8 мая 1917 г.
Русская свобода. 1917. № 6. С. 3–6.
Трайнин А. СВОБОДА И ПРИНУЖДЕНИЕ
Коалиционное правительство, представляющее все элементы революционной России, обладает достаточной силой авторитета, чтобы действовать от имени и на благо России. Но для того чтобы действия эти дали весь государственно-необходимый результат, новое министерство должно обладать и авторитетом силы, способной не только призывать и убеждать, но и предписывать, повелевать и принуждать.
С первых дней свободы с разных концов России вместе с добрыми вестями о начавшейся творческой работе стали приходить сведения о случаях самоуправства, бесчинства и насилия. Было бы величайшей ошибкой переоценивать размеры этих явлений. Но революция достигла той стадии, когда ее безопасность и ее достоинство не мирятся и с этими отдельными актами насилия. Теперь недостаточно ссылаться на то, что в упоении свободой недисциплинированные умы потеряли грань между революционным и анархическим, допустимым и запретным. Теперь, после двух месяцев напряженного до крайней степени государственного строительства, когда все трения преодолены и вся Россия — порыв к творческой жизни в свободе, всякое насилие, не встретившее противодействия власти, есть свидетельство слабости революции, ее государственной немощи и, следовательно, политической неустойчивости.
Поэтому революция ради себя самой должна найти средства сделать реальным, подлинно-общеобязательным каждое распоряжение, каждый акт нового правительства. Для этого революция должна быть не только гуманной, но и сильной; власть — не только единой, но и твердой.
Настал момент, когда необходимо преодолеть еще один опасный предрассудок, оставленный старой властью. Старый режим так произвольно и противоправно прибегал к репрессиям, что самое пользование принудительной властью в его руках неизменно превращалось в насилие над свободой и законом. Отсюда в свободной России естественное, почти непреодолимое отвращение к пользованию репрессиями. Близкое к концу разрешение продовольственного кризиса — изумительное доказательство того, как порой всесилен призыв к чувству гражданственности населения. Но обращение к добрым чувствам не может быть единственным, исключительным методом правительственной политики, по крайней мере при современном состоянии государства. Поэтому было бы новой жертвой отжившему строю из того положении, что старый режим был основан на силе и держался страхом, делать вывод, что всякое принуждение и реальное пользование властью стесняет свободу.
Власть, в распоряжении которой — только нравственные поучения, перестает быть властью. А свободе, опирающейся на такую власть, грозит тягчайшая опасность. Поэтому глубоко поучительно, что не кто иной, как верный слуга свободы, ее признанный рыцарь и бессменный страж А.Ф. Керенский первым провозгласил преследование виновных «по всей строгости законов».
В этом лозунге революция сделала новый шаг к победе: она осознала себя властью. С этого момента нет революционной стихии, неустойчивой и капризной. Есть революционная Россия, которая и во вне, и внутри сумеет заставить себя уважать.
Русские ведомости. 1917,9 мая. № 103.
АВТОНОМИЯ
Открывающийся сегодня съезд партии народной свободы поставил на обсуждение сверх аграрной и ту часть своей программы, которая касается вопроса местного самоуправления и автономии. Программа партии установлена в 1905–1906 годы. С тех пор прошло одиннадцать лет, и за эти годы жизнь в значительной мере изменяет ту обстановку, в какой приходится ставить эти вопросы, требует их выяснения и углубления.
Решать их приходится среди величайшей разрухи, проявленной войной, среди небывалой в жизни России смуты в умах и сердцах, вызванной всем пережитым нами за последние три года. Смута эта выросла после 27 февраля 1917 года, ибо несомненно за последние недели она чрезвычайно усилилась, великие и прекрасные зовы революционной зари затуманились тяжелыми призраками большевизма, наживы, усталости, анархии… Благодаря этому неясно, в какой обстановке будут решаться эти вопросы в Учредительном Собрании, как бы скоро оно ни было, ибо сейчас в немногие месяцы происходят смены общественного мнения более сильные, чем какие идут в обычное время в течение десятилетий.
Несмотря на все это, ясно, что изменение этой части программы необходимо, едва ли может быть сомнение, что новая огромная русская демократия с республиканской формой управления, охватывающая небывалую в истории единую государственную территорию, населенную много более чем 15-миллионным населением, не может основываться на том строе местной жизни, какой существовал у нас последние 50 лет. Огромная часть России была лишена самоуправления: в остальной самоуправление все время сдерживалось в своем росте и развитии русским царизмом. Его тяжелый покров сдавливал местную жизнь во всех ее проявлениях и в формах местной децентрализации, и в формах национальной жизни, отличной от русской народности.
С исчезновением этого покрова всюду, во всей стране, бурно поднялись долго сдерживавшиеся стремления отдельных национальных движений к свободной жизни и искания широкой местной обособленности, свободы от давления центра. Временами и местами они принимают характер течений явно центробежных, грозящих единству и силе Российского государства. И здесь, как на фронте, как в армии, как во внешней политике и в социальной области, стоит один и тот же вопрос, который так тягостно и мучительно ставится сейчас тысячами и миллионами. Устоит ли Россия в этом испытании, не выйдет ли она из него униженной, опозоренной, расчлененной? Или она найдет в себе достаточно моральных сил и здравого государственного разума, чтобы удержать и развить великие приобретения свободы и равенства, так старательно сейчас со всех сторон заглушаемые?
Есть два решения. С одной стороны, путь немедленной федерации, распадения России на ряд государственных единиц на почве национальной или территориальной и объединения их в единую федерацию.
В этом случае мы имели бы дело с величайшим государственным изменением, какое только испытывала Россия; оно требует такого напряжения сил, которое едва ли она сможет выдержать в этот грозный и опасный час истории. Но, с другой стороны, еще менее возможен возврат к старой форме государственного устройства. Необходимы немедленные коренные изменения, достаточно большие и не сравнимые со старым, и такие, которые дали бы возможность при лучших условиях жизни безболезненно перейти к тем новым формам государственного устройства, какие придется творить новой России. Съезду партии придется решать два вопроса — с одной стороны, сохранить единство и силы Российского государства, с другой — обеспечить национальную свободную жизнь отдельных входящих в нашу демократию народностей, широкую местную самобытность ее областей. Ему придется различать между той формой государственного устройства, которая должна быть создана в ближайшее время на Учредительном Собрании для той переходной эпохи развала и борьбы, в какой мы живем, и той, которая установится в нормальных условиях нашей государственной жизни. Нам кажется, что лучшим выходом при данных обстоятельствах явится немедленное введение в России Учредительным Собранием местной провинциальной автономии, расширение прав местных самоуправлений с предоставлением им права издавать местные законы и в то же время создание таких законных форм, которые дали бы выход для желаний отдельных национальностей и местностей, как для изменения границ и размеров автономных провинций, так и для расширения пределов на автономии. Эти изменения, которые могут привести к федерации, должны будут совершаться в таком случае в рамках нормальной жизни русского государства, путем вновь созданных Учредительным Собранием законодательных учреждений.
Речь. 1917,9 мая. № 107.
Якушкин И.В. К ОТКРЫТИЮ ГЛАВНОГО ЗЕМЕЛЬНОГО КОМИТЕТА
I
Главный земельный комитет образован и приступает к деятельности. Глубокий политический и военный кризис, несущий в себе роковые опасности, оторвал общественное внимание от закона о земельных комитетах. А между тем это — вопрос первостепенного значения.
Согласно декрету временного правительства 21-го апреля, повсеместно, во всех губерниях и уездах, образуются земельные комитеты строго демократического состава. Декрет надлежит признать первым актом великой земельной реформы: она необходимо должна быть подготовлена творческой работой всего народа, должна опираться на общенародное мнение. Земельные комитеты в одних частях выразят, в других выработают такое мнение, и принесут его учредительному собранию со всех концов России. «Аграрная реформа» ранее своего законодательного построения «в своих общих основаниях и во всех подробностях должна быть обсуждена народом на местах», — писала Трудовая группа в своем земельном проекте, внесенном в 1-ю Гос[ударственную] думу (проект 104-х). Одиннадцать лет это пожелание, как и самая реформа, казалось безнадежной мечтой. Теперь и она осуществилась силами русской революции. Законом 21 — го апреля заложены первые камни величественного в будущем здания, открыты первые двери к земельному переустройству, которое должно прийти на смену гибельному хаосу.
Главному земельному комитету предстоит не только наметить общий план по подготовке реформы. Комитет неизбежно должен будет принять ряд спешных решений, без которых нарушился бы самый объем реформы. Столыпинские законы, правда, перестали быть опасными для деревни, так как фактически бездействуют. Во всяком случае, для полной ясности должны быть объявлены утратившими силу многие статьи июньского закона об укреплении наделов в единоличную собственность, также об автоматическом разрушении общины. Неотчуждаемость надельных земель подтверждена, что особенно важно в связи с падением сословных ограничений. Такое постановление особенно желательно для того, чтобы крупные площади надельных земель не были вырваны у масс темной спекуляцией, и чтобы полное уравнение в правах не обратилось против крестьян. Далее, из разных местностей поступают в настоящее время известия о распродаже частновладельческих земель. Земля покупается теми верхними слоями деревни, которые уверены, что реформа им ничего дать не может. При упавших ценах на землю, при стремлении владельцев, живущих под угрозой утраты земли, отделаться от нее при обилии в деревне денежных знаков, явление это способно принять крупные размеры. Для будущей реформы развитие такой распродажи представляло бы прямой и серьезный удар. Поэтому необходимы определенные предупредительные меры. Такое решение временного правительства должно быть хорошо известно во всех концах страны.