А. К.: Ты считаешь, они тебя сознательно обхаживали?
П. Г.: Безусловно! Это было непросто, но Ельцин решил — и познакомился. Мы связь в основном держали со Скоковым Юрием Владимировичем.
Ельцин был мудрый, хитрый, умный, он постоянно интересовался, как дела в ВДВ, какие проблемы, то-се. Ну, я как бы прикидывался, что не обращаю внимания, не замечаю, что меня обхаживают: он мне просто понравился, и я решил дружить.
Ну а что дальше? Дальше где-то июнь-июль 1991 года, вызывает меня Ачалов, поехали мы к Язову. Язов спокойно встретил, говорит: «С тобой хочет познакомиться Крючков». Я говорю: «А это зачем?» — «Ну, вот ты такой толковый командир, вот он хочет с тобой познакомиться». Я думаю: «Это неспроста: председатель КГБ хочет с каким-то командующим встретиться и познакомиться». И отвечаю: «Когда надо ехать?» «Сейчас езжай, он тебя ждет». Приезжаю туда, на Лубянку: неуютно, конечно. Ты бывал там?
П. А.: Бывал…
П. Г.: В кабинете у него бывал? Неуютно, конечно.
П. А.: Я бывал уже в другое время — у Путина, у Патрушева…
П. Г.: Меня быстро встретили у ворот, так любезно на лифте подняли, любезно в приемную, не успел я в приемную зайти, как открывается дверь и сам меня встречает. Такой мне показался: тихенький, скромненький…
П. Г.: Да-да-да. Ну, завел в кабинет, какого-то зама еще пригласил. Я сижу, дрожу. Я хоть и десантник, но неуютно, конечно. Такой кабинет тяжелый…
А. К.: С Феликсом, небось?
П. Г.: Да-да-да, все там было. Чай там, все это. «Пить будешь?» — «Нет, не буду». — «Обстановка в стране непонятная. Михаил Сергеевич некстати заболел. Политбюро без руководителя. Начинается некоторое брожение в народе». Я так слушаю внимательно. «Понимаете, возможна такая ситуация, когда…» Издалека начал и говорит: «Я, типа, спросить хотел у вас, возможно, возникнет такая ситуация, когда необходима будет поддержка Вооруженных сил». Я говорю: «Чья?» — «Ну, как? Чтобы не допустить смуту». Я говорю: «При чем здесь ВДВ? Есть Язов, есть Вооруженные силы. При чем здесь ВДВ?»
А. К.: Внутренние войска есть…
П. Г.: Он говорит: «ВДВ наряду с внутренними войсками наши элитные войска, поэтому как бы могут пригодиться». Я говорю: «С какой целью?» — «Ну, может, народ будет не понимать вот это дело. Нужно будет взять под охрану наиболее важные объекты. Ну, вообще-то, я пригласил вас для того, чтобы отработать возможный план мирного перехода власти от Горбачева к Политбюро в случае его невозможности продолжать работать». Я еще удивился. Я говорю: «Я таких планов не знаю. Я умею стрелять, воевать». — «Ничего страшного».
А. К.: Хорошая история: использовать армию для мирного перехода. Для мирного перехода она-то как раз и не нужна…
П. Г.: Говорит: «Мы вам дадим еще двух человек и отправим вас в загородную резиденцию. Вы там заодно отдохните и составьте возможный план действий. Они умные ребята». Я звоню Язову, говорю: «Так и так». Он: «Выполняй, что скажет Крючков». — «Ну, есть». На следующий день условились, где встретиться. Там на углу, в Химках, короче говоря, стояла машина, два парня молодых. Одну фамилию помню — Жижин. Он земляк мой.
П. А.: Заместитель начальника 1-го Главного управления КГБ. Активное участие принимал.
П. Г.: Два приятных парня…
П. А.: В планировании ГКЧП.
П. Г.: Да-да-да. Я пересел к ним в машину. Свою машину отпустил. Они говорят: «Возможно, мы там и ночевать будем».
А. К.: Молодые ребята?
П. Г.: Молодые.
П. А.: Где-то моего возраста, помоложе Паши…
П. Г.: Приехали мы на шикарную дачу в лесу. Стол накрыт, одна лишь официантка, никого нет. «Вот здесь будем работать». Я говорю: «Что надо?» Они сказали: «План мирного перехода». Я говорю: «А я при чем?» — «Если что, втиснем роль воздушно-десантных войск». — «Понятно». Думали они, гадали, достали свои документы по переходу власти в различных странах Африки, примеряли: ничто не подходит. Я сижу, молчу. Смотрю, ребята не очень активно себя ведут, потому что сами, в принципе, растеряны…
А. К.: А может, они неким эзоповым языком пытались подвести вас к тому, чтобы вы сами себе поставили задачу: разработать план, как захватить Москву быстро и по возможности бескровно? А вы прикидывались, что не понимаете, что они от вас хотят?
П. Г.: Безусловно!
А. К.: Понятно…
П. Г.: Короче, мы трое суток там работали, работали и ничего умного придумать не могли. Единственное, роль, как я настоял, ВДВ должна была заключаться в том, что при возможности войти в Москву и взять под охрану, чтобы не разбили основные здания, как в 1917 году…
А. К.: Почту, телеграф, телефон, мосты…
П. Г.: Телевидение, радио, телеграфы, почтамты, служебные здания мэрии, Белый дом и т. д. Через три дня они доложили эту бумажку своему Крючкову. Я говорю: «Дайте мне копию, я своему доложу». Буквально через несколько часов недовольный Язов звонит: «Ну и чего вы там делали?» Я говорю: «Ну, вот так нарисовали, я же не знаю, что они хотят…» — «Нет, этот план не пойдет, не то». — «Ну а что — то, я не знаю». Короче, он остался недовольный. «Ну, будь готов ввести дивизии». Я говорю: «Прикажете, введу, куда я денусь?» Ну, на этом вроде как бы успокоилось. Прошло недели две после этого. Я думал, это все. Ну а потом уже, какого это было августа-то?
П. Г.: За сутки до этого мне звонит Ачалов, говорит: «Приказ. Подготовь две дивизии для возможного ввода в Москву, слушай радио и смотри телевизор». Я дал команду Тульской дивизии подготовиться к маршу своим ходом и Белградской дивизии садиться на аэродром «Чкаловский».
А. К.: Какой дивизии второй?
П. Г.: Болградской. Болград — это город под Одессой. Болградская 98-я дивизия.
Когда заиграли по телевизору Чайковского, звонит мне Ачалов: «Вводи Тульскую дивизию». Я говорю: «Для какой задачи?» — «Взять под охрану наиболее важные объекты и т. д.». Эти объекты были заранее нарисованы. Я дал команду: «Вперед». Дивизия быстро справилась. Через некоторое время звонок Ельцина: «Где у тебя войска?» Я говорю: «Одна дивизия идет в Москву, а другая в Одессе, в готовности десантироваться посадочным способом на аэродром Чкаловский». «Ты, — говорит, — в меня стрелять будешь?» Я говорю: «Борис Николаевич, а при чем здесь стрельба? Ничего подобного: стрелять никто не будет». — «Вы можете меня информировать по ходу дела?» — «Пожалуйста». — «Через сколько мне позвонить?» …Такой разговор нормальный. В то время он боялся, что…
А. К.: Стрельба будет?
П. Г.: Не-е-е… Он боялся, что будет дана команда его захватить. Персонально его. Подошли мы к Москве, встали (в том числе и у Белого дома, где Ельцин располагался), взяли под охрану мэрию. Тут Лужок развоевался. Звонит мне… Я говорю: «Ты успокойся, что ты орешь?» Он: «Что за войска?» Я говорю: «Твое здание, мэрию, под охрану взяли». — «Мне не нужна эта охрана, мы сами справимся». — «Ну, что ты хочешь?» — «Отведи». — «Хорошо, не хочешь — не надо. Только не пеняй на последствия, когда начнут тебя громить и все прочее».
П. А.: Солдаты, которые задавили троих ребят, — это ваши были?
П. Г.: Нет. Командующий Московским округом Калинин Николай Васильевич по приказу Язова ввел Таманскую и Кантемировскую дивизии. Танки БМП задавили, которые Кантемировской дивизии…
Ну, дальше события вам известны.
П. А.: И тебе больше никто никаких команд не давал? Как стоял, так и стоял? То есть команды захвата Ельцина или еще кого-то не было?
П. Г.: Нет, команды «захватить» мне никто не давал. Все это время я с Борисом Николаевичем через Скокова вел разговоры. Он мне поверил, что я не буду штурмовать его этим своим батальоном у Белого дома…
П. А.: Ну, так ведь и команды не было?
П. Г.: И команды не было, да…
А. К.: А почему не было команды?
П. Г.: Потому что они испугались… Поняли, что события разворачиваются не так, как они хотели. Они думали, что будет всеобщая поддержка, а их не поддержали, ничего и никто.
А. К.: А как же они так облажались-то?
П. Г.: А вот облажались…
А. К.: КГБ же все время мониторил общественное мнение?
П. Г.: А толку-то? Это был неподготовленный акт.
П. А.: Паш, ты Борису Николаевичу в этой ситуации сильно помог. Ты вел переговоры со Скоковым, но, в принципе, выполнял команды, которые получал. Ты никаких команд о захвате не получал от своего командования?
П. Г.: Нет, была команда утром: «Захватить Белый дом».
П. А.: Была команда?
П. Г.: Была, да, утром следующего дня.
П. А.: 20-го?
П. Г.: Вру, была команда накануне, 19-го вечером. Ачалов позвонил, говорит: «Ну, вот такая ситуация, надо будет все-таки захватить Бориса Николаевича». Я говорю: «Давайте письменный приказ. Это же кровь, это же стрелять начнут везде. Они его без боя не отдадут». — «Будет тебе письменный приказ». — «Будет — буду выполнять, не будет — значит не буду». После этого я сразу в штабе ВДВ, тут в Сокольниках, мужиков своих собрал, замов, говорю: «Так и так». Они люди опытные, все афганскую войну прошли. Короче, мы потолковали и наше решение свели к тому, что, какой бы приказ ни был, кровь не проливать и ничего не штурмовать.
П. Г.: Сами… Да… Вызвали свой спецназ, обложили, чтобы нас не захватили. Юрий Владимирович Скоков пришел к нам. Я говорю: «Юр, передай Борису Николаевичу, что, даже если мне будет приказ штурмовать вас, я не буду. Потому что прольется кровь, это все равно будет неуспех вот этого пьяного Политбюро, а я главный боевик. Мне погибнуть запросто, но у меня есть семья, есть дети. Их же тоже начнут захватывать и прочее. Нет, у нас у всех есть семьи, я не буду». Он говорит: «Спасибо». Я туда Лебедя отправил вместе с ним. Говорю: «Если надо, Лебедь будет вместе с вами находиться». Лебедь несколько себя неправильно повел с Борисом Николаевичем. Юрий Владимирович мне звонит, говорит: «Убери Лебедя оттуда, потому что он уж слишком решительно ведет в том плане, что, если будет приказ, он лично будет захватывать и т. д.».