У председателя, очевидно, не было ни малейшей охоты переводить разбирательство в это русло.
– Напоминаю, ваши муравьи убили троих полицейских.
– Они никого не убивали, уверяю вас, господин председатель. Я все видела своими глазами на экране одного из видеоконтрольных устройств, расположенных в пирамиде. Полицейские упали замертво от страха, когда увидели, как их облепили полчища насекомых. Их убило собственное воображение.
– И вам не кажется проявлением жестокости, когда муравьи облепляют людей?
– Жестокость – свойство чисто человеческое. Человек – единственное животное на земле, которое заставляет страдать кого бы то ни было безо всякой причины, а исключительно потехи ради – лишь бы поглазеть, как страдают другие.
Присяжные были с ней согласны. Они тоже догадывались, что муравьи убивают не ради забавы, а по необходимости. Однако присяжные поостереглись высказывать свое мнение. В соответствии с установленным порядком судья сделал им выговор. Ничто не должно было выдавать их чувства: одно лишнее слово, выражение согласия или проявление слабости – и дело могло развалиться. Так что присяжные старались сохранять сдержанность.
Председатель растолкал локтями задремавших коллег и перебросился с ними парой слов. Затем он вызвал комиссара Максимилиана Линара.
– Комиссар, вы возглавляли силы охраны порядка во время штурма фонтенблоского лицея и пирамиды?
– Да, господин председатель.
– И вы видели, как погибли трое полицейских. Не могли бы вы уточнить обстоятельства их смерти?
– На моих подчиненных напало полчище агрессивных муравьев. Они-то их и убили. По правде сказать, жаль, что на скамье подсудимых находятся не все виновные.
– Вы, разумеется, имеете в виду Нарцисса Арепо, но бедный юноша все еще в больнице.
Комиссар как-то странно усмехнулся.
– Нет, я имею в виду настоящих подстрекателей этой псевдореволюции. То есть… муравьев.
Ропот в зале. Председатель нахмурил бровь и воспользовался костяной колотушкой, призывая зал к тишине.
– Поясните вашу мысль, комиссар.
– После того как все, кто находился в пирамиде, сдались, мы под завязку набили пакеты муравьями, которые оказались на месте преступления. Это они убили полицейских. И было бы справедливо, если бы они тоже предстали перед судом в качестве обвиняемых.
Теперь члены суда принялись обсуждать что-то меж собой: похоже, они расходились во мнении по вопросам процедуры и судебной практики. Председатель подался вперед и чуть слышно проговорил:
– Эти муравьи все еще содержатся у вас?
– Разумеется, господин председатель.
– Но разве внутригосударственное право распространяется на животных? – спросила Жюли.
Комиссар повернулся к девушке с намерением сокрушить ее довод.
– У нас сохранились весьма точные описания судебных процессов над животными. Я даже захватил с собой подлинные документы, имеющие отношение к случаям, когда у суда возникали некоторые сомнения по данному поводу.
Он водрузил на председательский стол увесистую папку. Судьи воззрились на лежавшую перед ними здоровенную кипу бумаг и затеяли долгое совещание. Наконец председатель хватил колотушкой по столу.
– Рассмотрение дела откладывается. Жалоба комиссара Линара принимается. Судебное заседание переносится на завтра. К делу будут привлечены муравьи.
ПРОЦЕССЫ НАД ЖИВОТНЫМИ. Во все времена считалось, что животных вполне можно судить человеческим судом. Во Франции начиная с X века под разными предлогами пытали, вешали и отлучали от церкви ослов, лошадей и свиней. В 1120 году в наказание за нанесенный угодьям ущерб епископ Лаонский и викарий епископа Валенсийского отлучили от церкви гусениц и полевых мышей. В архивах суда Савиньи хранятся подлинные судебные постановления по делу свиньи, повинной в смерти пятилетнего ребенка. Означенная свинья была обнаружена на месте преступления вместе с шестью поросятами с перепачканными кровью рылами. Были ли они соучастниками злодеяния? Свинью подвесили за задние ноги на городской площади, и она так провисела, пока не испустила дух. А что до поросят, их поместили под надзор одного крестьянина. Поскольку они не проявляли злобы, их вырастили, а потом, когда они достигли зрелого возраста, «по обыкновению» съели. В 1474 году в Базеле, Швейцария, судили курицу, обвинявшуюся в колдовстве: она снесла яйцо, в котором не обнаружилось желтка. Курице предоставили адвоката, который в защиту подсудимой уверял, что она сделала это неумышленно. Однако тщетно. Курицу приговорили к сожжению на костре. И только в 1710 году один исследователь установил, что яйца без желтка – это следствие болезни. Но пересматривать дело, тем не менее, не стали.
В 1519 году в Италии один крестьянин затеял судебное разбирательство против кротов-вредителей. Однако их на редкость красноречивый защитник сумел доказать, что они еще совсем маленькие и, стало быть, не подлежат ответственности, а кроме того, крестьянам от них только польза, потому как кроты поедают букашек, которые губят их урожаи. Таким образом, смертный приговор был заменен подсудимым на пожизненное изгнание с поля жалобщика.
В 1662 году в Англии некоего Джеймса Поттера, обвинявшегося в многократных актах зоофилии с домашними животными, приговорили к обезглавливанию, но судьи, сочтя, что жертвы были повинны в грехе не меньше, наложили точно такое же наказание на корову, двух свиней, двух телок и трех овец.
В 1924 году в Пенсильвании лабрадор по кличке Пеп был приговорен к пожизненному тюремному заключению за убийство губернаторской кошки. Его заключили под регистрационным номером в тюрьму, где он умер через шесть лет от старости.
Второе слушание. Полицейские поставили перед обвиняемыми инсектарий с доброй сотней муравьев, ставших отныне сообвиняемыми последних.
Присяжные один за другим подходили взглянуть на подсвеченную лампами стеклянную емкость. И морщили нос от исходившего из нее запаха гниющих яблок, полагая, что так пахнут муравьи.
– Смею заверить суд, что все эти муравьи участвовали в нападении на моих подчиненных, – заявил комиссар Максимилиан Линар, довольный тем, что жалоба принята к рассмотрению.
Жюли встала. Она уже вполне освоилась с ролью адвоката и брала слово всякий раз, когда ей казалось, что того требуют обстоятельства.
– Этим муравьям не хватает воздуха. Запотевшие стекла свидетельствуют, что они задыхаются. Если вы не хотите, чтобы они погибли до конца судебного разбирательства, в пластмассовой крышке нужно проделать побольше отверстий.
– Но они могут расползтись! – воскликнул Максимилиан, который, очевидно, успел порядком натерпеться, пытаясь удержать правонарушителей в заточении и доставить их в суд.
– В обязанности суда входит забота о добром здравии всех, кто предстает перед ним, что в полной мере распространяется и на муравьев, – наставительным тоном объявил судья.
И поручил судебному исполнителю проделать дополнительные отверстия. Чтобы просверлить плексигласовую поверхность, тот вооружился иголкой, щипцами и зажигалкой. Накалил иголку докрасна и вонзил ее в крышку, от которой тут же пошел запах горелой пластмассы.
Слово снова взяла Жюли.
– Вы думаете, муравьи не страдают потому, что они не кричат, когда чувствуют боль. Но это не так. У них, как и у нас, есть нервная система, а значит, они тоже страдают. Наш этноцентризм и тут подкачал. Мы привыкли сочувствовать только тем, кто кричит, когда им плохо. Но нам не жалко ни рыб, ни насекомых, ни всяких там беспозвоночных, не умеющих общаться устно.
Генеральный адвокат понял, как Жюли удавалось взбудораживать толпу. Ее красноречие и пылкость действовали весьма убедительно. И все же он попросил присяжных не принимать в расчет ее слова, которые были не чем иным, как очередной пропагандистской уловкой в оправдание ее пресловутой Революции муравьев.
Послышались возражения, и председатель потребовал тишины, собираясь снова предоставить слово свидетелю Максимилиану Линару. Но Жюли еще не закончила. Она заявила, что муравьи прекрасно умеют разговаривать и защищаться, а посему было бы несправедливо судить их, не дав им слово, дабы они могли ответить на предъявляемые обвинения.
Генеральный адвокат ухмыльнулся. Судья потребовал объяснений.
Тогда Жюли рассказала про «Розеттский камень», объяснив, как работает эта машина. Комиссар подтвердил ее слова, сказав, что они захватили в пирамиде какой-то прибор, который подходит под описание устройства, упомянутого девушкой. Председатель распорядился принести его. Заседание опять прервалось, пока Артюр под вспышки фоторепортеров собирал посреди зала установку из компьютеров, трубок и колб с ароматными жидкостями, включая хроматограф и масс-спектрометр.
В довершение Жюли помогла Артюру все это настроить. Поднаторев в сборке устройства еще в лицее, она превратилась в великолепную помощницу, имеющую полное представление о том, как нужно управляться с «Розеттским камнем».
Все было готово. Суду, присяжным, журналистам и даже полицейским не терпелось взглянуть, как работает весь этот хлам и действительно ли с его помощью можно наладить общение между людьми и муравьями.
Председатель потребовал приступить к первому слушанию. Артюр попросил убавить свет в зале и осветить машину, ставшую гвоздем программы, вернее разбирательства, которое приобрело неожиданный поворот.
Судебный исполнитель достал из инсектария первого попавшегося муравья, Артюр сунул его в пробирку и ввел туда же зонд с двумя усиками-антеннами. Потом повернул какие-то рукоятки и подал знак, что все готово.
В громкоговорителе тотчас послышался синтезированный трескучий голос. Голос муравья.
– ПОМОГИТЕ!!!
Артюр еще кое-что подкрутил.
– Помогите! Выпустите меня! Я задыхаюсь!