Являясь врагом деспотизма и союзником свободы, христианство также отрицательно относится к национальным и классовым привилегиям. Этот последний принцип находится в прямом противоречии с главнейшими идеями христианской проповеди - идеями братства и равенства. «Во Христе Иисусе нет ни эллина и иудея, раба и свободного». Эти глубокие слова, начертанные на христианском знамени, можно без преувеличения сказать, покорили мир под это знамя и определили судьбу той религии, которая поставила их своим девизом. Христианство впервые провозгласило в мире великое начало общечеловеческого братства и общечеловеческой солидарности. Оно впервые идейно разрушило национальные перегородки, отделявшие друг от друга народы и служившие источником их взаимной вражды, уничтожило преграду, разделившую человека, указав на духовное родство людей и ничтожество всяких внешних различий по сравнению с тем единым, что объединяет человечество. Христианство научило видеть человека и брата в каждом человеке, уважать всякую национальность. Христианство с первых дней своих явилось религией убогих и малых мира, приняло под свое покровительство всякую человеческую нужду и человеческое горе. Оно сразу же открыто объявило несправедливостью пред лицом нравственного закона любви противоположность богатства и бедности и указало своим последователям единственный выход из этой противоположности в отречении имущих от своего достояния в пользу неимущих братьев. Христианство своей нравственной идеологией дало духовную опору всем униженным и угнетенным, и с этим угнетенным человечеством соединило себя узами самой тесной связи, вошло с его душевным миром в самое близкое соприкосновение. Таким образом, христианство является по справедливости родоначальником идей равенства и братства в кругозоре человечества. Оно внесло эти идеи в духовную культуру христианского мира и постоянно питало их, вдохновляя всех тех благородных идеалистов, которые строили планы будущего человеческого счастья. Очевидно, и в настоящее время было бы ненормальностью разрывать связь с христианством идей, выросших на его лоне. Оставаясь верно своему исконному знамени, оно не может и нынче не быть врагом каких-либо ограничений, связанных с национальностью, взаимного угнетения народов на национальной почве, всякой эксплуатации человека, всяких привилегий, дающих основу для такой эксплуатации, не может не быть защитой для унижаемых и эксплуатируемых. Если же и здесь бывал и бывает иной образ действий со стороны служителей христианской религии, то эти человеческие ошибки не могут поколебать основ нравственной христианской идеологии.
Не следует особенно смущаться и партийной идеологией; идейное обоснование, даваемое политическими партиями своим программам, вообще не может иметь особого значения для христианских деятелей, принимающих известные политические идеи в качестве основы своей общественно-политической деятельности. Христианство имеет свою философию истории, свою идеологию, и ему нет нужды заимствовать ее от вне. Напротив, христианство поставляет задачей всем христианским деятелям христианизировать человеческие идеалы, сообщать им христианский смысл и тогда, когда по содержанию они не сходятся с идеалами религиозными. Отсюда, если известные политические идеалы отвечают задачам христианской культуры, но своим исходным пунктом имеют нехристианскую почву, то дело служителей христианства - их христианизировать. Истина всегда остается истиной, и все потоки человеческой жизни, слившись в христианскую реку, несут человечество к Царству Божиему.
Но по отношению к тактике тех или других политических партий, христианская деятельность допускает только мирные приемы политической борьбы и ни в каком случае не может руководиться противоречащим этому образом действий некоторых крайних наших направлений. Ожесточение борьбы, доходящее до насилия, еще психологически понятно в людях, преследующих лишь чисто человеческие цели; но оно является полным разрывом с христианской традицией у тех деятелей, которые исходят из христианского мировоззрения. Христианство не может освятить несправедливости и насилия, какими бы целями они ни оправдывались. И если совершенно без принуждения нельзя обойтись в политике, то, во всяком случае, христианские симпатии будут на той стороне, которая эволюцию предпочитает революции и без необходимости не вступает на путь последней.
Всероссийский Церковно-Общественный Вестник.
1917,3 августа. № 84.
Рябушинский П.П. «К СОЖАЛЕНИЮ, МЫ ВСЕ ИСПОРТИЛИ СВОИМИ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ»
Речь на втором Всероссийском торгово-промышленном съезде
3 августа 1917 г.
Граждане! С тяжелым чувством собрались мы на настоящий съезд. Густой сумрак повис над всей русской землей. После свержения ненавистного царского правительства появилась надежда, что русское государство выйдет на прямой путь. Перед русским народом открылись все возможности, но, к сожалению, мы все испортили своими собственными руками. На наше Временное правительство, которое представляло собой, к сожалению, какую-то видимость власти, давили посторонние люди, и у нас фактически воцарилась шайка политических шарлатанов. (Бурные аплодисменты всего зала.) Советские лжевожди народа направили его на путь гибели, и все русское государство стало перед зияющей пропастью. Если мы бросим беглый взгляд на предшествующие пять месяцев, то мы можем подвести следующие итоги: за это время была дезорганизована и разрушена русская армия - наша прежняя гордость. Враг наш занял новые пределы нашего государства. В это время мы потеряли громадные материальные богатства, столь нужные для продолжения войны. Наше правосудие стало действовать ослабленно. Наш продовольственный вопрос запутался окончательно, и вся экономическая и финансовая жизнь России пришла в расстройство. Все это тяжело сказалось на всех нас, и все мы увидели, что вошли в какой-то тупик, и что мы должны приложить наивысшие старания, чтобы совместно подумать, как нам быть в настоящее время. Все то, что ныне делалось, все это шло под каким-то особым углом зрения, и мы видим, что наши социалистические партии, которые ближайшим образом давили на власть, не проявили в должной мере и не могли проявить творческой и созидательной работы. Они шли и работали односторонне, партийно. Над всем царствовало какое-то хищническое вожделение. Конечно, принимались меры со стороны нашей власти, делались попытки противодействовать подобному течению, делались попытки реорганизовать самую власть, но все это носило какой-то слабый, жалкий характер. Она неизменно жила под давлением доктринерства левых групп и их сомнительных вождей.
Вот в такое-то серьезное время мы собрались здесь, чтобы вновь обсудить создавшееся положение. Те изменения, которые произошли в последнее время, и те попытки создать твердую власть, которые делались, пока еще ни к чему не привели. Правда, нам говорили о том, что создается власть спасения сначала революции, потом России и революции и, наконец, просто России, но мы думаем, что это лишь громкие слова. Они не говорят нам о возможности для правительства выйти из создавшегося положения. Чтобы работать вместе, необходима прежде всего вера и уверенность в тех мероприятиях, которые правительство себе наметило. К сожалению, создание самой власти нам свидетельствует о том, что это было лишь случайное сочетание лиц. Мы фактически видим перед собой какой-то министерский ералаш. Все это свидетельствует, что то, что произошло, не является еще последней перестройкой власти, а является лишь одним переходным моментом. Что впереди, - это вопрос. Но мы чувствуем, и мы, живущие в разных местах, оцениваем одинаково, что нас не удовлетворяет существующее положение, и мы все чего-то ждем. Вот наше общее настроение.
Если мы, как люди торговые и промышленные, посмотрим на все, что происходит в различных областях нашего государственного бытия, то мы должны заметить, что у нас не хватает всех продуктов. У нас имеется острая нужда в фабрично-заводских и других фабрикатах. Для этого имеется совершенно естественная причина - война, которая затронула производство всех необходимых продуктов, но с этой естественной причиной борются и успешно борются все наши союзники и наши враги. Не в этом одном заключаются затруднения. Все, что происходит, зависит главным образом от того, что мы, с одной стороны, не умеем государственно организоваться, а с другой стороны, производительность нашего труда страшно упала. И если мы бросим определенный взгляд на все производство, то увидим, что все отрасли производства связаны между собой, что они настолько тесно сближены, что если в основном продукте чувствуется недостаток, то это отразится и на железных дорогах, и на всех заводах. Если наши больные паровозы не будут чиниться, то это отразится также на железных дорогах и на всех наших фабриках. Все это в сумме ведет к страшному неблагополучию всего государства. Уже в обычное время мы знали, насколько низко стояла производительность труда русского рабочего, но в настоящее время, в критический момент жизни государства, и без того слабая производительность упала от 25 % до 50 % в различных производствах, и это уже является государственной катастрофой. Почему не правы Советы рабочих депутатов, которые претендуют на первенствующую и руководящую роль в России, когда весь рабочий класс, которым они руководят, не исполнил в данное время своего основного долга перед русским государством. Правда, жизнь требует больших прибавок в оплату труда, но мы понимаем в то же самое время, что рабочий класс должен был проявить необходимую заботу, чтобы та высокая плата, которую он в настоящее время получает, была бы им вполне оправдана. Если мы бросим свой взгляд на Америку, то увидим, что там сами рабочие даже в нормальное время в состав своих союзов не принимают лиц, которые не в состоянии выработать определенного минимума количества продуктов.
Если мы обратимся к нашему торговому классу, к его деятельности, то мы увидим, что он жаждет проявить интенсивную работу, но, к сожалению, работать не в состоянии. Правительственная власть фактически не признает его и во многих случаях тормозит его работу во вновь рожденных, всевозможных наименований организациях, которые его представителей или совсем не допускают или допускают в таком ничтожном числе, что влияния на работу иметь он не может. С другой стороны, мы видим, что государство предъявляет нам повышенные требования, и в то же время чувствуем, что мы не в состоянии выполнить то, что является нашим долгом перед государством. И это нас созвало сюда, чтобы обсудить, какие меры должны быть нами приняты, чтобы дать возможность в полном объеме восстановить работу нашего торгового и промышленного аппарата.