елания иметь дело с Царской властью и в расчете воспользоваться народным раздражением для захвата власти, а с другой — вследствие продажи своей совести за те денежные подачки, которые им бросали министры-взяточники и казнокрады. Это молчаливое прикрытие зла и вызвало общее народное негодование при первом серьезном поводе в виде продолжительного неравномерного распределения хлеба, когда трудящийся люд по несколько дней оставался без хлеба, а власти намеренно или по преступному равнодушно не пришли ему на помощь.
Как бы то ни было, Россия очутилась ныне в крайне неопределенном положении безгосударственности.
Распоряжаются сейчас Россией две силы: помещичье-торгово-промышленная буржуазия в виде Исполнительного Комитета из членов Государственной Думы и рабоче-городская в лице Совета рабочих и крестьянских и солдатских депутатов (демократия). Направление этих двух сил различное и одно другое поглощающее: помещики, торговцы, промышленники и банкиры хотят оставить весь строй России неприкосновенным и только изменить управление государством, взяв его в свои руки, а войну продолжать для завоеваний; рабочие же, конторщики, приказчики и проч. желают отнять у богатых людей земли, рудники, фабрики и заводы и прекратить войну. Обе эти силы, по соглашению между собою, составили временное правительство из помещиков, купцов и банкиров, к коим придан от народников адвокат; опасаясь, однако, со стороны богачей неприязненных действий, народники учредили за министрами, составляющими правительство и за единомышленными с ними членами Госуд. Думы еще особый надзор из нескольких матерых революционеров для подчинения правительства своей воле, весьма сильной от поддержки Совета рабочих и солдатских депутатов вооруженными солдатами из тех же рабочих, крестьян и разных служащих. Продолжающаяся война и опасность захвата германцами России принуждает обе силы делать нехотя взаимные уступки, но рабочие уже вошли в переговоры с немцами и объявили условия мира со стороны России: отказ от целей войны — завоевания Константинополя для свободного прохода кораблей из Черного моря в Средиземное и от присоединения Галиции и Буковины с русскими людьми, стонущими под польско-немецким игом. Все спешат переделать Россию, но вопрос о будущем ее устройстве намечено решить Учредительному Собранию из выборных от народа: оно должно установить тот или другой государственный строй в России и распорядиться насчет всякого рода имуществ. Однако богачи начали свои собственные взгляды осуществлять, не дожидаясь народного собрания, и за ними по тому же пути пошли и рабочие: новые законы и основания государственного устройства уже провозглашаются то богачами (буржуазией), то рабочими (демократией). Так, богачи дали полное самоуправление Финляндии с отменою закона Госуд. Думы о равенстве прав русских с финляндцами; рабочие же подарили полякам независимость от России и обещали ее армянам, евреям, татарам и другим инородцам; богачи дали широкие права банкирам на эксплуатацию земель и лесов акционерными компаниями, а рабочие установили свои распорядки на заводах, лишив хозяев права ими распоряжаться; богачи для продолжения войны подчиняют солдат офицерам, рабочие подчинили офицеров солдатам, и солдаты, как более сильные, заставляют помещиков и купцов подчиняться своей воле: они запретили им выпускать отрекшегося Царя в Англию с Семьею, но заключили их под стражу, отрешили от верховного командования великого князя Николая Николаевича, и богачи вынуждены против воли своей соглашаться на все.
Что же касается наших задач, то, полагаем, ныне даже гимназисты понимают, что до решения народного собрания всякие попытки отдельных лиц, даже если их будут десятки, сотни, тысячи, установить что-либо свое взамен ныне управляющих Россией двух сил, заранее обречены на неудачу, и потому тех, кто кричит о воображаемой опасности со стороны приверженцев старого строя, надлежит считать или глупцами, или провокаторами, имеющими особые цели поднять междоусобицу в населении. Буде же весь народ захочет восстановить Самодержавие, то никакие, в свою очередь, попытки противников не в состоянии воспрепятствовать: народ также сметет противящихся его воле, как смахнул он взяточников и насильников.
Во Временном Правительстве видим мы ту силу, с которой нельзя не считаться, и бороться с которой при полученной ею власти является безумным. Провозглашенные же этою самою силою свободы печати, слова, собраний и союзов, если только не являются пустым звуком или присвоенными только единомышленникам, могут дать нам только широкий простор к самодеятельности: у нас, кроме Самодержавия, есть еще два государственных начала, которые надлежит отстаивать, — Православие и Русь. Оставаясь поэтому по-прежнему сторонниками Самодержавия как знамени и проводя его на Учредительном Собрании, как русские люди, будем стоять за Церковь Православную и за Русь Святую, громко провозгласив наше отечественное требование: Россия для русских. Наша же идеология Самодержавия никакой опасности для противников его не может составить. Если глубокий опыт жизни и знание народа русского о нас не обманывает, то мы предвидим, что ближайшим строем России будет вечевой, с всенародными голосованием важнейших законов, во время которого землепашцы получат всю казенную и частную землю, а рабочие заводы, рудники и фабрики, а затем, для закрепления и охраны сего коренного изменения государственного строя, народ русский вручит власть избранному им Самодержцу.
Гроза. 1917.26 марта. № 892. С. 1–3.
Сталин И.В. ПРОТИВ ФЕДЕРАЛИЗМА
В № 5 «Дело Народа» появилась статейка: «Россия — союз областей». Предлагается в ней ни больше ни меньше как превращение России в «союз областей», «федеральное государство». Слушайте:
«Пусть федеральное Российское государство примет от отдельных областей (Малороссия, Грузия, Сибирь, Туркестан и др.) атрибуты суверенитета… Но да даст оно отдельным областям внутренний суверенитет. Да будет создан предстоящим Учредительным собранием Российский союз областей».
Сказанное поясняет автор статейки (Иос. Окулич) следующим образом:
Пусть будет единая российская армия, единая монета, единая внешняя политика, единый верховный суд. Но, да будут свободны в самостоятельном творчестве новой жизни отдельные области единого государства. Если американцы уже в 1766 году… союзным договором создали “Соединенные Штаты”, то неужели мы в 1917 году не можем создать прочного союза областей?»
Так говорит «Дело Народа».
Нельзя не признать, что статейка во многом интересна и, во всяком случае, оригинальна. Заинтересовывает также ее тон, высокоторжественный и, так сказать, «манифестичный» («да будет», «пусть будет»!).
При всем этом следует заметить, что в целом она представляет какое-то странное недоразумение, в основе же этого недоразумения лежит более чем легкое обращение с фактами из истории государственного строя Северо-Американских Соединенных Штатов (а также Швейцарии и Канады).
Что говорит нам эта история?
В 1776 году Соединенные Штаты представляли собой не федерацию, а конфедерацию дотоле независимых колоний или штатов. То есть были независимые колонии, но потом для защиты общих интересов против главным образом внешних врагов колонии заключают между собой союз (конфедерация), не переставая быть вполне независимыми государственными единицами. В шестидесятых годах XIX столетия происходит перелом в политической жизни страны: северные штаты требуют более прочного политического сближения штатов вопреки южным штатам, протестующим против «централизма» и ратующим за старый порядок. Возгорается «гражданская война», в результате которой северные штаты берут верх. В Америке устанавливается федерация, т. е. союз суверенных штатов, делящих власть с федеральным (центральным) правительством. Но такой порядок продолжается недолго. Федерация оказывается такой же переходной мерой, как и конфедерация. Борьба между штатами и центральным правительством не прекращается, двоевластие становится невыносимым, и в результате дальнейшей эволюции Соединенные Штаты из федерации превращается в унитарное (слитное) государство с едиными конституционными нормами, с ограниченной автономией (не государственной, а административнополитической) штатов, допускаемой этими нормами. Название «федерация» по отношению к Соединенным Штатам превращается в пустой звук, давно уже не соответствующий действительному положению вещей.
То же самое нужно сказать о Швейцарии и Канаде, на которые также ссылается автор упомянутой статейки. Те же независимые штаты (кантоны) в начале истории, та же борьба за более прочное их объединение (война с Зондербундом в Швейцарии, борьба англичан с французами в Канаде), то же превращение в дальнейшем федерации в унитарное государство.
О чем же говорят эти факты?
Только о том, что в Америке, как и в Канаде и Швейцарии, развитие шло от независимых областей через их федерацию к унитарному государству, что тенденция развития идет не в пользу федерации, а против нее. Федерация есть переходная форма.
И это не случайно. Ибо развитие капитализма в его высших формах и связанное с ним расширение рамок хозяйственной территории с его централизующими тенденциями требуют не федеральной, а унитарной формы государственной жизни.
Мы не можем не считаться с этой тенденцией, если не беремся, конечно, повернуть назад колесо истории.
Но из этого следует, что неразумно добиваться для России федерации, самой жизнью обреченной на исчезновение.
«Дело Народа» предлагает проделать в России опыт Соединенных Штатов 1776 года. Но есть ли хоть отдаленная аналогия между Соединенными Штатами 1776 года и Россией наших дней?
Тогда Соединенные Штаты представляли собой собрание независимых колоний, не связанных между собой и желавших связаться, по крайней мере, конфедеративно. И это их желание было вполне понятно. Представляет ли нынешняя Россия что-либо подобное? Конечно, нет! Для всех ясно, что области в России (окраины) связаны с центральной Россией экономическими и политическими узами, и чем демократичнее Россия, тем прочнее будут эти узы.