Капитан Джеффи от удивления широко раскрыл глаза.
— Погоди, погоди. Я не врач, и то знаю, что…
— Что человек без сахара в крови не может жить. Ты прав. Но это еще не все. Мы взяли пробу на креатинин. Если его содержание составляет 10 миллиграммов на 100 кубических сантиметров крови, то человек в опасности. Если выше 25‑ти, то человек погибает. — Он помолчал, смахнул со лба капельки пота. — У этого же содержание креатинина — 135.
Удивленно посмотрев на доктора, капитан взял лабораторные карточки и стал молча их рассматривать.
— Может быть, ошибка? Или реактивы подпорчены…
— Исключено! — твердо заявил Крофорд. — Результаты анализов мы получили вчера. Естественно, я тотчас пригласил этого человека в лабораторию. Здоровый вид, хорошее дыхание… Я на всякий случай сверил номер и сличил отпечатки пальцев, чтобы исключить путаницу. Взял больше крови, сделал анализ сам и попросил проверить Йенсена. Меня поразило то, что я обнаружил: кровь у него была абсолютно нормальной!
У капитана Джеффи дрогнули пальцы:
— Мог ли состав крови так быстро измениться?
— Исключено. И тем не менее это произошло! Всего за двадцать часов между двумя анализами!
Загудел селектор. Капитан прижал трубку к уху.
— Хорошо. Немедленно идем! — И обратился к доктору: — Ты действительно обнаружил нечто необычное. Этот человек только что умер прямо в навигационной рубке. Его звали Дональд Шавер.
* * *
Без сомнения, человек был мертв. Доктор Крофорд расстегнул на его груди рубашку. Тяжело вздохнув, сказал высокому блондину:
— Очень сожалею, Скотти. Он был уже мертв, когда ты позвонил.
Глядя на неподвижное тело, Скотт растерянно сжимал и разжимал кулаки.
— Могу поклясться, что он был в полном порядке. Я его видел почти весь день и ничего такого не замечал. До последних двадцати минут…
Засунув руки в карманы, капитан спросил:
— На что это похоже, док?
Жестом выпроводив Скотта из рубки, доктор повернулся к Джеффи:
— Лабораторные анализы при тебе? — Капитан протянул ему карточки. Доктор схватил их. Глаза его сузились. Он тупо читал: «Сахар в крови — ноль, уровень креатинина — около 130. Он должен был умереть…»
— Так это тот человек, о котором ты говорил? Мне кажется, ты сказал, что у него все анализы в норме.
Глядя на труп, доктор Крофорд нахмурился:
— Извини, капитан, но это не тот человек!
— Не тот человек? Так кто же?
— Человека, о котором я говорил, звали Вескотт. При обследовании он оказался совершенно здоровым.
— Док, мы в чем‑то ошиблись. Мы должны понять, в чем. Не говорит ли эта непонятная болезнь о том, что наш экипаж был заражен?
— Глупости! — резко бросил Крофорд. — Мы произвели посев культур, прежде чем хоть один человек покинул корабль на Венере. Людей, побывавших на поверхности, проверяли в течение трех месяцев, и каждого обрабатывали ультрафиолетом, прежде чем он вернулся на корабль. Не наблюдалось проявления никакой болезни, все люди были здоровы. А по‑твоему, выходит, больны?
Капитан вздрогнул:
— Я видел, док, другие корабли, подобные вернувшемуся с Титана. С зараженным экипажем. Вспомни вирус, разъедавший их легкие и распространившийся по кораблю за шесть часов. Подумай, док, не происходит ли у нас подобное?
Не слушая его, Крофорд наклонился над трупом. Осмотрев глаза и уши, он долго вглядывался в руку. Затем хлопнул себя ладонью по бедру и пробормотал:
— Какая глупость… Мне кажется, я уже видел этого парня… Дай‑ка мне еще раз посмотреть на карточки.
Он тщательно просмотрел их, сверил с теми, что вынул из своего кармана:
— Невероятно, Боб, здесь не отмечена болезнь.
— Но если он и Вескотт заразились, и этот человек умер…
— Этот человек никогда не соприкасался с поверхностью Венеры, не вступал в контакт с чем‑либо. Через три дня после взлета с Земли его поместили в изолятор с инфекционным монокулезом. Пока мы находились на Венере, он лежал в постели. Последний укол я сделал ему вчера утром. Он никогда не покидал корабль.
— В таком случае я не понимаю… — растерянно произнес капитан Джеффи.
— К сожалению, я тоже. Да‑а, что‑то неладное происходит на корабле. Но к болезни это не имеет никакого отношения…
* * *
Началась ночная вахта. Доктор Крофорд приготовил кофе. Капитан Джеффи нервно шагал взад‑вперед по каюте. Наконец опустился в кресло. Доктор достал бутылку рома и плеснул ему в кофе.
— Совсем немного, — сказал он мягко. — Ты слишком волнуешься.
Джеффи отхлебнул напиток и проворчал:
— Не могу не волноваться. Это мой космический корабль, и я отвечают за всех людей. Этот полет может поставить крест на моей карьере капитана. Посуди сам — путешествие было самым бесплодным, самым безрезультатным космическим предприятием, из когда‑либо осуществленных. Мы исследовали планету, ее поверхность и атмосферу. Произвели без успеха посев культур. Сделали все, а каков результат? Формы животной жизни? Нет. Растительная жизнь? Полностью отсутствует. Ценные минералы? Пусто. — Его голос зазвенел. — Мы получили полную картину планеты. Составили отчеты, упаковали образцы и взлетели. Чтобы получить такие данные, не стоило затевать дорогостоящий полет. С таким же успехом мы могли бы сидеть дома. А теперь, когда мы почти на подходе к земной орбите, начинается непонятная болезнь…
— Запомни раз и навсегда, Боб, — живо откликнулся Крофорд, — нет ничего, напоминающего болезнь. Пойми, обмен веществ у человека может приспособиться к разным условиям существования. Но нет в нашем мире таких условий, при которых сахар в крови живого человека может подойти к нулю. Еще задолго до этого он умрет. То же самое и с креатинином. Живой человеческий организм не может создать такую чудовищную концентрацию — 135 миллиграммов.
— Но я уверен, что болезнь инородная.
— Нет. Подобный феномен невозможен в метаболической системе человека. Это нечто иное. Но что?
Долгое время Крофорд молча наблюдал через иллюминатор черноту космоса. «Как одинок в нем маленький корабль, сплав человека и машины», — думал доктор. — «Ничтожная щепка… Но она пролетает через недосягаемое ранее пространство…»
— Можно сделать только один возможный вывод, — наконец заговорил он — Я не знаю, что такое Роджер Вескотт сейчас, но он не был человеком!
Джеффи вскочил. В глазах блеснула тревога. Он невнятно пробормотал:
— Слушай, док. Это же… безумие. Полный идиотизм.
— Без сомнения, идея безумная. Но давай, капитан, предположим, что планета совсем не мертва, как мы думаем. Предположим, там существует разумная жизнь, высокоразвитая, легко приспосабливающаяся к любым условиям. Мы прибыли к ним нежеланными гостями и сами находились под наблюдением разумных существ, по разным причинам не желавших, чтобы их обнаружили. Предположим, что те районы планеты, которые мы исследовали, были так подготовлены, чтобы мы ничего не увидели и отправились домой с пустыми руками, как и прилетели. И предположим, в оправдание сказанному, что их формы разумной жизни не обладают такой жесткой анатомией, как наша. Скажем, они что‑то вроде студенистой протоплазмы, способной видоизменяться под влиянием условий существования. Возможно, они способны превращаться в то, что хотят скопировать. И наблюдали за нами, приняв облик скалы, глины или… человека.
Взъерошив волосы, Джеффи испуганно посмотрел на доктора:
— Чушь! Я видел эту планету собственными глазами. Там ничего не было!
— Пусть будет чушь. — Крофорд согласно кивнул головой, но в его голосе чувствовалась убежденность. — Если эта чушь — правда, то можно предположить следующее. Жители Венеры хотели больше узнать о нас, о космическом корабле, о нашей планете. Каким образом они могли бы это сделать? Скажем, один из них отправился в чуждый мир, приняв облик человека. Не исключено, что убив Роджера Вескотта, он скопировал его наружность, его поведение, уверенный, что мы не отличим подделку от Вескотта и, естественно, возьмем его с собой.
Но он мог ошибиться в копирований. Не знал вначале состав человеческой крови. Это все‑таки требует времени. И он отправился с нами идеальной копией. Внешне. Что же касается внутреннего строения… У него была взята на анализ кровь, какой не бывает, не может быть. Он узнал о своих ошибках и постарался их исправить. Возможно, с помощью убийства человека — Шавера, например. И в его облике «умер», чтобы мы думали, что причина смерти — таинственная болезнь. Самому же надо постараться провести оставшееся время полета, изображая труп… Предположим, что это было так…
— Предположим, что это было так, — пробурчал капитан. — Значит, Вескотт — не Вескотт… Но как ты сможешь это доказать?
— Хороший вопрос. Мы не знаем, на какие «подделки» способны жители Венеры, и не знаем, как они добывают необходимую информацию. Но, предположим, он проникает в тело человека, изучает каждый нерв и клеточку, химические соотношения, механизм сознания. В таком случае копия должна быть без изъяна, выглядеть, как прототип, реагировать, как он, до последней клеточки быть им. Кроме чужого сознания, разумеется. Им движут свои принципы и интересы. «Подделка» может быть совершенной во всех отношениях.
Капитан и доктор посмотрели друг на друга. Оба они почувствовали страх и беспомощность. Джеффи задумался.
— Они могут причинить большое зло, не так ли? Делать что‑либо подобное можно только с недобрыми намерениями, верно?
— Да.
— И мы можем это привезти домой?
— Да.
Капитан поставил чашечку с недопитым кофе.
— Док, ты уверен, что твой бред — правда?
— Боюсь, что да.
— Но что мы в состоянии сделать?
После долгого молчания Крофорд произнес:
— Не знаю. Пока не знаю. Но у меня возникла догадка. Хочу попытаться проверить на Вескотте. Я еще не слыхивал о подделке, которую нельзя было бы обнаружить. Вызови, пожалуйста, его.
* * *
Постучав, в каюту вошел розовощекий голубоглазый парень. В руке шляпа, голова гордо вскинута, смотрит уверенно.