не менее пресловутый Либер произнес речь, в которой целиком отрекся от всего своего поведения. Он каялся в том, что на солдатском бунте «мы строили трагический маскарад интернационализма, считая, что русские народные массы, движимые одним инстинктом - нежеланием воевать, и являются высшим воплощением идеалов интернационализма». Он признавался в нелепости своих планов образования однородного социалистического правительства, в ошибочности провозглашения буржуазии контрреволюционной, отвергал соглашения с большевиками - словом, сжигал все, чему поклонялся, и поклонился всему, что сжигал.
Поздно приходит это отрезвление, и слишком дорого Россия заплатила за предметные уроки, которые потребовались для обучения ее блудных сынов. Но ужас в том, что и эти кровавые предметные уроки усвоены ими весьма поверхностно. Г. Либер дошел-таки до того, что соглашение с большевиками невозможно, но на том же съезде другой «товарищ» доказывал, «что отвратительное по форме движение большевиков прогрессивно «по существу», и поэтому надо в Учредительном Собрании идти не с правыми элементами против большевиков, а с большевиками против буржуазии, которая не может не быть «по существу» «контрреволюционной». В результате этого столкновения мнений будет, по обыкновению, найден какой-нибудь компромисс, большевизм останется связанным с революционной демократией, и Россия будет продолжать истекать кровью. А у эсеров не то же самое? Разве правые эсеры не связаны с центром, а центр разве не связан с левыми эсерами, которые входят в состав мятежного «правительства»? Разве все они вместе не участвуют в общих съездах, не вырабатывают общих резолюций?
Что же это значит? Неужели же наступающее отрезвление является лишь дополнительным свидетельством бессилия, безволия и отчужденности «так называемой «революционной демократии» от России?
И.Г.
Наш Век. (Пг.) 2 декабря 1917. № 3.
169. Определение Поместного собора Православной российской церкви «О правовом положении Православной российской церкви» 365(«Церковные Ведомости»)
[2 декабря] 1917 г.
Священный собор Православной российской церкви признает, что для обеспечения свободы и независимости Православной церкви в России, при изменившемся государственном строе, должны быть приняты государством следующие основные положения:
1. Православная российская церковь, составляя часть единой Вселенской Христовой Церкви, занимает в российском государстве первенствующее среди других исповеданий публично-правовое положение, подобающее ей как величайшей святыне огромного большинства населения и как великой исторической силе, созидавшей российское государство.
2. Православная церковь в России в учении веры и нравственности, богослужении, внутренней церковной дисциплине и сношении с другими автокефальными Церквами независима от государственной власти и, руководствуясь своими догматико-каноническими началами, пользуется в делах церковного законодательства, управления и суда правами самоопределения и самоуправления.
3. Постановления и узаконения, издаваемые для себя Православною церковью в установленном порядке, со времени обнародования их церковной властью, равно и акты церковного управления и суда признаются государством имеющими юридическую силу и значение, поскольку ими не нарушаются государственные законы.
4. Государственные законы, касающиеся Православной церкви, издаются не иначе как по соглашению с церковной властью.
5. Церковная иерархия и церковные установления признаются государством в силе и значении, какие им приданы церковными постановлениями.
6. Действия органов Православной церкви подлежат наблюдению государственной власти лишь со стороны соответствия их государственным законам, в судебно-административном и судебном порядке.
7. Глава российского государства, министр исповеданий и министр народного просвещения и товарищи их должны быть православными 366.
8. Во всех случаях государственной жизни, в которых государство обращается к религии, преимуществом пользуется Православная церковь.
9. Православный календарь признается государственным календарем.
10. Двунадесятые праздники, воскресные и особо чтимые Православной церковью дни признаются в государстве неприсутственными днями.
11. Свобода исповедания и проповедования православной веры, равно и свобода православного богослужения ограждаются государственною властью. Посему под страхом уголовного наказания воспрещаются: 1) публичное поношение и поругание учения православной веры, предметов религиозного почитания и священно-церковно-служителей ее; 2) осквернение мест богослужения и религиозного почитания; 3) насилие и угрозы для отвлечения из православия.
12. Добровольный выход из православия допускается не ранее достижения возраста, установленного для вступления в брак. Прежде достижения этого возраста дети могут оставить православие только по желанию родителей, и при том лишь в случае оставления православия самими родителями; от детей, достигших 9-летнего возраста, требуется их согласие.
13. Государственное законодательство относительно условий заключения брака лиц православного исповедания устанавливается сообразно с нормами церковного права.
14. Церковное венчание по православному чину признается законною формой заключения брака.
15. Церковно-судебные решения по делам о разводе и о признании совершенного Церковью брака незаконным или недействительным признаются в силе судебных решений.
16. Юридические условия и последствия смешанных браков, если один из брачующихся принадлежит к Православной церкви, определяются согласно с законодательством последней.
17. Церковные метрические книги ведутся согласно государственным законам и имеют значение актов гражданского состояния.
18. Учреждаемые Православною церковью низшие, средние и высшие школы, как специально богословские, так и общеобразовательные, пользуются в государстве всеми правами правительственных учебных заведений на общем основании.
19. Во всех светских государственных и частных школах воспитание православных детей должно соответствовать духу Православной церкви; преподавание Закона Божия для православных обязательно как в низших и средних, так и в высших учебных заведениях; содержание законоучительских должностей в государственных школах принимается на счет казны.
20. Удовлетворение религиозных нужд членов Православной церкви, состоящих в армии и флоте, должно быть обеспечено заботой государства: каждая воинская часть должна иметь православное духовенство.
21. Священнослужители, монашествующие и штатные псаломщики свободны от воинской и других личных натуральных повинностей. Служащие в учреждениях церковных пользуются правами государственной службы.
22. Имущество, принадлежащее установлениям Православной церкви, не подлежит конфискации или отобранию, а самые установления не могут быть упраздняемы без согласия церковной власти.
23. Имущества, принадлежащие установлениям Православной церкви, не подлежат обложению государственными налогами, волостными, городскими и земскими сборами, если эти имущества не приносят дохода путем отдачи их в аренду или внаем.
24. Православная церковь получает из средств Государственного казначейства по особой смете, составляемой высшим церковным управлением и утверждаемой в законодательном порядке, ежегодные ассигнования в пределах ее потребностей, представляя отчетность в полученных суммах на общем основании.
25. Установления Православной церкви, пользующиеся в настоящее время правами юридического лица, сохраняют эти права, а установления, не имеющие их или вновь возникающие, получают таковые права по заявлению церковной власти.
Церковные ведомости. (Пг.) 16 (29) марта 1918. № 9-10. С. 60-62.
170. Передовая статья газеты «Наш Век»
3 декабря 1917 г.
Петроград. 3 декабря.
Талантливые дипломаты Смольного сообщают о первой победе над «неопытными» в политике военными, представляющими интересы Германии и союзных с нею стран.
«Победа» значительная, разбивающая, по мнению Смольного, все обвинения в том, будто сепаратное перемирие с Германией является актом измены и предательства по отношению к нашим союзникам, на которых германцы обрушиваются ныне всей своей военной мощью. «После длительного обсуждения» германские «неопытные» генералы приняли русскую формулу о не переброске войск с Восточного на Западный фронт. Итак, военные интересы наших союзников охранены дипломатами Смольного, и не остается места «буржуазным» нападкам.
Увы, это утешительное сообщение Иоффе-Крымского 367 разбивается текстом самого пункта о переброске, который при всей своей лаконичности выставляет в истинном свете цену большевистской победы.
Из текста мы видим, что Германия и ее союзники обязываются не производить никаких оперативных воинских перебросок до 30 декабря. Этот срок и сам по себе весьма незначительный, особенно если иметь в виду, что в первоначальных предположениях шла речь о сроке не в несколько недель, а в 3 или 6 месяцев. Но и помимо этого «clausula» 368 о том, что оперативные воинские переброски, которые к моменту подписания договора были уже начаты, могут продолжаться, уничтожает всякое реальное содержание достигнутой победы.
Мы знаем, что вообще количество войск, которые Германия держала на нашем фронте, было весьма незначительно и до того, когда Ленин и Троцкий стали властителями России. После же октябрьского переворота германский штаб ввиду декрета о мире, истинный смысл которого был ясен для всех, мог смело подготовить план увести с фронта все то, что ему было нужно для сосредоточения сил на западе, оставляя на востоке минимальное количество. Если вообще германский штаб всегда отлично осведомлен о намерениях противников, то уже о всех предположениях России, о всех возможных условиях перемирия никаких тайн не было и, следовательно, штаб принял все необходимые меры для того, чтобы начать те перевозки, которые ему нужны для западного фронта.