Наш Век (Пг.). 13 декабря 1917. № 12.
202. Переговоры о мире. Протокол мирных переговоров («Наш Век»)
14 декабря 1917 г.
Конференция в Бресте
Подробности первого заседания
Стенограмма первого заседания мирной конференции в Бресте 22 декабря [н. ст. - О.Ш.], напечатанная в «Правде», содержит следующие подробности.
Заседание открыл принц Леопольд Баварский, произнесший приветственную речь.
«Стараниями некоторых господ, - сказал принц, - которые сегодня собрались здесь, удалось после трех с половиной лет войны - заключением перемирия остановить ее. Я надеюсь, что делегатам четырех союзных держав и могущественной российской республики удастся довести переговоры до такой стадии, что мы в кратчайшие сроки будем перед лицом мира, несущего счастье народам».
Передав председательствование старейшему из делегатов, великому визирю Ибрагиму Хакки-паше, принц Леопольд попрощался. Ибрагим Хакки-паша благодарит за «большую радость - председательствовать в первом заседании мирной конференции», выражает надежду, что она достигнет желанного мира и приветствует всех делегатов, «в особенности делегатов российского правительства, которое имело мужество первое выступить перед лицом всего мира в интересах гуманности». В свою очередь, Хакки-паша предлагает, чтобы фон Кюльман, полномочный представитель Германии, принял на себя председательство.
Статс-секретарь фон Кюльман принимает председательствование и произносит краткую речь, которую начинает словами: «Ваше высочество, милостивая государыня, господа!» Он благодарит всех за высокую честь - председательствовать на первом заседании и говорит: «По положению вещей не может быть речи о том, чтобы в начатом теперь совещании разработать до малейших деталей условия мира, нам предстоит определение главнейших принципов и условий, при которых мирные и множественные отношения, особенно в культурной и хозяйственной жизни, вновь могут быть в скором времени возобновлены, а также и обсуждение лучших средств, которыми можно было бы залечить раны, причиненные войной. Наши переговоры будут исполнены духом примирительного человеколюбия и взаимного уважения. С одной стороны, нам приходится принимать исторические условия для того, чтобы не потерять твердой почвы под ногами; с другой же стороны, мы должны руководиться теми новыми и великими принципами, на почве которых собрались здесь присутствующие».
Фон Кюльман считает счастливым предзнаменованием то, что переговоры происходят в момент общего стремления к миру, и выражает желание, чтобы работы были доведены до скорого и успешного окончания.
Затем конференция переходит к порядку дня.
Прежде всего, устанавливаются формальности: определяется порядок рангов (принят алфавитный порядок по названиям держав), устанавливается («по принципу взаимной куртуазности») председательствование для представителей всех представленных держав; устанавливается язык переговоров (допущены языки всех представленных стран, а также французский).
Затем устанавливается, что в пленарном заседании конференции будут обсуждаться только общие принципы, которые интересуют все представленные державы. Детальные же переговоры, касающиеся отдельных стран, могут происходить в «менее громоздких» совещаниях.
Покончив с формальностями, председатель «просит г. председателя русской делегации выразить в главнейших чертах те руководящие мысли, которые, по его и его делегации мнению, должны быть положены в основу наших работ».
После речи фон Кюльмана Иоффе вносит предложение о публичности всех заседаний мирной конференции и о необходимости ведения подробных протоколов, причем за каждой стороной остается право публиковать полностью протоколы заседаний.
По поводу этого предложения выражает свои сомнения Ибрагим Хакки-паша.
Министр иностранных дел Германии фон Кюльман заявляет: «Я позволю себе вкратце передать замечание, которое его высочество формулировал от имени турецкой делегации, оно состоит в том, что самый факт публичности переговоров не вызывает у него сомнений, но он держится того взгляда, что ежедневное опубликование хода переговоров и отдельных стадий развития до их окончания возбудит дискуссию в прессе и обществе, которая может угрожать продолжению и успешному окончанию переговоров. Ибрагим Хакки-паша говорит, что подобные обсуждения на открытой улице, по его мнению, сделали бы сомнительным успех переговоров, и потому предлагает: не могла ли бы русская делегация найти средний путь, который, не затрагивая принципа публичности, вместе с тем дал бы возможность не подвергать открытым дискуссиям отдельных аргументов и фраз переговоров?»
От имени русской делегации Иоффе настаивает на принятии внесенного им предложения в интересах достижения мира. Иоффе вместе с тем признает, что ежедневно опубликовывать стенограмму заседаний конференции технически невозможно.
Фон Кюльман заявляет следующее: «Особенно неприятно было бы возбудить по поводу этого пункта какое бы то ни было сомнение в том, что мы хотя бы в самой ничтожной степени заинтересованы в ограничении самой широкой публичности. То, что мы имеем предложить и что будем обсуждать, будет вынесено на свет самой широкой публичности, но я признаю, что сомнения, которые высказал Хакки-паша, не могут быть отвергнуты без дальнейшего обсуждения, и я склоняюсь к тому решению, что после только что сказанного председателем русской делегации мы найдем этот средний путь в той форме, на которую он указал, а именно - будем сравнивать и сверять наши протоколы».
Хакки-паша отвечает, что в общем он согласен с такой постановкой вопроса.
Фон Кюльман заявляет: я могу констатировать, что по поводу предложений русской делегации не имеется разногласий.
Иоффе переходит к положениям, выдвигаемым русской делегацией, которые исходят из ясно выраженной воли народов революционной России добиться скорейшего заключения всеобщего демократического мира. Для всех одинаково приемлемыми являются принципы, выраженные в декрете о мире, единогласно принятом на всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов и подтвержденном на всероссийском крестьянском съезде. Иоффе оглашает уже известный декрет о мире.
Фон Кюльман спрашивает, имеет ли кто-либо еще из членов русской делегации кое-что добавить к соображениям Иоффе.
Покровский отвечает: это - наше общее мнение.
После этого фон Кюльман заявляет:
- Я хотел бы после этих, имеющих громадное значение предложений, которые только что сделал нам председатель русской делегации, выразить мнение, что по поводу этих глубоких основных положений принципиального характера мы не можем формулировать нашего мнения, пока не будем иметь эти предложения в письменной форме, и пока мы и наши друзья не будем иметь возможности в общей беседе определить нашу позицию по отношению к этим предложениям. Я был бы благодарен, если бы речь председателя русской делегации, которая, как я смею предположить, уже имеется в письменной форме, как можно скорей была доставлена нам в оттисках. Я хотел бы только выслушать мнение уважаемых господ, действительно ли они того взгляда, что изучение и обсуждение этих предложений в течение сегодняшнего вечера и завтрашнего утра могло бы пойти так успешно, что можно было бы уже рассчитывать на заседание завтра после обеда.
По предложению гр. Чернина делегаты противной стороны выговаривают себе право замедлить ответом на русские условия.
На этом первое заседание мирной конференции заканчивается.
Второе заседание
Совет народных комиссаров 13-го декабря получил следующую телеграмму о ходе мирных переговоров.
«Брест-Литовск, 13 декабря.
Сегодня, 25 декабря по новому стилю, в 10 ч. в. состоялось 2-е заседание мирной конференции. Гр. Чернин от имени делегации четверного союза в ответ на нашу декларацию огласил следующую ноту: «Делегация союзных держав исходит из ясно выраженной воли своих правительств и народов, как можно скорее добиться заключения общего справедливого мира. Делегации союзников в полном согласии с неоднократно выраженной точкой зрения своих правительств полагают, что основные положения русской декларации могут быть положены в основы переговоров о таком мире. Делегации четверного союза согласны немедленно заключить общий мир без насильственных присоединений и без контрибуций. Они присоединяются к воззрению русской делегации, осуждающей продолжение войны ради чисто завоевательных целей. Государственные деятели союзных правительств в своих программах и заявлениях неоднократно подчеркивали, что ради завоеваний союзники не продлят войну ни на один день. Этой точки зрения правительства союзников все время придерживались неуклонно; они торжественно заявляют всю решимость немедленно подписать условия мира, прекращающего эту войну на указанных равно справедливых для всех без изъятий воюющих держав условиях.
Необходимо, однако, с полной ясностью указать на то, что предположения русской декларации могли бы быть осуществлены в том случае, если бы все причастные к войне державы без исключения и без споров в соответствующий срок обязались точнейшим образом соблюдать общие для всех народов условия. Договаривающиеся теперь с Россией державы четверного союза не могут, конечно, связываться односторонне такими условиями, не имея ручательства в том, что союзники России признают и исполнят все условия честно и без оговорок по отношению к четверному союзу.
Исходя из этих принципов по поводу 6 пунктов, предложенной русской делегацией в виде основы переговоров, должно заявить следующее:
По п. 1. В намерения союзных держав не входит насильственное присоединение захваченных во время войны территорий. О войсках, занимающих оккупированные в настоящее время территории, должно быть постановлено в мирном договоре, поскольку уже раньше не будет достигнуто соглашение о выводе войск из тех или других мест.
К п. 2. В намерения союзников не входит лишение политической самостоятельности тех народов, которые утратили эту самостоятельность во время настоящей войны.