какая была в советское время. Множество объектов государству уже не принадлежат, как бы они ни назывались.
Да, конечно, есть ряд крупных государственных предприятий, которые и должны такими оставаться, мы все понимаем. Но государство не умеет управлять. Это просто не его обязанность. Функция государства как эффективного собственника противоречит функции государства как структуры, которая заботится обо всем. Эффективный собственник уже уволил бы половину населения страны. Эффективному собственнику не нужны пенсионеры и дети. Но отказаться от них невозможно по определению — это было бы ужасающе. И мы это тоже хорошо понимаем.
И что делать? Как найти баланс, как выработать такую систему в стране, при которой действительно появится совершенно другое отношение к людям, к собственности? Государство может создать правила игры. Но обычно оно создает правила игры не для того, чтобы развиваться, а для того, чтобы не украли. Точнее, не украли все, кроме тех, кто на государство работает. И их даже сложно за это осуждать, потому что они говорят: «Да ладно, ребята, мы же реально это все делаем только ради того, чтобы не украли! А если вы хотите, чтобы не украли, мы сейчас создадим такую систему… кстати, вам надо будет купить вот этот софт конкретно вот у этой компании…»
Я в свое время обратился к господину Данкверту, который возглавляет Федеральную службу по ветеринарному и фитосанитарному надзору. Спросил его: «Слушайте, господин Данкверт. Вы все время что-то в сельское хозяйство внедряете — то электронные системы учета коров, то еще что-то в том роде. А вы когда-нибудь считали, насколько повышает себестоимость продукции каждое ваше конкретное предложение?» Ему эта идея даже в голову не приходила! Я продолжаю: «Хорошо, а где-нибудь в мире такие системы есть?» Тоже тишина. Но когда ты задаешь вопрос, есть ли в мире что-либо аналогичное, ты тоже нарываешься на довольно забавный ответ. У наших чиновников есть манера на всякий случай взять все худшее, что существует в мире, и попытаться скомбинировать в пределах одного отдельно взятого министерства. Зачем? Совершенно непонятно.
Разрастание количества чиновников, каждый из которых решает главную задачу (а самая главная задача чиновника — это исключительно выживание его и его структуры и выбивание новых средств), приводит к тому, что они живут в каком-то своем отдельном, искаженном мире. Их отчетность не имеет никакого отношения к реальности. По их отчетности у них все время остаются деньги, потому что они боятся выдать деньги сразу, а потом не понимают, когда же они все-таки должны быть выданы. Все вместе — это просто какая-то беда.
Сейчас, когда люди пытаются что-то сделать, они выводят себя в зону риска. Поэтому совершенно непонятны те, кто по собственному желанию занимают губернаторские посты. Это же абсолютно расстрельная должность! Их сажают и сажают в таких количествах, что в скором времени будет уже сложно кого-то найти. Знаете, меня дико умилила одна новость: в каком-то городе выборы мэра не состоялись по той простой причине, что не нашлось ни одной кандидатуры. Потому что — а что хорошего-то? Система распределения налогов такова, что, как говорил Андрей Макаров, вместо того чтобы сделать так, чтобы пирог был больше, мы его все делим. А что его делить — он худой!
Поэтому на людей, которые сейчас на полном серьезе говорят: «Мы хотим быть губернаторами», — смотрят как на не очень здоровых. А чем ты будешь управлять? Если, не дай бог, у тебя губерния хотя бы чуть-чуть эффективная, ты не получишь дотаций. Не получишь дотаций — будет плохо. Будешь брать в долг — а возвращать как? Ты связан по рукам и ногам. Тех налогов, которые остаются у тебя, не хватает ни на что. И ты во всем будешь виноват. Дороги не такие — а как ты их сделаешь «такими»? За счет чего? За счет кого? Никто же не считает, сколько тебе нужно денег. На тебя все навешали, тебе не дали никаких инструментов и тебе же говорят: «Кстати, не волнуйся, мы тебя скоро гильотинируем». Замечательный стимул! Но не всегда работает.
Не менее интересна работа министра. Не дай бог ты что-то делаешь, — тебе говорят: «Ты что, самый умный? Ты чего пытаешься добиться? Ты это делаешь — зачем?» У нас вообще сложилась уникальная ситуация. Вот есть Министерство транспорта. Раньше, в советское время, это было несколько министерств, которыми руководили люди, каждый чуть ли не в генеральском чине — или в адмиральском, если это Министерство морского пароходства. А теперь у нас одно Министерство транспорта.
И вдруг так получилось, что все заметили дальнобойщиков. Вопрос не в том, плох или хорош «Платон», а в том, что вдруг выяснилось, что есть индустрия — и она никому не подчиняется. Она неучтенная, непонятно на чем ездит, непонятно как живет, по каким законам, платит ли налоги и если да, то достаточно ли. Этим не занимается никто! Из поля зрения министерства индустрия автомобильных грузоперевозок просто выпала. Почему? Потому что люди, которые работают в министерстве, — они вообще о другом. Реально о другом. В советское время говорили: «Мы знаем, что в нашем ведомстве происходит», — и действительно владели информацией. А сейчас ты понимаешь, что вообще никто представления не имеет о том, что реально происходит в стране.
Данные, которые дает Росстат, такие, что им говорят: «Ребят, при всем уважении, вас больше невозможно слушать, давайте вы лучше пойдете работать к другим людям». Росстат собирает данные непонятно по каким критериям, непонятно как осуществляется мониторинг, при этом напечатано дикое количество отчетных форм и индивидуальные предприниматели и бухгалтеры постоянно отвлекаются на их заполнение. Вопрос — зачем это делать? У нас же есть налоговая служба! Любая компания или индивидуальный предприниматель так или иначе обязаны ей предоставлять отчетность. И если во всем мире этой отчетности хватает, то мы, видимо, и правда особенная страна, мы считаем как-то по-другому.
Такое ощущение, что мы отошли от десятеричной системы счисления и перешли на какую-то тысячеричную. Дважды два четыре? Что-то я сомневаюсь! А у вас есть бумажка, что дважды два — четыре? Уверены? А вы доложили, что дважды два — четыре, в этот фонд? А сюда вы принесли отчет? А здесь вы сказали, что это именно так? А может, тут какая-то двусмысленность? Может, вы хотите из «дважды два — четыре» что-нибудь немножечко украсть? Вот эти ваши «дважды два — четыре» — вы давайте-ка с этим поаккуратнее. А то, знаете ли, еще у кого как дважды два.
И чиновники из налоговой службы моментально говорят: «Да, точно. Давайте примем закон, чтобы дважды два обязательно было равно четырем. И при любой попытке отойти от этого закона мы обязательно будем вас наказывать». И Государственная Дума совещается и говорит: «Да, и давайте заодно примем закон о торговле, по которому мы будем определять размер наценки».
Я понимаю их искреннее желание бороться за то, чтобы у отечественного производителя было место на полках магазинов. Это, конечно, правильно. Действительно, ритейлерские сети знают много хитрых уловок. Но чиновники не мыслят категориями создания рыночных условий, при которых развиваются самые разные формы торговли. Они мыслят категориями «поезд, стой, раз-два!» — потому что так привычнее. Они не понимают, что можно как-то по-другому, потому что нигде в историческом опыте такого не было, а запал, который мог бы родить идею, в стране отсутствует.
Идеи не поступают ниоткуда, для их рождения нужна особая атмосфера. Когда нет творческой атмосферы — нет творческих идей. А когда нет творческих идей — нечего реализовывать. И вот в этом еще одна страшная проблема России — в пробуксовке идей. Площадки есть — говорить не о чем. Обсуждать нечего. И вот за это надо бороться — за возможность людям создавать новые идеи и креативить.
Поэтому Путин так цепляется за каждого человека, в котором есть хотя бы иллюзия присутствия мысли. Кто может подать хоть какую-то новую интересную идею, чтобы ее попытаться как-то реализовать. Поэтому сейчас власть с таким вниманием относится к талантливому молодому поколению. Но беда в том, что это талантливое молодое поколение моментально попадает в созданный в 90-е годы колоссальный пылесос по вытягиванию мозгов и переправке их сразу за границу. Ну а действительно, здесь-то куда их девать? Не всем повезло закончить Горный или Курчатовский и иметь возможность пойти работать в одно из немногих существующих предприятий, где действительно бешеные зарплаты и интересно работать. Мы же не занимаемся кадрами системно. Мы не занимаемся системно идеями. Мы не создаем поляны креативности, но на всякий случай все время создаем систему мощного удара по рукам, мощного окрика «не сметь!» и мощной фразы «ты че делаешь?!»
Для нас сейчас очень важно создать образ будущего. Почему?
Все очень просто. Вы можете себе представить, что начнете рисовать картину, не имея ни малейшего представления, что хотите нарисовать? Можете представить, что собираетесь строить дом, не визуализировав его вначале, не начертив хотя бы простейший план? Мы раз за разом пытаемся строить будущее, ставя какие-то совершенно ложные перспективы. Все рассуждают о будущем, и никто не пытается его хотя бы реально нарисовать. Все будущее, которое нам рисуют, — это какие-то тупые циферки.
Вот, например: согласно предложениям Центра стратегических разработок к 2024 году нужно на треть сократить затраты на госуправление. Предлагается в рамках реформы уволить около 30 % госслужащих. Ну хорошо. Повысить уровень цифровизации процессов — отлично. При этом планируется повысить рост оценки престижности госслужбы для населения с нынешних 6 процентов до 60 процентов. Вообще замечательно. А зачем?
Хотите реформировать госслужбу — пожалуйста. В свое время Александр Петрович Починок, ныне, к сожалению, покойный, который вывел эту забавную зависимость — что каждый раз, когда пытаются сократить количество чиновников, в результате реформы их количество возрастает, — подсчитал, что к 2025 году у нас уже все население будет чиновниками. Я видел такие государства. Это был остров Сайпан, где все местные были чиновниками. Там на заседание муниципального совета приходило практически все население острова, каждый раз устраивали барбекю, дико веселились, а работали все остальные, кто туда приезжал. Вообще можно колоссально повысить престижность работы государственного служащего, если это будет единственная высокооплачиваемая работа в стране. Престижность будет ого-го какая высокая! Работы не найти, а если пошел работать на государство — у тебя приличные деньги. Сразу престиж подскочит. Но это все — не будущее. Это просто бантики.