116. Переговоры Крыленко с немцами («Русское Слово»)
14 ноября 1917 г.
Парламентеры Крыленко.
Телеграмма Крыленко
Ставка, 14, IX. В ставке получена следующая телеграмма Крыленко от 13-го ноября.
«Сегодня высланы мною парламентеры с предложением начать переговоры о перемирии на всех фронтах. В случае согласия немцев последует перерыв для предложения еще раз всем союзникам присоединиться к предложению перемирия 314. Все организации рабочих, солдат и крестьян призываю поддержать дело борьбы за мир. Мы должны взять всю власть в армиях в свои руки и принудить к подчинению командный состав. Распоряжения Духонина ни передаче, ни исполнению не подлежат. Дело снабжения продовольствием не должно прерываться ни на одну минуту 315. Общеармейский комитет распускаю впредь до новых выборов. Прошу Могилевский Совет рабочих и солдатских депутатов 316 и губернский Совет крестьянских депутатов принять все меры к устранению от должности Духонина без насилия. Принять дела временно поручаю генералу Дитерихсу. Командиров всех армий и фронтов прошу иметь в виду, что я не допущу никакого противодействия.
Народный комиссар по военным делам,
верховный главнокомандующий Крыленко».
Приказ Крыленко
Приказ по армии и флоту № 3,14-го ноября 1917 г., 16 ч. 15 м.
Наши парламентеры вернулись, привезя с собой официальный ответ не
мецкого главнокомандующего о согласии вести переговоры о перемирии на всех фронтах. Следующая встреча уполномоченных с обеих сторон назначена на 19-е ноября. Всякого, кто будет скрывать или противодействовать распространению этого приказа, предаю революционному суду местных полковых комитетов вне обычных формальностей. Предписываю немедленно приостановить перестрелку и братанье на всем фронте. Необходима усиленная бдительность по отражению противника. Боевые действия предпринимать лишь в ответ на боевые действия противника. Все на старых местах. Только сильный добьется своего. Да здравствует скорый мир!
Верховный главнокомандующий Крыленко
Сообщение Военно-революционного комитета Военно-революционный комитет официально сообщает:
Из беседы по прямому проводу с членами делегации, выехавшей на
фронт вместе с Крыленко, выяснилось, что германский главнокомандующий Северным фронтом был уполномочен верховным германским главнокомандующим. Наши парламентеры получили ответ на официальной бумаге, по уполномочию германского правительства, от германского главнокомандующего Северным фронтом. 19-го ноября назначена новая встреча представителей обеих сторон для переговоров о немедленном восстановлении перемирия на всех фронтах и для предварительного обращения к союзникам с предложением о присоединении к нашей платформе мира и о вступлении в совместные переговоры с противником о заключении перемирия на фронтах всех воюющих стран.
Русское Слово. (М.) 14 ноября 1917. № 249.
117. Протокол переговоров о мире («Наша Речь»)
[13-14 ноября] 1917 г.
Большевистский «Рабочий и Солдат» приводит следующий текст протокола переговоров о перемирии:
13 ноября 1917 г. мы, парламентеры 9-го гусарского Киевского полка, поручик В. Шнеур и члены армейского комитета 5 армии - военный врач М. Саргалович 317 и вольноопределяющийся Г. Мерен, уполномоченные предложить германскому верховному командованию вступить в немедленные переговоры о заключении перемирия на всех фронтах воюющих стран.
Для начала ведения мирных переговоров и в случае согласия на наше предложение установить время и место встречи представителей воюющих стран в 12 час. 20 мин. дня выехали из Двинска на фронт 19 армейского корпуса. В 4 час. 20 мин. мы вышли на участке Московского пехотного полка, а из кольцевого окопа фердинандов, согласно международной конвенции с белым флагом и трубачом и в 300 шагах 1, и были встречены у проволочных заграждений немецкого участка, называемого Гановер, германскими офицерами. В 5 час. в[ечера] с повязками на глазах мы были доставлены в батальонный штаб германской армии, занимающий участок Гановер, и в 5 час. 40 м. передали наши письменные полномочия от народного комиссара по военным и морским делам и верховного главнокомандующего армиями Российской республики двум германским офицерам генерального штаба, присланным с этой целью из штаба дивизии. Переговоры велись на французском языке. Наше предложение вступить в переговоры о перемирии на всех фронтах воюющих стран для заключения затем мира были немедленно переданы в штаб дивизии и оттуда по прямому проводу в штаб главнокомандующего всем восточным фронтом принцу Рупрехту и верховному главнокомандующему германскими армиями. В 6 час. 20 мин. нас на автомобиле доставили по шоссе Двинск-Поневеж в Пасторат Пассон, где нас официально принял дивизионный генерал-гофмейстер в походно-парадной форме при высших германских орденах, звездах и ленте, окруженный чинами штаба.
Генерал-гофмейстер объявил нам, что наши полномочия признаны действительными и предложения переданы высшему командованию и что ответ может быть получен через 24 часа. Но в 7 час. 50 мин. вечера уже был получен первый ответ от верховного германского командования с согласием на переговоры о перемирии на принципах, изложенных нами в письменном полномочии верховного главнокомандующего, с представлением права генерал-гофмейстеру и парламентерам выработать детали следующей встречи представителей воюющих стран.
После обмена мнений на русском, немецком и французском языках и новых сношений по прямому проводу с верховным германским командованием, в 12 час. 20 м. ночи на 14 сего ноября нам был передан генералом-гофмейстером за его подписью, с приложением печати, письменный ответ на наше письменное предложение. Ввиду того, что наше предложение было на русском языке, ответ нам передан на немецком языке.
Ответ заключает в себе: 1) категорическое согласие на немедленное вступление в переговоры о перемирии, на каковые даны полномочия главнокомандующему германскими армиями восточного фронта; 2) предоставление германским высшим командованием специального поезда для представителей воюющих стран, которые прибудут на эти переговоры; 3) установление непосредственной телеграфной связи между прибывшими представителями и высшей властью в лице правительства Совета Народных Комиссаров.
Парламентерами было решено назначить место уполномоченных для переезда по линии железной дороги: «Двинск-Вильно», западнее деревни Кухалишки, между линией наших и неприятельских войск, откуда они будут доставлены на станцию «Петроград», где их и будет ждать специальный поезд для проезда в ставку главнокомандующего восточным фронтом германской армии, находящейся на российской территории, в городе Брест-Литовске.
Время встречи - 19 ноября сего года, в 12 час. дня по среднеевропейскому времени. Постановление это подписано нами в 1 час 15 мин. ночи в двух экземплярах, из коих один передан генералу-гофмейстеру, а второй представлен при сем вместе с письменным ответом германского командования народному комиссару по военным и морским делам. Там же нам было заявлено, что германский верховный главнокомандующий приказал прекратить стрельбу, если таковая не будет вызываться противником, и прекратить братание, впредь до окончания переговоров.
В 8 час. утра 7(14) сего ноября нас отвезли с завязанными глазами на участок фронта, где мы были приняты, и в 11 час. 20 мин. дня мы вернулись в свои линии.
Подписали: парламентеры 9-го гусарского киевского полка поручик Владимир Шнеур и члены армейского комитета 5 армии - военный врач Михаил Сагалович, вольноопределяющийся Георгий Мерен.
Полный текст ответа германского верховного командования будет доставлен завтра.
Выезжаем в Петроград 14-го, ночью.
Секретарь делегации
Е. Размирович 318Наша Речь. (Пг.) 16 ноября 1917. № 1.
118. Из редакционной статьи «Две ноты» («Новая Жизнь»)
14 ноября 1917 г.
Вчерашний день принес два первостепенной важности сообщения, касающихся международного положения России в настоящий момент.
Первое - ответ испанского посла на ноту, разосланную Троцким представителям нейтральных держав.
Уже самый факт подобного обращения к власти, до сих пор не признаваемой за правительство не только ни одной иностранной державой, но и значительной частью населения самой России, является несомненным дипломатическим и моральным успехом для Совета Народных Комиссаров.
Крупнейшее из нейтральных государств Европы признало, таким образом, правительство Смольного института.
Еще важнее и значительнее содержание ответной ноты испанского посла: в ней мы встречаем обещание «приложить все необходимые усилия, чтобы способствовать заключению мира, которого так жаждет человечество».
Всем известно, что Испания за все время войны ни разу, несмотря на ожесточенную внутреннюю борьбу между «германофилами» и «франкофилами», не компрометировала себя неосторожным дипломатическим вмешательством. Она даже отклонила известное предложение Вильсона о союзе нейтральных государств для посредничества между воюющими сторонами.
Печать, в свое время комментируя это воздержание, указывала, что правительство короля Альфонса, трезво учитывая международную ситуацию, не позволяющую надеяться на успех вильсоновского предложения, решило «сохранить» себя для более подходящего и благоприятного момента.
Очевидно, что теперь испанское правительство считает свое вмешательство своевременным и имеющим шансы на положительные результаты. Указания на «германофильство» нынешнего испанского кабинета нисколько не могут ослабить симптоматичности и значительности выступления петербургского посла г. Гарридо Циспероса: каковы бы ни были политические «симпатии» испанского правительства, оно не рискнуло бы легкомысленным шагом подрывать свое международное положение и подвергать страну опасностям разрыва с могучими державами. Ведь, как мы указывали выше, Испания несмотря на свое «германофильство» не решилась присоединиться к упомянутому предложению Вильсона, которое всей союзнической прессой рассматривалось как «немецкая интрига».