Терской Республики. Первый съезд прошёл в Моздоке в конце января 1918 года и способствовал кристаллизации левых и других сил (причём, как мусульманских, так и христианских), признавших советскую власть в регионе. Ещё большее значение имел второй съезд народов Терека (февраль-март), который довёл до логического завершения меры, намеченные на первом съезде. Съезд избрал высший органы местной власти — Терский Народный Совет.
Что касается упомянутых мер, то это были в том числе антиказачьи меры, касающиеся изъятия земель и других не менее болезненных вопросов. Трагизм положения вызывался тем, что определённая часть северокавказских мусульман выступила на стороне красных, но абсолютное большинство терского казачества оказалась на антисоветской, белогвардейской стороне.
Опасаясь за судьбу своих капиталов, не желая терять власть, верхушка Союза объединённых горцев в апреле 1918 года предприняла дипломатический демарш: обратилась к ряду государств Европы с просьбой о признании Горского правительства. Командированный на Кавказ специальный представитель германского правительства генерал фон Лоссов давно ставил перед Союзом задачу: не медлить с созданием Горской республики для последующего признания её участниками запланированной на май Батумской международной конференции.
Действительно, 11 мая на этой конференции было объявлено об образовании Горской Республики и о её признании Турцией и Германией. Там же в Батуме было скоропалительно сформировано её правительство. Премьер-министром стал Тапа Чермоев и министром иностранных дел Гайдар Бамматов. Кавказ снова превращался в политический узел из исламских и европейских интриг, завязанный силами, далёкими от любых религиозных и светских идеалов, кроме финансово-властных. Само собой, ни о каком подлинном суверенитете любого северокавказского осколка империи говорить не приходилось. Его не имели даже такие признанные Европой кавказские гособразования, как Грузия и Азербайджан.
В связи с проявлением столь нахального сепаратизма была принята специальная резолюция Терского Народного Совета. В ней говорилось, что «стало известно, будто делегаты Северного Кавказа, находящиеся в Константинополе, объявили независимость Северного Кавказа…». И далее категорически указывалось, что «Терский Народный Совет в составе фракций: чеченской, кабардинской, осетинской, ингушской, казачьей… удостоверяет, что народы Терского края никогда, никого и никуда для указанной выше цели не делегировали, что если отдельные лица, находящиеся ныне в Константинополе, выдают себя за делегатов народов Терского края и действуют от имени этих народов, то это является с их стороны не чем иным, как самозванством и авантюрой». Терский Народный Совет подтвердил свою принципиальную позицию: народы Терского края составляют неотъемлемую часть России.
Тем не менее, 13 мая 1918 года правительство Горской Республики направило правительству РСФСР ноту о создании Горской Республики и отделении её от России. В своём протесте от 15 мая Советское правительство отказало в признании независимости Горской Республики, мотивируя отказ тем, что народы, проживающие на этой территории, на своих национальных съездах высказались за неразрывную связь с Российской Федерацией.
Лидеры большевистской партии крайне негативно высказались в адрес инициаторов провозглашения независимой Горской Республики. Сталин в статье «Положение на Кавказе», напечатанной в «Правде» 23 мая 1918 года, акцентируя внимание на отсутствии политического авторитета у Чермоева и Бамматова, подписавших Декларацию о независимости, назвал их «воскресшими из мёртвых».
Третий съезд народов Терека, состоявшийся в Грозном в конце мая, принял резолюцию с подтверждением признания советской власти. Терская Республика занимала стратегическое положение в центре Северного Кавказа и обладала превосходством над Горской республикой, т. к. на её территории находились основные города и проживало больше горцев.
К лету 1918 г. положение и Терской, и Горской Республик ухудшилось. Казаки и деникинцы овладевали одним районом за другим. Горское правительство пыталось найти поддержку в Германии и Турции. Ведь при нём постоянно находился турецкий эмиссар, а проще говоря — соглядатай. Но над османами и их старшим союзником тоже начали сгущаться тучи будущего военного поражения. У них хватало более важных проблем, чем помощь своей микроскопической марионетке. Оккупация в начале 1919 года всей территории Северного Кавказа Добровольческой армией положила конец и Терской, и Горской республикам.
Гражданскую войну и послевоенное государственное строительство на Кавказе мы сейчас анализировать не будем. Но коротко коснёмся некоторых аспектов протекавших тогда социальных процессов.
Одним из наиболее устойчивых мифов даже среди профессиональных историков является представление о большевиках, как о воинствующих атеистах и богоборцах, которые, дескать, калёным железом выжигали духовность, всюду куда дотягивалась их кровавая, пархатая лапа. Смешивать искусственно отношение большевиков к мусульманам, которые взяли в руки оружие, чтобы воевать против советской власти и к мусульманам, которые влились в ряды её защитников, нелепо и попахивает провокаторством.
Во всяком случае, наглядным опровержением мифа служит то, что на Северном Кавказе возникло движение, которое сейчас выглядит как политическая экзотика, а тогда воспринималось совершенно естественно: «За власть Советов и Шариат!». Оно родилось из признававшегося тогда большинством здешних мусульман факта, что их религия и коммунистическое учение не противоречат друг другу. Движение возглавлялось авторитетными шейхами Дагестана и Чечни.
В Кабарде и Карачаево-Черкессии мусульманские лидеры тоже помогали устанавливать советскую власть; в советских документах они именуются «шариатистами». В Дагестане в период деникинской оккупации действовали партизанские отряды под командованием известного накшбандийского (суфийского) шейха Али-Хаджи Акушинского. Впоследствии за боевые заслуги постановлением ЦИК и СНК Дагестанской Автономной Советской Социалистической Республики Али-Хаджи был назначен главой Шариатского подотдела Наркомюста республики с полномочиями заместителя народного комиссара юстиции.
В телеграмме, отправленной 2 апреля 1920 года в Реввоенсовет Кавказского фронта на имя Серго Орджоникидзе, Ленин предписывал «действовать осторожно и проявлять максимум доброжелательности к мусульманам, особенно при вступлении в Дагестан».
Реальности таковы, что после окончательного установления советской власти на Северном Кавказе шариатский суд были узаконен повсюду, где он существовал. Сталин, выступая 13 ноября 1920 года на Съезде народов Дагестана, заявил: «До нашего сведения также дошло, что враги Советской власти распространяют слухи, что Советская власть запрещает шариат. Я здесь от имени правительства Российской Социалистической Федеративной Советской Республики уполномочен заявить, что эти слухи неверны».
Эта толерантная политика имела большой политический успех. Недаром после смерти Ленина в Чеченской умме постановили четыре пятницы раздавать милостыню нищим. Муллы по всему СССР молились, чтобы аллах был милостив к усопшему, которого в самых дальних уголках необъятного Востока, отечественного и зарубежного, почитали как Великого Вождя и Освободителя человечества.
Насколько были искренни подобные лозунги, молитвы и действия вчерашних националистов, кто из них доказал верность единодержавию и социализму, а кто предал — это другой вопрос.
Средняя Азия, Центральная Азия, Туркестан… — это названия одного и того же региона, имеющего общие границы с Китаем, Афганистаном, Ираном. На юге узкая полоска афганской территории отделяла его от Индии. На западе регион через Каспий сообщается с Кавказом. На северо-западе соседствует со степями Казахстана, через которые лежит путь на территорию волжских татар. Такова картина стратегическо-географической важности региона.
Хочется повторить, что большевики вполне адекватно оценивали огромный революционный потенциал народов Востока. В противоположность лидерам IIИнтернационала, которые вообще не рассматривали колониальные страны как революционный фактор и порой восхваляли «прогрессивную» миссию империализма, российские коммунисты занимали однозначно антиколониальную позицию, она же — антикапиталистическая. В этом плане советизированная Средняя Азия, оставаясь исламизированной, была несомненным плацдармом для революционизации Индии и Персии. Вот, что рисует нам стратегическо-политическая важность региона.
Зарубежным врагам она рисовала то же самое. Они хотели видеть в образе Туркестана дорогу, ведущую к капитализму (худшего, колонизированного образца), используемую колонизирующими для натиска с юга на коммунистическую Москву. Интересно, что это желание было обоюдным для англичан и турок, несмотря на то, что тогда они воевали друг против друга на всех театрах военных действий.
Так, какая же дорога была предпочтительнее для исторического прогресса — революционная или контрреволюционная?
…Основными жителями Туркестана, население которого (без казахов) насчитывало в 1917 году не менее 12 миллионов человек, являлись и являются народы тюркского происхождения, за исключением таджиков. Практически все (кроме памирских таджиков-исмаилитов) исповедовали ислам суннитского толка.
В рассматриваемый период наиболее заметными проводниками исламизированных идей борьбы за национальный прогресс и независимость являлись джадиды. В то же время их деятельность была направлена на выработку программы развития и объединения традиций Востока и Запада. Они ставили перед собой двоякую цель: строительство в Туркестане национального демократического государства и пробуждение в народе стремления к прогрессу, знаниям. Борьба за осуществление этого составляла основу идеологии джадидизма.
К Октябрьской революции он от просветительства поднялся до уровня политического движения. В течение 1917 года при активном участии джадидов четыре раза проводился Всетуркестанский курултай мусульман. Там впервые была официально оглашена идея об образовании Туркестанской автономии в составе демократической России. На последнем заседании съезда было принято решение об образовании центрального руководящего органа — Туркестанского краевого мусульманского совета. Его образование предполагало объединение разрозненных, не связанных друг с другом мусульманских обществ, комитетов и союзов, чтобы придать национальному движению организованный характер.