Тем ценнее на этом фоне представляется инициатива Книжной палаты по библиографированию всей российской прессы 1917 г., а также ее поистине героический труд, который был завершен в самый разгар Гражданской войны - 25 мая 1919 г. Именно в этот день в свет вышел справочник - «Список повременных изданий за 1917 год» 35. При всей его объяснимой неполноте, параллельному учету изданий, менявших по цензурным соображениям название, «Список» учитывает около 4000 тыс. наименований газет, газет-однодневок, журналов, листовок - от журналов «Автомобилист» и «Автомобиль» до общественно-политической газеты Ярославля «Ярославское Слово».
Важнейшей характеристикой периодической печати страны в 1917 г. является то, что этот год стал как моментом рождения многих изданий, так и их кончины. Далеко не все они были равноценно представлены и описаны, немалая часть носила профессиональный или сугубо научный характер. Определяя «физиономию» России революционного года (причем разнообразие «гримас» не сопоставимо ни с каким другим периодом), эта пресса поставила сложную задачу репрезентативной выборки: событий, сведений, фактов и мнений. Объективно и в полноте решить ее крайне трудно: нельзя охватить всю периодику - по причине плохой сохранности, нередко недоступности, огромного объема материалов; на данный момент не существует также и корректной методики работы с прессой прежних лет, значительная часть которой не оцифрована.
Ближе к зиме 1917/18 г. постепенно сокращается общее количество выпускавшихся в центре газет, а в провинциальных, которые продолжали выходить в свет, в силу разрушенного обстоятельствами редакционного аппарата и ухудшения связи с центром содержались в основном новости из той же «Правды» или «Новой жизни», «Века» либо малозначительная информация местного характера. Общий уровень региональных периодических изданий в целом был невысок. Их «уделом», как правило, была перепечатка столичных новостей или, если существовала возможность, новостей ПТА, общих для всех средств массовой информации России. Лишь отдельные издания (типа «Ростовской Речи», «Бердянской Жизни») имели в качестве авторов достаточно эрудированных публицистов, авторитетных политиков, которые могли дать интересный аналитический материал или квалифицированный комментарий 36.
* * *
Критерии выявления и отбора материалов для настоящего тома, учитывая вышеозначенные особенности отечественной печати осени 1917 г., в любом случае не могли не иметь в своем существе известного «произвола». Безусловно, были отсечены узкопрофессиональные или сугубо научные издания (как, например, газеты «Эхо деревообделочника», «Глиноведение», «Акушерка», «Бурлак» или «Цемент» - таких изданий сотни), равно как и значительное число газет, журналов на языках народов России, которых выходило довольно много (например, газета «Будняк» - орган Вильной «незалежной думки» или «Голос эвакуированных железнодорожников» - на русском и польском языках, или львовский иллюстрированный журнал на украинском языке «Шляхи» и др.).
Не учитывались и официальные издания - как Временного правительства, Советов различных уровней, так и новой большевистской власти, нашедшие гораздо более полное освещение в ряде документальных публикаций 37. Поток нормативных материалов, различных распоряжений и декретов, обязательных резолюций и т. п. был просто огромен. Характеризуя саму власть, эти документы, конечно, не отражают отношение к ней общества. Именно поэтому подобного рода документы почти не попали на страницы настоящего тома.
Во внимание брались прежде всего партийные и широко распространившиеся «общественно-политические и литературные» газеты и журналы. Сильное полевение страны к осени 1917 г., после выступления генерала Л.Г. Корнилова, привело к тому, что газеты так называемого «буржуазного направления» потеряли значительную часть своей аудитории 38. Процесс еще более ускорился после Демократического совещания 14-22 сентября. В то же время давление Временного правительства на большевистскую прежде всего печать к осени 1917 г. не может стать поводом к определению неких «процентов выборки» в количественном соотношении - печати социалистической или либеральной, или консервативной направленности.
Важнейшим критерием для формирования репрезентативного круга периодических изданий является их авторитетность. Несмотря на кажущуюся расплывчатость понятия оно вполне применимо, если учитывать место выпуска издания и тираж, понимать степень влиятельности того или иного средства массовой информации и уровень его информированности в силу близости к определенным политическим кругам, возможный охват аудитории и опору на конкретные классы, группы населения или партии. Безусловно, невозможно сравнивать по уровню воздействия, например, «Кологривский Вестник» или петроградскую «Речь», омскую «Зарю» или читинские «Думы забайкальского учителя». Надо понимать, что не только провинциальные газеты, но даже некоторые центральные не имели квалифицированного корреспондентского штата и довольствовались перепечатками из других органов печати. То есть пестрая картина СМИ должна учитывать также их чисто литературный, публицистический уровень, участие ведущих журналистов, публицистов, политиков.
Проблема вторичности информации в газетном фонде (не только 1917 г.) значительна. Как уже говорилось, провинция черпала новости из центральных газет. Однако, чтобы показать достаточно тесные связи журналистов и газетчиков, мы воспроизводили некоторые такие вторичные материалы, не обращаясь к первоисточнику. Эта «газетно-журнальная кооперация» важна, поскольку представляет страну как единое информационное пространство -даже в условиях войны, революции, далеко не совершенных средств связи.
Существует и проблема эволюции степени воздействия печати, уровня ее убедительности. Доверие аудитории и относительный плюрализм периодики весной 1917 г. к осени сменились агрессивностью пропаганды и той степенью информированности, которая нередко играла еще большую роль, нежели красоты слога. Когда весной 1917 г. печать только обрела свободу, популярность «говорящих голов», обаяние их личности в целом превысили, казалось, все возможные пределы. Общество буквально воспевало то одного, то другого нового (или даже известного ранее) своего героя, влияние личностей на умы было бесспорным. Однако по мере развития политического процесса и понимания невозможности решить все проблемы разом, магизм воздействия на толпы отдельных лидеров начал падать. Прежняя интеллектуальная элита к моменту Октябрьского переворота была в значительной степени обесценена. Таким образом, важнейшими критериями, определившими выбор СМИ для данного тома, стали сама ситуация осени 1917 г. и уровень авторитетности издания в конкретный момент.
Понимая известную условность выбора, мы остановились прежде всего на наиболее информированных центральных газетах, представлявших различные партии и ориентированных на разные группы населения. Были изучены подшивки за октябрь 1917 г. - середину января 1918 г. - почти 40 газет и журналов, принадлежавших основным политическим партиям России и выпускавшихся в Москве, Петрограде, Нижнем и Великом Новгороде, Ростове, Бердянске, Херсоне, Батуме, Чите, Омске, Владивостоке.
* * *
Извлеченные из этой периодики статьи составили настоящий том. Они систематизированы по хронологическому принципу, что в действительности поставило сложную задачу. Если среди первоначального обилия газет (до 24 октября) можно было выбрать наиболее авторитетные и информированные издания, то по мере углубления революции, ужесточения политики большевиков по отношению к печати количество таких газет и журналов существенно сокращалось. Именно этим объясняются кажущийся «перекос» при публикации и обилие материалов из, например, «Новой Жизни» или «Рабочего Пути» («Правды») после событий 25 октября.
Дополнительным разделом сборника является «Смех сквозь слезы. Сатира революционной эпохи», где публикуются фельетоны и сатирические статьи, главным образом из провинциальной прессы.
Переходя к характеристике работы с текстами, прежде всего необходимо остановиться на специфике такого элемента научно-справочного аппарата издания, как заголовок. Основной принцип при работе с ним - сохранение оригинального названия материала. Если статья или репортаж имели автора, то было принято указывать его в самом начале; через точку обозначать название статьи, репортажа, очерка или эссе - так, как это звучало в газете, журнале; далее в скобках идет название периодического органа. Если передовая статья не имела названия, то это отражалось в заголовке, сразу включавшем название газеты или журнала (напр., Редакционная статья газеты «Век»). В тех случаях, когда передовица была озаглавлена, но не подписана, - сохранялось ее название, а в скобках указывался источник - название газеты или журнала.
Особый вопрос - датировка документов. Далеко не всегда материал публиковался в день события; нередко выход номера отстоял от него на несколько дней. Это касается не только публицистики (что вполне объяснимо), но и освещения, например, деятельности органов власти. Именно поэтому для сохранения композиционного единства публикации такие документы расположены по дате тех событий, о которых идет речь в материале, а сама она помещена в квадратные скобки, что указано в примечании к самому первому подобному документу: «датируется по событию».
Легенда всех текстов включает в себя прежде всего название средства массовой информации, дату его выхода и номер газеты или журнала, откуда взят материал. Для журналов добавляются также страницы. В тех случаях, когда тексты впоследствии републиковались в сборниках документов или собраниях сочинений политических лидеров, дается указание на самое первое их издание. Если одновременно тексты выходили в нескольких газетах, мы не ставили перед собой задачи выявить все места печати. (Хотя применительно к газетам текстуальный комментарий и заключается в поиске разночтений между разными изданиями, наш творческий коллектив имел перед собой не текстологические задачи, а прежде всего информационные.)