Так что настигнуть тех, кто в прошлом году получил огромную прибыль, невозможно, они за пределами досягаемости. Но зато вполне возможно отнять у предприятия часть его капитала и тем самым довести его до несостоятельности, до разорения, до гибели, зарезать ту курицу, которая несет золотые яйца.
Но что значит гибель многочисленных предприятий, что значит не расширение, а сокращение промышленности, что значит промышленный кризис, охватывающий страну? Это тяжелый удар, прежде всего для самих рабочих, для всего рабочего класса, для всего рабочего движения. Что останется при таких условиях от только что добытого 8-часового рабочего дня, от повышенной заработной платы, от фабричных комитетов, от нарождающихся профессиональных союзов? Ведь все это пойдет прахом, будет погребено под развалинами погибающей промышленности.
Неужели мы к этому идем? Неужели такова будущность русской промышленности и русского рабочего класса? Не хочется верить; хочется надеяться, что новая свободная жизнь не принесет нам столь тяжких испытаний, что безумцы опомнятся, что черной силе будет противопоставлен здравый смысл русского народа.
Утро России, 1917,25 мая. № 128.
Николаевский Б.И. ДЕЛО МАЛИНОВСКОГО
Три года тому назад, в мае 1914 года, после бегства Малиновского, наша предшественница — «Наша Рабочая Газета» отметила всю загадочность этого дела и указала на необходимость расследования. Все помнят, какой град обвинений посыпался за это на голову смельчаков со стороны «Правды» и ее руководителей. «Гнусная клевета», «грязные клеветники» — были далеко не худшими выражениями, направленными по адресу «Н[ашей] Р[абочей] Г[азеты]» и двух из ее редакторов — тт. Ф. Дана и Л. Мартова.
Теперь мы знаем, что «грязные клеветники» были правы. Еще далеко не вполне известно публике дело Малиновского, еще многое и многое предстоит нам узнать. Но и то, что уже опубликовано (см. предыдущий № нашей газеты), дает право утверждать, что действительность была во много раз хуже, чем могли тогда предполагать лица, убежденные в провокаторстве Малиновского.
Последний был не простым провокатором, ставившим своей задачей «проваливать» организации. Он, работавший вместе с самим Белецким, директ[ором] департам[ента] полиции, ставил своей задачей направлять тактику с[оциал]-д[емократ]ии в Думе и вне Думы так, как это было выгодно в тех или иных целях полиции Николая II. Мы не знаем точных размеров, мало знаем и о направлении этого влияния, но уже самый факт соучастия директора департ[амента] полиции в выработке линии поведения определенной части с|оциал]-д[емократ]ии способен вызвать у всех с[оциал]-д[емократов] жуткое чувство.
Оставить это дело необследованным — нельзя. Несомненно, следствие по делу Малиновского, как и других провокаторов, будет вестись чрезвычайной следственной комиссией. Но этого мало. Необходимо обследование этого дела и со стороны социалистических партий.
Когда открылась провокация Азефа, партия с[оциалистов]-р[еволюционеров] учредила особую следственную комиссию, результаты работ которой были опубликованы. Дело Малиновского крупнее дела Азефа. Поэтому обследование еще более необходимо. Препятствий для обследования теперь меньше, чем в те дни, так как соображений о конспиративности нет. Обследование — самое широкое, с привлечением к нему представителей всех течений социализма — неотложнейшая задача дня. Только оно сможет рассеять тот кошмар, который окутывает теперь это дело! И в первую очередь необходимо опубликование данных того расследования, которое руководящее учреждение большевиков произвело в 1914 г. Такое расследование было. В резолюции этого учреждения, напечатанной в № 3 «Трудовая Правда», было заявлено: «Руководящее учреждение, исполняя свою обязанность, рассмотрело вопрос о распространившихся слухах, при помощи которых бросали тень на политич[ескую] репутацию Малиновского. Расследование это обнаружило, что нет никаких решительно данных для возбуждения расследования о Малиновском по заподозрению его в политической нечестности. Руков[одящее] учрежд[ение] безусловно убеждено в политической честности Малиновского».
Это заявление звучит весьма категорично. Рабочие имеют теперь право знать, на чем оно было основано. Необходимо опубликовать те данные, которые дали право «руков[одящему] учреж[дению]» сделать свой вывод. Тем более что это опубликование было обещано самим этим «руководящим учреждением» большевиков (см. № 15 «Труд[овой] Правды»): «Немного времени терпения требуется теперь, чтобы дождаться опубликования во всеобщее сведение всех существенных данных и окончательного разоблачения бесчестных клеветников».
Мы полагаем, что теперь это время пришло. Мы хотим выяснить дело Малиновского во всей полноте, и поэтому, в первую очередь, требуем опубликования данных расследования ленинского центра.
Рабочая газета. 1917,24 мая. № 63.
После нескольких дней молчания «Правда» отзывается на поставленный нами вопрос о возобновлении дела Малиновского. Как водится в этой газете, по существу на наше требование она не отвечает.
Она говорит о «перепечатывании подробностей из желтой прессы», о том, что и у меньшевиков были провокаторы, о «нечестных приемах», о «неприличном использовании провокации» и т. п. (как вам, читатель, нравятся слова честности в устах «Правды»?), но ни слова не говорит на наш, ребром поставленный вопрос: согласны ли большевики начать расследование дела Малиновского в беспристрастной, составленной из представителей всех социалистических организаций следственной комиссии, заседания которой должны быть гласными, чтобы все тайное стадо явным?
В ответ на это мы должны, прежде всего, указать, что «Правда», как водится, не права, говоря о перепечатывании нами сведений из желтой прессы. Перепечатанные нами данные являются одной из глав официального документа Верховн[ой] Следств[енной] Комиссии, каждое их положение может быть документально подтверждено. Если «Рус[ское] Слово» первое раздобыло их, существо дела от этого не меняется.
Далее, вполне, конечно, правильно указание, что и у меньшевиков были свои провокаторы. (Между прочим, надо заметить, что «Кацапа» в меньшевики «Правда» зачисляет облыжно. Он был единственным большевиком, участвовавшим в августовской конференции.) Но совершенно неправильно заявление, что Абросимов играл у нас «приблизительно такую же роль», как Малиновский у большевиков.
Спорить по этому поводу мы сейчас не станем. О роли Малиновского мы поговорим на суде, и если угодно «Правде», мы предлагаем расширить круг деятельности будущей следственной комиссии, включив в него не только Малиновского и др. провокаторов большевиков, но и Абросимова, и вообще всех, кого «Правда» захочет из числа провокаторов из меньшевистского лагеря. Это будет даже лучше: из сопоставления их деятельности мы узнаем, какова была роль провокации в жизни РСДРП вообще. Думается, что тут мы найдем много интересного.
«Правда» говорит о пикантных подробностях, которые преподносит буржуазная печать в связи с провокацией. Да, это так. В этой прессе много грязи и злорадства. Она совершенно забывает, что и в рядах буржуазных партий провокация была сильна. Но именно для того, чтобы лишить ее права злорадствовать и клеветать, и необходимо расследование. Именно для того, чтобы нам не приходилось краснеть за с[оциал]-д[емократи]ю, читая «Речь» или «Волю», нам и необходимо, узнать, что действительно было, и гласно всем об этом рассказать.
«Правда», защищаясь, поминает, между прочим, Бебеля и Зингера, рассказывавших, как много провокаторов попадало в их нелегальные организации. Да, это так. Но сказанное «Правдой» к делу не относится: разве можем мы представить себе Бебеля и Зингера, уклоняющимися от гласного, полного и беспристрастного суда над этими провокаторами? Конечно, это допущение абсурдно, и мы хотим верить, что и «Правда» с Лениным не откажется от предлагаемого им расследования.
В деле Малиновского много темного и загадочного. Нужен свет. Свет дать может только беспристрастное, гласное и полное расследование.
Такого расследования требуем мы, и мы его добьемся, чего бы это ни стоило.
Рабочая газета. 1917,28 мая. № 67.
Кизеветтер А.А. ХОЗЯИН РУССКОЙ ЗЕМЛИ
Известие о начале работ по составлению Положения о выборах в Учредительное собрание должно быть встречено с чувством большого удовлетворения истинными друзьями свободы. Наблюдая за тем, что совершается теперь у нас в различных областях жизни, нельзя не отметить одной характерной черты. Чуть ли не каждое требование, выставляемое той или иной организацией по части переустройства какой-либо стороны нашей жизни, непременно сопровождается сакраментальным: «немедленно». Верит человек или не верит в возможность немедленного осуществления своего требования, но без этого словечка он все равно ни одного требования из уст не выпустит. Живо помню, как в 1905 г. на одном митинге некий не особенно грамотный, но наделенный достаточным темпераментом гражданин заявил с большим пафосом: «Я, как фактический гражданин, хочу быть господином своего произвола». Часто вспоминается мне теперь этот крылатый афоризм. Посмотрите кругом: все эти «немедленно требующие» и иначе, как ультиматумами, ни с кем не разговаривающие, ведь все это — именно люди, желающие быть «господами своего произвола» и не умеющие представить себе свободы иначе, как в форме произвола, — разумеется, своего собственного произвола. Каждое такое требование подкрепляется ссылкой на волю народа, но при этом считается уже не подлежащим никакому сомнению и не требующим никаких доказательств то положение, что требующий является единственно подлинным и точным выразителем этой воли народа. Поскоблите хоть немного любого из таких предъявителей безотлагательных свободолюбивых ультиматумов и перед вами окажется своего рода маленький Людовик XIV: «народ, это — я», — вот что говорит каждый из них всем своим существом, «народ, это — я», и потому именно моя