«...Но против нас “все”! Мы изолированы; и ЦИК, и меньшевики-интернационалисты, и новожизненцы, и левые эсеры выпустили и выпустят воззвания против нас!..»
Пресильный довод. Мы до сих пор били беспощадно колеблющихся за колебания. Мы на этом приобрели сочувствие народа. Мы на этом завоевали Советы, без которых восстание не могло быть надежным, быстрым, верным. Теперь воспользуемся завоеванными Советами, чтобы и нам перейти в стан колеблющихся. Какая прекрасная карьера большевизма! [...]
Промедление в восстании смерти подобно - вот что надо ответить тем, кто имеет печальное «мужество» смотреть на рост разрухи, на близость голода и отсоветовать рабочим восстание (то есть советовать им подождать, еще положиться на буржуазию).
[...] Когда люди дадут буржуазии запугать себя, тогда, естественно, все предметы и явления окрашиваются для них в желтый цвет. Во-первых, они марксистский критерий движения подменяют интеллигентски-импрессионистским, на место политического учета развития классовой борьбы и хода событий во всей стране в целом, в международной обстановке в целом ставят субъективные впечатления о настроении; о том, что твердая линия партии, ее непреклонная решимость тоже есть фактор настроения, особенно в наиболее острые революционные моменты, об этом, конечно, «кстати» забывают. Иногда людям бывает очень «кстати» забыть, что ответственные руководители своими колебаниями и склонностью сжечь то, чему они вчера поклонялись, вносят самые неприличные колебания и в настроения известных слоев массы.
Во-вторых, - и это в данный момент главное, - говоря о настроении масс, бесхарактерные люди забывают добавить, что «все» передают его, как сосредоточенное и выжидательное; что «все» согласны насчет того, что по призыву Советов и для защиты Советов рабочие выступят как один человек; что «все» согласны насчет сильного недовольства у рабочих нерешительностью центров в вопросе о «последнем, решительном бое», неизбежность коего сознается ясно; что «все» единодушно характеризуют настроение наиболее широких масс как близкое к отчаянию, и указывают на факт нарастания анархизма именно на этой почве; что «все» признают также, что среди сознательных рабочих есть определенное нежелание выходить на улицу только для демонстраций, только для частичной борьбы, ибо в воздухе носится приближение не частичного, а общего боя, безнадежность же отдельных стачек, демонстраций, давлений испытана и сознана вполне. [...]
Нет, безнадежна позиция тех, кто, толкуя о настроении масс, свою личную бесхарактерность сваливает на массы. Массы делятся на сознательно выжидающих, на бессознательно готовых впасть в отчаяние, но массы угнетенных и голодных не бесхарактерны.
«...Марксистская партия, с другой стороны, не может сводить вопрос о восстании к вопросу о военном заговоре...»
Марксизм есть чрезвычайно глубокое и разностороннее учение. Неудивительно поэтому, что обрывки цитат из Маркса, особенно если приводить цитаты некстати, можно встретить всегда среди «доводов» тех, кто рвет с марксизмом. Военный заговор есть бланкизм, если его устраивает не партия определенного класса, если его устроители не учли политического момента вообще и международного в особенности, если на стороне этой партии нет доказанного объективными фактами сочувствия большинства народа, если развитие событий революции не привело к практическому опровержению соглашательских иллюзий мелкой буржуазии, если не завоевано большинство признанных «полномочными» или иначе себя показавших органов революционной борьбы вроде «Советов», если в армии (буде дело происходит во время войны) нет вполне назревшего настроения против правительства, затягивающего несправедливую войну против воли народа, если лозунги восстания (вроде «вся власть Советам», «земля крестьянам», «немедленное предложение демократического мира всем воюющим народам в связи с немедленной же отменой тайных договоров и тайной дипломатии» и т. п.) не приобрели широчайшей известности и популярности, если передовые рабочие не уверены в отчаянном положении масс и в поддержке деревни, поддержке, доказанной серьезным крестьянским движением или восстанием против помещиков и защищающего их правительства, если экономическое положение страны внушает серьезные надежды на благоприятное разрешение кризиса мирными и парламентскими средствами.
Пожалуй, довольно?
В своей брошюре: «Удержат ли большевики государственную власть?» (я надеюсь, что она на днях выйдет уже в свет) я привел цитату из Маркса, действительно относящуюся к вопросу о восстании и определяющую признаки восстания как «искусства».
Я готов биться об заклад, что если предложить раскрыть рот тем болтунам, которые кричат теперь в России против военного заговора, и призвать их к объяснению разницы между «искусством» вооруженного восстания и осуждения достойным военным заговором, то они либо повторят сказанное выше, либо осрамят себя и вызовут всеобщий смех рабочих. Попробуйте-ка, любезные тоже-марксисты! Спойте нам песенку против «военного заговора»! 195
Н. Ленин
Рабочий Путь. (Пг.). 19,20 октября (1,2 ноября) 1917. № 40, 41.
47. Письмо тов. Ленина в редакцию газеты «Новая Жизнь»
20 октября 1917 г.
Тов. Ленин решительно вмешивается в тот спор о ближайших задачах дня, который идет теперь в рядах большевиков, бросает свое властное слово на чашу весов. Внешним поводом опубликования письма послужило, по заявлению т. Ленина, выступление «парочки товарищей, растерявших свои принципы», так как «известную смуту эта парочка товарищей внести может». Правда, с этим весьма скромным исчислением «смутьянов» не совсем вяжется опасение т. Ленина, что его письмо «вовсе не появится в печати» 196...
Письмо посвящено «восстанию». Для Ленина «выхода нет, объективно нет, не может быть, кроме диктатуры корниловцев или диктатуры пролетариата». Отсюда:
«Отказ от восстания есть отказ от передачи власти Советам и “передача” всех надежд и упований на добренькую буржуазию, которая “обещала” созвать Учред[ительное] Собрание.
Либо переход к либералам и открытый отказ от лозунга вся власть Советам, либо восстание. Середины нет.
Либо сложить ненужные руки на пустой груди и ждать, клянясь верой в Учр[едительное] Собрание, пока Родзянко и К° сдадут Питер и задушат революцию, - либо восстание. Середины нет».
Дает ли себе т. Ленин, по его собственным же словам, «поставленный волей судеб несколько в стороне от главного русла истории», надлежащий отчет в том, что его «письмо» в обстановке момента не только простая дружеская переписка о судьбах русской революции с «парочкой товарищей, растерявших свои принципы», а настоящий набат, пожарная тревога?
И ручается ли он за то, что он ударил в набат в надлежащий момент, с полным учетом неизбежности и успешности того или иного метода действий на завтрашний день? Судя по тому, как он свободно оперирует с движением крестьян в Тамбовской губернии 197, как с «восстанием в физическом и в политическом смысле, восстанием, давшим столь великолепные политические результаты», этот учет не далек от основного положения т. Зиновьева: страна левее большевиков... Правда, и т. Зиновьев стоит «несколько в стороне от главного русла истории».
Новая Жизнь. (Пг.). 20 октября (2 ноября) 1917. № 152 (158).
48. Из газетного отчета «Заседание солдатской секции Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов» («Голос Солдата» )
20 октября 1917 г.
Заседание открывается в 2 часа 30 мин. дня под председательством Диесперова. [...]
Заслушав доклад Железнодорожной комиссии об урегулировании проезда солдат по железной дороге, солдатская секция Петроградского Совета р[абочих] и с[олдатских] д[епутатов] одобряет деятельность Железнодорожной комиссии и просит ее и впредь продолжать свою работу, причем солдатская секция настаивает, чтобы увольнительные документы и требования на проезд признавались действительными лишь в том случае, если они снабжены печатью полковых, ротных и прочих комитетов и подписью председателя комитета или его заместителя 198.
Слово для внеочередного заявления предоставляется представителям фронта.
Сильное впечатление производит заявление представителя 2-го Сибирского армейского корпуса, который заявляет, что явился он сюда не с жалобой и не с просьбами, а для того, чтобы сказать, в каком положении находятся те части, которым придется защищать Петроград.
Мы пришли заявить, что резолюции, резолюции и резолюции ни к чему привести не могут. Нужны решительные меры. Надо сознательное отношение к вопросам, перед которыми стоит страна. Только такое сознание даст возможность защитить страну от тех несчастий, которые ей угрожают. И эти несчастья, сознание их в полной мере, заставили объединиться весь командный состав и солдат 2-го Сибирского армейского корпуса.
Наш единодушный вопрос: когда же нам дадут пополнения. Наши ряды поредели, у нас нет фуража, у нас нет обуви и теплой одежды. Тыл совершенно забыл про фронт. Не будет пополнений, не будет правильного снабжения - и окажемся в опасности не только мы, но и вся страна, и все завоевания, которые сделала революция. Не пеняйте же на нас, если мы будем бессильны защищаться от немецких полчищ.
У нас происходило совещание частей, входящих в состав 2-го армейского корпуса, и мы внесли следующее постановление (голос: «А окопники согласны с вами?»). Мне стыдно слышать такой вопрос, когда я сам окопник. (Аплодисменты справа.) Оратор оглашает постановление совещания о пополнении, в котором говорится: 1) Нести службу и обязанности при отсутствии пополнения людьми и лошадьми невозможно. 2) Если не будет возможно в скором времени пополнение, то солдаты 2-го армейского Сибирского корпуса не в силах будут выполнить всю трудную работу по защите республики и свободы страны. Знайте, что наша ответственность слишком велика и не только перед страной, но и перед совестью каждого солдата. Поспешите на помощь, а то будет поздно. 3) Мы заявляем: дайте пополнение, а если его не будет, то мы не в силах защищаться и за последствия такого ведения войны не отвечаем. Правительство и тыл будут виною гибели России.