Огромное влияние на настроения в мусульманских регионах сыграли два послеоктябрьских документа, разработанных и принятых большевистским руководством. В первую очередь, речь идёт об обнародованной в ноябре 1917 года «Декларации прав народов России», провозгласившей принципы национальной политики советской власти:
1) Равенство и суверенность народов. 2) Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства. 3) Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений. 4) Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп.
Вслед за этой декларацией Совет Народных Комиссаров опубликовал 3 декабря 1917 года Обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока». В нём, в частности, говорилось: «Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России! Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеете право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и её органов — Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов».
…Первые две русские революции прошлого столетия имели неодинаковое течение и финал. Объединяет их то, что ни одна из них, пускай по разным причинам, не вывела Россию из многостороннего, затяжного кризиса. На повестку дня встал вопрос распада страны. Кризис и процесс распада были прекращены Октябрьской революцией и установлением Советской власти. Предстояло, правда, пройти через обострение кризисных явлений. Но многонациональная держава с её, повторяем, уникальной историей, несметными человеческими, культурными и природными богатствами, была спасена и в итоге выдвинулась из арьергарда европейских государств в экономический и политический авангард всего человечества.
Приступая к разбору участия мусульман в Октябрьской революции, её влияния на российское мусульманство, разделим и участие, и влияние по географическому принципу, и ограничим их хронологическими рамками. Ниже речь пойдёт о событиях, происходивших на основных территориях расселения мусульман в течение нескольких месяцев, предшествовавших перерастанию революции в гражданскую войну.
В 1917 году среди мусульман России передовую интеллигенцию, образованных, мыслящих, да просто грамотных людей имели немногие народы: волжские татары, азербайджанцы. Ещё тоньше эта прослойка была у крымских татар и казахов. По-настоящему чувство национального самосознания было присуще массам только у этих народов, тогда как другие мусульманские этносы ещё не сумели пройти стадию феодализма и родового уклада и отличались низкой, даже нулевой политизированностью. Таково одно из объективных обстоятельств, почему мусульмане Поволжья и Кавказа были наиболее заметны во всех революционных событиях, включая Октябрь 1917-го.
Далеко не все их действия шли на пользу молодому советскому государству. После известия о свержении Временного правительства казанские мусульмане провели объединённое заседание татарских организаций, на котором было решено выдвинуть лозунг создания национальной республики, независимой от Советской власти. Сегодняшние оправдатели этого лозунга, снимая с татар обвинения в сепаратизме, указывают, что реорганизованный Казанский совет, якобы противостоявший исламу, состоял в основном из русских. Довод лишён основания. Среди русских хватало своих сепаратистов и ярых противников социализма.
Как бы то ни было, сепаратизм на Волге означал одно: смертный приговор не только советскому строю, но России вообще. Это было очевидно, даже исходя из обыкновенного географического фактора. Возникновение в данном регионе даже одного, а тем более нескольких самостоятельных государственных образований рассекло бы тело державы словно нож геополитической гильотины.
Ситуация была сложной, даже драматической. Как, собственно, и по всей стране. Вплоть до начала 1918 года даже лидеры мусульманских социалистов не признавали легитимность ленинского Совнаркома. Руководство Мусульманского социалистического комитета, уфимских татарских левых эсеров и Харби Шуро (Всероссийского мусульманского военного комитета, располагавшегося в Казани) с одной стороны поддержали переход власти в руки Советов, как в центре, так и на местах. С другой стороны, они рассматривали Учредительное Собрание в качестве единственного законного представительного всероссийского органа. Ни один из этих трёх лагерей не поддерживал идею чисто большевистского правительства. Особого сплочения между ними тоже не было.
Отсутствие согласованности и шатания не миновали даже среду священнослужителей. По мнению общественного деятеля того времени Мирсаида Султана-Галиева после революции татарское духовенство разделилось на две враждующие фракции: сторонников Советской власти («красных мулл») и колчаковцев, учредиловцев («белых мулл»).
Отдельно следует сказать о ваисовской «Фирка-и-наджийя» (Партия избавления). Потому что именно она оказалась среди татарских националистов самым важным партнёром советского режима. В октябрьские дни она шла рука об руку с большевиками, помогая им брать край под контроль. В Казани вооружённое формирование ваисовцев Зелёная гвардия вместе с отрядами рабочей Красной гвардии вело наступление на штаб командования силами Временного правительства в Поволжье.
С утверждением власти Советов партия получила название «Совета волжских булгарских мусульман» и активно включилась в работу органов народной власти.
На тот момент, как мы говорили, идеи создания суверенного национального государства в тюркском Поволжье были широко распространены. Существовали проекты Волжской Булгарской Республики (Г. Ваисов), культурно-национальной автономии тюрко-татар внутренней России и Сибири (С. Максудов), Урало-Волжского Штата (Г. Шараф), Татаро-Башкирской Советской Социалистической Республики (И. В. Сталин, М. Вахитов, Ш. Манатов). О последнем варианте следует сказать, что Сталин рассматривал его в качестве возможной базовой модели национально-государственного устройства не только для мусульманских, но для всех нерусских народов страны.
В ноябре 1917-го в Уфе открылось Национальное собрание (Миллет меджлиси) тюрко-татар внутренней России и Сибири, ознаменовавшее начало нового этапа в развитии идей национальной государственности татар и башкир. Оно провозгласило территориальную автономию тюрко-татар в виде Урало-Волжского образования — Идель-Урал Штат.
Поясним, что Идель-Урал — это территория Южного Урала и Среднего Поволжья, исламский регион, с давних времён являющийся, как отмечали зарубежные и отечественные исследователи, «связующим звеном между Московией и Сибирью». Согласно некоторым концептуальным воззрениям, Идель-Урал был восточной альтернативой Московской Руси, а Украина — западной альтернативой. На этом параллель заканчивается, т. к. украинцы близки русским этнически, культурно, конфессионально. А в урало-волжском регионе имелся совершенно иной этнический субстрат. Это была «вотчина» тюркских языков и суннитской ветви ислама.
Важнее, однако, другое. В интересах и при участии могущественных сил фактически очень давно формировалась этакая политическая наковальня, на которой двумя молотами — восточным и западным — можно было бы «отковать» послушную центральную Россию. (Кто будет растить «молотобойцев» и командовать ими, ясно было тогда и пронзительно ясно сегодня, когда марионеточная, бандеризованная Украина уже подпала под полное внешнее управление. О поволжских мусульманах пока можно сказать, что эмиссары западноориентированных кругов плетут свои сети и среди них.)
Подготовка соответствующих организационных мероприятий государственного становления должна была завершиться в феврале 1918 года, когда в Казани планировалось проведение 2-го Всероссийского мусульманского военного съезда. Но в ночь на 28 февраля руководители съезда были арестованы отрядом красноармейцев. Работа съезда была прервана и через два дня возобновлена в Забулачной части города. В результате противостояния с Казанским Советом рабочих, солдатских и крестьянских депутатов возникло понятие «Забулачная республика». Она стала одним из основных очагов борьбы татарской буржуазии против Советской власти, хотя нынешние националистические историки трактуют «Забулачную республику», как трагическую страницу справедливой борьбы якобы всего татарского народа за национальную государственность.
В этот февральско-мартовский период, отчаянно опасный для судьбы местной Советской власти ваисовцы вновь без колебаний встали на защиту революционных завоеваний народа, против мятежа татарской буржуазно-националистической партии «Милли Шура». Контрреволюционеры организовали антисоветскую демонстрацию, и озлобленная толпа двинулись к штабу Зелёной гвардии. Охрана была готова дать отпор, однако Гайнан Ваисов запретил стрелять и вышел к толпе для мирного общения. Едва он начал говорить, как из рядов мятежников грянул выстрел. Толпа схватила раненного в голову Гайнана. Его спросили, кто он такой. Мусульманин Ваисов вызывающе ответил «я — большевик» и был тут же растерзан.
Волжский регион во время гражданской войны был ареной кровопролитных сражений. Дважды перекатывались через него белые и красные армии. Но, когда война ещё только начиналась, в Уфе и Казани были сформированы части, которые получили название мусульманских социалистических полков. В феврале 1918 года разрешение на их формирование было получено лично от наркомнаца Сталина.
Деятельность заметных фигур татарского и башкирского национальных движений протекала и заканчивалась, конечно, по-разному. Взять хотя бы упоминавшегося выше Султан-Галиева. Это он вместе с М. Вахитовым создавал в 1917 году Мусульманский Социалистический Комитет, в том же году вступил в ряды большевиков, затем организовывал учредительный съезд Татаро-Башкирской Республики и Российскую Мусульманскую коммунистическую партию.