Уже на Московском совещании стало ясно, что союз с кадетами грозит превратиться в союз с Корниловыми и Каледиными против... не большевиков только, но и всей русской революции, против самого существования завоеваний революции. Бойкот Московского совещания и забастовка-протест московских рабочих, сорвавшие маску с контрреволюционного сборища и расстроившие планы заговорщиков, послужили тогда не только предупреждением в этом смысле, но призывом - быть готовыми. Известно, что призыв не остался гласом, вопиющим в пустыне: целый ряд городов отозвался тогда же забастовкой-протестом...
Это было грозным предзнаменованием.
Корниловское восстание лишь открыло клапан для накопившегося революционного возмущения, оно только развязало связанную было революцию, подстегнув и толкнув ее вперед.
И здесь, в огне схваток с контрреволюционными силами, где слова и посулы проверяются на живом деле прямой борьбы, - здесь оказались настоящие друзья и враги революции, настоящие союзники и изменники рабочих, крестьян, солдат.
Временное правительство, так старательно сшитое из разнородных материалов, при первом же дуновении корниловского восстания расползается по швам.
«Печально», но факт: коалиция выглядит силой, когда нужно болтать о «спасении революции», - коалиция оказывается пустышкой, когда нужно действительно спасти революцию от смертельной опасности.
Кадеты уходят из министерства, открыто солидаризуясь с корниловцами. Все империалисты всех цветов и степеней, банкиры и фабриканты, заводчики и спекулянты, помещики и генералы, разбойники пера из «Нового Времени» и трусливые провокаторы из «Биржевки» - все они во главе с партией кадетов и в союзе с англо-французскими империалистскими кликами оказываются в одном лагере с контрреволюционерами, против революции и ее завоеваний.
Становится ясным, что союз с кадетами есть союз с помещиками против крестьян, с капиталистами против рабочих, с генералами против солдат.
Становится ясным, что кто соглашается с Милюковым, тот соглашается тем самым с Корниловым, тот должен выступить против революции, ибо Милюков и Корнилов - «едины суть».
Смутное сознание этой истины и ложится в основу нового массового революционного движения, в основу второй волны русской революции.
И если первая волна оканчивается триумфом коалиции с кадетами (Московское совещание!), то вторая начинается крахом этой коалиции, открытой войной против кадетов.
В этом вся суть.
В борьбе с генеральско-кадетской контрреволюцией оживают и крепнут умершие было Советы и Комитеты в тылу и на фронте.
В борьбе с генеральско-кадетской контрреволюцией возникают новые революционные комитеты рабочих и солдат, матросов и крестьян, железнодорожников и почтово-телеграфных служащих.
В огне этой борьбы формируются новые органы власти на местах, в Москве и на Кавказе, в Питере и на Урале, в Одессе и Харькове.
Дело тут не в новых резолюциях эсеров и меньшевиков, несомненно, полевевших за эти дни, что само по себе имеет, конечно, немалое значение.
Дело также не в «победе большевизма», призраком которого шантажирует буржуазная печать перепуганных филистеров из «Дня» и «Воли Народа».
Дело в том, что в борьбе с кадетами и вопреки им вырастает новая власть, в открытой схватке победившая отряды контрреволюции.
Дело в том, что эта власть, переходя от обороны к нападению, неминуемо задевает насущные интересы помещиков и капиталистов, сплачивая тем самым вокруг себя широкие массы рабочих и крестьян.
Дело в том, что, действуя таким образом, эта «непризнанная» власть вынуждена силой вещей поставить вопрос о своей «легализации», причем «официальная» власть, обнаружившая явное родство с контрреволюционными заговорщиками, оказывается без твердой почвы под ногами.
Дело в том, наконец, что пред лицом новой волны революции, стремительно охватывающей все новые города и области, правительство Керенского, вчера еще боявшееся решительной борьбы с контрреволюцией, сегодня уже объединяется с Корниловым и корниловцами в тылу и на фронте, «приказывая» в то же время распустить очаги революции, «самочинные» комитеты рабочих, солдат и крестьян.
И чем основательнее спевается Керенский с Корниловыми и Каледиными, тем шире становится трещина между массами и правительством, тем вероятнее разрыв между Советами и ставленниками кадетов.
В этих фактах, а не в резолюциях отдельных партий, - смертный приговор старым соглашательским лозунгам.
Мы далеки от того, чтобы переоценивать степень разрыва с кадетами. Мы знаем, что разрыв этот пока еще лишь формальный. Но и такой разрыв, как начало, - крупнейший шаг вперед. Остальное, надо думать, доделают сами кадеты. Они уже бойкотируют Демократическое совещание. Представители торговли и промышленности, которых хотят «завлечь в свои сети» хитрые стратеги Ц[ентрального] Исп[олнительного] К[омите]та, пошли по стопам кадетов. Надо думать, что они пойдут дальше, продолжая закрывать заводы и фабрики, отказывая в кредите органам «демократии», намеренно обостряя разруху и голод. Причем «демократия», борясь с разрухой и голодом, неминуемо будет втягиваться в решительную борьбу с буржуазией, углубляя свой разрыв с кадетами...
В этой перспективе и в такой связи созываемое на 12 сентября Демократическое совещание приобретает особо симптоматическое значение. Чем кончится совещание, «возьмет» ли оно власть, «уступит» ли Керенский - все это вопросы, отвечать на которые нет пока возможности. Возможно, что инициаторы совещания постараются найти какую-либо хитрую формулу «соглашения». Но дело не в этом, конечно. Коренные вопросы революции, особенно же вопрос о власти, решаются не на совещаниях. Но одно несомненно - это то, что совещание подведет итог событиям последних дней, оно даст подсчет сил, оно вскроет разницу между первой, отошедшей, и второй, назревающей волной русской революции.
И мы увидим, что:
там, при первой волне, - борьба с царизмом и его остатками. Здесь, при второй волне, - борьба с помещиками и капиталистами.
Там - союз с кадетами. Здесь - разрыв с ними.
Там - изоляция большевиков. Здесь - изоляция кадетов.
Там - союз с англо-французским капиталом и война. Здесь - назревающий разрыв с ним и мир, мир справедливый и всеобщий.
Таким и только таким путем пойдет вторая волна революции, чтобы там ни решало совещание.
Рабочий Путь. 1917,22 сентября (9 сентября ст. ст.). № 6.
Саликовский А.Ф. СЪЕЗД НАРОДНОСТЕЙ
Нам уже приходилось отмечать, что программа по национальному вопросу революционной демократии, оглашенная на Государственном совещании Н.С. Чхеидзе, представляла собою повторение резолюции Всероссийского съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, принятой еще 12 июля, т. е. за два месяца до московского совещания. В течение этого времени для осуществления ее государственной властью не было сделано ничего, и только в настоящее время преступлено, наконец, к ее постепенной реализации. Газеты сообщили одновременно два известия: во-первых, о том, что в министерстве внутренних дел начаты работы по организации национального отдела, который, надо полагать, будет превращен в Совет по национальным делам, и, во-вторых, о делегировании Временным правительством в Киев на съезд народностей своего представителя, известного русско-украинского публициста М.А. Славинского. Это последнее обстоятельство свидетельствует, что к голосу киевского съезда правительство намерено серьезно прислушаться.
Как известно, к участию в этом съезде, созванном по инициативе Украинской Центральной Рады и открывшем 8 сентября свои занятия, привлечены представители всех тех народностей, которые добиваются автономии для своих областей и федеративного строя для всего русского государства. Задача съезда заключается в выяснении общих начал будущей российской федерации; в определении компетенции ее центральных органов; в выработке проекта размежевания федеративных единиц; в разрешении вопросов о пользовании языками государственным и местными; о правах национальных меньшинств; о путях осуществления федеративного строя и т. д.
На приглашение Центральной Рады принять участие в съезде немедленно откликнулись латыши, литовцы, белорусы, молдаване, грузины-федералисты, мусульмане Закавказья, некоторые еврейские группы, башкиры, буряты и мн. др.
Без сомнения, первый вольный съезд народов России широко отразит национальные интересы недавних пасынков великой страны. От «державной нации» на съезд приглашены представители тех политических партий, программы которых заключают в себе требования автономно-федеративного строя будущей российской республики, но, к сожалению, не приглашены -по крайней мере, я не встречал указаний на это - представители тех русских областей, которые добиваются автономии и федерации не на национальной основе. Такова прежде всего Сибирь, где, как известно, давно уже существуют автономистские течения. Таковы казачьи области, которые в лице заседающей в настоящее время в Екатеринодаре конференции Донского, Терского и Кубанского казачества, признали невозможным удовлетвориться декларацией Временного правительства о введении республиканского строя. Казачество, по словам принятой резолюции, «совместно с другими, всемерно будет стремиться к провозглашению страны республикой демократической и федеративной», причем решено предупредить Временное правительство, что «казачество в практической деятельности определит линию своего поведения, присущую сторонникам великой неделимой федеративной демократической республики».
Само собою разумеется, что в этой резолюции сказался голос лишь демократической части казачества. В то самое время, когда резолюция была принята екатеринодарской конференцией, генерал Каледин в Новочеркасске, в войсковом кругу, заявил, что он противник федерации, и, конечно, у ген. Каледина найдется немало единомышленников.
Это осложняет вопрос. Быть может, еще больше осложняет его наличность в названных обширных областях России таких течений, которые стремятся не к краевой автономии вообще, а именно к национально-территориальной. Подобные стремления, несомненно, существуют или легко могут возникнуть в Сибири, существуют они и в тех, довольно обширных частях Донской и Кубанской областей, которые сплошь населены украинцами. Все это необходимо согласовать и примирить, и крайне печально будет, если заседающий сейчас в Киеве Всероссийский съезд народностей будет лишен возможности выполнить указанную задачу во всей ее полноте и со всею необходимою авторитетностью, за недостаточностью приглашенного и явившегося представительства. Тогда все недоговоренное, все возможные на этой почве трения перейдут в Учредительное собрание, т. е. в обстановку гораздо менее благоприятную для интимной согласительной работы, чем совещание заинтересованных в деле сторон.