Могут, ибо, будучи непримиримыми в борьбе с контрреволюционными элементами (в том числе с правоэсеровскими и оборонческими), большевики обязаны были бы воздержаться при голосовании таких вопросов, которые касаются чисто эсеровских пунктов земельной программы, утвержденной Вторым Всероссийским съездом Советов. Таков, например, пункт об уравнительном землепользовании и переделах земли между мелкими хозяевами.
Воздерживаясь при голосовании от такого пункта, большевики ни капельки не изменяют своей программы. Ибо при условии победы социализма (рабочий контроль над фабриками, следующая за этим экспроприация их, национализация банков, создание высшего экономического совета, регулирующего все народное хозяйство страны), при таком условии рабочие обязаны согласиться на переходные меры, предлагаемые мелкими трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами, если эти меры не вредят делу социализма. И Каутский, когда он был еще марксистом (в 1899-1909 годах), неоднократно признавал, - говорил я, - что переходные меры к социализму не могут быть одинаковы в странах крупного и в странах мелкого земледелия.
Мы, большевики, обязаны были бы воздержаться в Совете Народных Комиссаров или в ЦИК при голосовании подобного пункта, ибо при согласии левых эсеров (а равно стоящих на их стороне крестьян) на рабочий контроль, на национализацию банков и т. д., уравнительное землепользование было бы лишь одной из переходных мер к полному социализму. Такие переходные меры пролетариату нелепо было бы навязывать; он обязан, в интересах победы социализма, уступить мелким трудящимся и эксплуатируемым крестьянам в выборе этих переходных мер, ибо вреда делу социализма они не принесли бы.
Один левый эсер (если не ошибаюсь, это был товарищ Феофилактов) задал мне тогда следующий вопрос: «А как поступят большевики, если в Учредительном собрании крестьяне захотят провести закон об уравнительном землепользовании, буржуазия окажется против крестьян, решение же будет зависеть от большевиков?»
Я ответил: союз рабочих с трудящимися и эксплуатируемыми крестьянами обяжет партию пролетариата в таком случае, когда дело социализма будет обеспечено введением рабочего контроля, национализацией банков и пр., голосовать за крестьян против буржуазии. Большевики, по моему мнению, вправе будут тогда при голосовании внести свое особое заявление, оговорить свое несогласие и т. п., но воздержаться в таком случае значило бы предать своих союзников и в борьбе за социализм из-за частного разногласия с ними. Никогда большевики при таком положении не предали бы крестьян. Никогда уравнительное землепользование и т. п. меры н е повредят социализму, если власть в руках рабочего и крестьянского правительства, если введен рабочий контроль, введена национализация банков, создано рабочее и крестьянское высшее экономическое учреждение, направляющее (регулирующее) все народное хозяйство, и т. д. Таков был мой ответ.
Н. Ленин
Правда. 19 ноября (2 декабря) 1917. № 194. Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 35. М., 1974. С. 102-104.
129. Редакционная статья «Плоды аграрного декрета» («Русское Слово»)
18 ноября 1917 г.
(От нашего рязанского корреспондента).
По всей Рязанской губернии рассеялись агенты Ленина, распространяющие среди населения «декреты» о мире, о земле и агитационную литературу большевиков. Особое внимание обращает появление большого числа матросов Балтийского флота.
Вслед за появлением агитаторов аграрно-погромное движение вспыхнуло с новой, ужасающей силой.
Поистине «ураганное» развитие получило это движение в Сапожковском уезде, где до сих пор погромов почти не было. За последние дни здесь сожжено и разгромлено около полусотни усадеб, в том числе в имениях: Бырдина, Мясоедова, Ларадзиева, Никитиной, А. Зеленина, Г. Зеленина, Абрамовой, Геринг, Длотовских, Климова, Татаринова, Эмме, Горбачева, Балашева, графини Шуваловой, бр[атьев] Шульгиных, Мартынова, наследников героя настоящей войны генерала Гобято, Чулкова, Шовьева, Кочетова, Шиловских, крахмальные заводы Голиковых (расхищено до 150.000 пудов крахмала) и мн. др.
Разгромлено Песочинское казенное имение, имевшее образцовое скотоводство. Погромщиками не пощажена даже Песочинская сельскохозяйственная школа.
Убытки многомиллионные, не поддающиеся даже приблизительному учету.
В земледельца Чулкова погромщики стреляли, и он с женой бежали в Рязань полуодетые. Оставшиеся еще в усадьбах помещики бегут в паническом ужасе в города.
Разгромы производятся с известной методичностью, планомерно. Так, например, приступая к погрому в имении А.И. Никитиной, крестьяне составили на сходе приговор о том, чтобы все постройки разобрать и разделить, сады и питомники вырубить и т. п. (плодовые питомники Никитиной - образцовые, одни из лучших в России, премированные и обслуживавшие целый ряд губерний).
Командированный в этот уезд Советом солдатских депутатов делегат по продовольствию прапорщик Горвенко телеграфирует, что погромы происходят на глазах охраны, состоящей из солдат рязанского гарнизона, которая бессильна оказать противодействие.
На глазах охраны разграблены экономии: Волконского, Карандеевой, Шировского, Долгоруковой, Двухвостова, Шатилова, Баранова, Соловово, Березовской, Готшан, Монастерской, хутора Канаева, Содлина, Савилова, Богословского, Рогова, Тапширова и др. Весь хлеб расхищен.
Погромщики вооружены бомбами и револьверами и действуют бандами.
От посланных по делам продовольствия отнимают лошадей и сбрую.
Наряду с экономиями разгрому подвергаются и хозяйства рядовых крестьян. Ограблены вернувшиеся из отпуска солдаты Шатилов и Баранов, у которых погромщики отняли даже казенные сапоги.
В уезде поголовное пьянство, кругом море самогонки.
Горвенко просит организовать для водворения в уезде порядка новые отряды солдат, навербованных из голодающих местностей.
В Данковском уезде разгромлено до 16-ти имений. Действующая там следственная комиссия встречает противодействие и сопротивление крестьян, подстрекаемых агитаторами.
В деревне Крюковке произошло столкновение между крестьянами, не допускавшими милицию к производству обысков и отобранию расхищенного, и сопровождавшим ее отрядом кавалерии: залпом солдат убиты двое крестьян, после чего толпа рассеялась и прекратила сопротивление.
3-го ноября исполнительный комитет Скопинского Совета солдатских, рабочих и крестьянских депутатов постановил немедленно освободить из-под стражи содержавшихся по постановлению судебно-следственной власти 22-х крестьян, изобличенных в разгромах и поджогах усадеб. Начальнику тюрьмы было предъявлено требование освободить арестованных. Требование было подкреплено угрозами в случае отказа разнести тюрьму до основания.
Начальник тюрьмы обратился за помощью к военным властям. Но начальник местного гарнизона не только не оказал никакой помощи, но и, наоборот, приказал начальнику тюрьмы немедленно освободить арестованных. И арестованные были выпущены...
В настоящее время производится расследование, и сделано распоряжение о привлечении к законной ответственности всех без исключения виновных в преступном посягательстве на независимость суда. В Скопин вытребован отряд кавалерии.
В Раненбургском уезде расхищены конский завод и племенной скот в имении Ознобишина, при селе Митягине.
В Рязанском уезде разгромлена до основания усадьба Елагиных. Скотный двор подожжен. Увезено все имущество. Скот угнан.
Из Михайловского уезда телеграфируют губернской продовольственной управе, что положение в уезде крайне обостренное. Подвоз хлеба и личная неприкосновенность делегатов по продовольствию возможны только при условии присылки в уезд кавалерии.
Касимов, Рязанской губ[ернии] 17, XI. В Касимовском уезде разгромлены винокуренный завод и экономия бр[атьев] Шемякиных. Причиной погрома явилось недовольство крестьян уничтожением спирта.
Явившаяся на завод толпа крестьян кричала:
- Зачем спускаете спирт, какое имеете право? Зачем такое добро пропадает даром?
Служащие и рабочие завода и экономии, а также чины акциза бежали. Завод сгорел. Расхищение имущества с завода и из экономии продолжает
ся 3 дня.
Русское Слово. (М.) 18 ноября 1917. № 253.
130. Редакционные сообщения «Крыленко в армии», «Фронт и Большевики» («Русское Слово»)
18 ноября 1917 г.
Крыленко в армии
Крыленко сделал вчера в Совете народных комиссаров доклад о своей поездке на фронт. Как передают, Крыленко остался весьма недоволен своей поездкой в действующую армию. Крыленко заявил Совету народных комиссаров, что политика мира нового правительства встречает резко отрицательное отношение фронта. Крыленко предупредил Ленина и Троцкого, что при создавшемся положении Совет народных комиссаров едва ли сможет довести до конца намеченную им программу. Крыленко категорически отказывается снова отправляться на фронт. Крыленко указывал, что он неоднократно подвергался обстрелу, и что армия предупредила его, чтобы он больше не смел появляться на фронте.
Доклад Крыленко произвел ошеломляющее впечатление на Совет народных комиссаров.
Передают, что во время пребывания Крыленко в действующей армии его встретили враждебно почти на всех фронтах. Дальше Двинска Крыленко проехать не мог. Путешествие из Пскова в Двинск было обставлено полной тайной. Сзади поезда Крыленко следовал бронированный поезд с красногвардейцами и матросами. Без красногвардейцев Крыленко не делал ни одного шага. Отряд красногвардейцев охранял все пути, по которым следовал верховный главнокомандующий. Очевидцы этого путешествия передают, что поездка Крыленко напоминала путешествие бывшего царя Николая II, с той только разницей, что тогда охрану несли настоящие войска, а теперь красногвардейцы, поражавшие своей недисциплинированностью.
Фронт и Большевики.
Роспуск Ставки
Совет народных комиссаров торжественно объявляет ставку верховного главнокомандующего в Могилеве распущенной, а генерала Духонина народным изменником.