
На периферии эсеры и другие экстремисты особенно часто соединяли свои усилия в дни хаоса 1905 года, когда, например, «в мае эсеры из Белостока объединились с анархистами… Их насильственные действия достигли своего рода кульминации в «экспроприациях» — приличное название для наглого грабежа и вымогательства», – которые даже местные бундовцы считали не намного лучше хулиганства[22]. В 1906 году в Екатеринбурге эсеры и анархисты организовали Союз активной борьбы с самодержавием. Его члены были обычными налетчиками, грабившими местные церкви[23].
Время от времени эсеры также участвовали в совместных действиях с экстремистскими группами без определенной идеологической базы, но с четкой ориентацией на политическое насилие и революционные грабежи. Одна из банд, члены которой называли себя террористами-экспроприаторами, главным образом занималась нападениями на частные квартиры, но совершила и несколько крупных актов экспроприации, включая попытку грабежа в монастыре около Гродно в декабре 1906 года. В эту банду входило несколько эсеров, в том числе Евстилия Рогозинникова, известная террористка, героиня, прославленная в партийной печати за ее роль в убийстве Максимовского[24].
На окраинах, где традиционно эсеров было меньше, чем революционных националистов и социал-демократов, они охотно шли на объединение с экстремистами любого толка, которые были хорошо знакомы с местной политической ситуацией и пользовались поддержкой большего числа людей, что было немаловажно для пополнения казны. В разных районах Кавказа, например, группы эсеров обращались к максималистам с предложениями о совместной террористической деятельности . В грузинских городах Тифлисе и Кутаисе действия эсеров ничем не отличались от действий крайних анархистов, и многие эсеры действовали заодно с анархистами[26].
Эсеры в Грузии следовали собственной инициативе, в Баку же сотрудничество эсеров с националистической революционной террористической организацией Дашнакцутюн было вполне официальным. Когда дашнаки обнародовали формальную декларацию о том, что любой представитель царской администрации, который попытается конфисковать оружие, делать обыски в домах или совершать аресты среди местного населения, будет безжалостно уничтожен, бакинский комитет ПСР немедленно выпустил специальную прокламацию о намерении содействовать армянским товарищам в наказании жандармов, полицейских и других царских чиновников [27]. В дополнение к этому при своих постоянных попытках ввоза оружия и взрывчатки в Российскую Империю через Черное море и Кавказ эсеры часто временно объединялись с местными повстанцами-националистами, которые не интересовались социалистическими идеями и не имели ничего общего с эсерами, кроме ненависти к российской администрации[28].
В Польше эсеры также поддерживали тесные связи с местными экстремистами. Например, Ян Тычинский, член боевой бригады ППС, ответственной за несколько террористических нападений в городе Радоме, лично руководил налетом на тюрьму с целью освобождения известного эсера Мичурина[29]. Во Львове представители ПСР, ППС и нескольких других радикальных организаций создали в 1909 году отряд для раскрытия и уничтожения полицейских агентов в революционной среде[30]. После решения лидеров ППС в 1909 году о временном прекращении террористических операций партийные инакомыслящие, разгневанные этим решением, иногда предлагали свои боевые услуги ПСР[31].
В Прибалтике и в Финляндии эсеры участвовали вместе с национальными революционными организациями в общей борьбе с российским правительством. По приезде в Цюрих Моисей (Михаил) Кобылинский, рижский представитель эсеровской газеты «Сын отечества», стал участвовать в производстве взрывных устройств для латвийских национальных революционных сил[32]. Согласно полицейской информации, в мае 1909 года в Таммерфорсе состоялись тайные переговоры между остатками Северного летучего боевого отряда ПСР и представителями финской революционной партии Войма о совместной организации покушения на жизнь царя